рассказывала, — у мамы брови так же, тем же маршрутом.
— А вот с этого момента попрошу поподробнее! — Светка наливает в кружку себе напиток.
— Э-э… Ну… Даже не знаю с чего начать.
— С начала! — Светка делает глоток. — С начала начни, с самого начала.
— Ну, что ж…
И я рассказываю.
— Ну вот вроде все. Остальное вы знаете.
— Да… Это хорошо, что она под присмотром. Эуэнти не найдет значит, — говорит дед.
— За столько лет не нашел. Не должен и сейчас найти. А что было бы если б он ее нашел?
— Если уничтожить запись в родословной королевского рода — можно ее вообще переписать заново.
— А так вот почему Эуэнти столько лет принца не трогал. Он искал Родословную. Не найдя тогда, он от сестры избавился с братом. Видимо снова искал и не найдя опять хотел и от Эвена избавиться, так сказать. Но тут вмешалась я.
— Да, — дед гладит меня по руке.
— Вот он и меня отослал, — заканчиваю я мысль.
— Но Эвен? Эвен-то как? Сейчас что с ним? — спрашиваю, тоже беря деда за руку.
— Я не знаю.
— Как так? — опешила я.
— Вот так. Меня унесло вместе с тобой на втором летуне.
— Что? — я не верю в услышанное. — Но как? И где вы все это время были?
— Меня позвали на поляну. И придя я увидел как ты сидишь на летуне. Второй летун крыло подставил мне. А я же думал нас Эвен зовет. Но вдруг тебя подхватил черный вихрь. Я вскочил на летуна и направил его к твоему. Но… Нас раскидало. Я потом… Нашел твоего летуна. Он погиб. Но тебя рядом не было. Я решил, что ты жива и отправился тебя искать.
— Да-а… дела… — вздыхаю.
— Но, я ведь здесь столько времени! Как же вы? Где все это время находились?
— Нас закинуло в проклятые земли. В малиновый лес. Помнишь, я тебе показывал. Вот мы столько времени по нему и блуждали, — он кивает на сложенную в углу веранды маску и костюм. — Вон пришлось одеться, что б выжить. Летуну проще — он траву ел, которую я ему очищал. А вот мне одной травы мало было, — он помолчал. — А потом мы выход нашли из леса. И там нас ваш зверь встретил.
— Дракон, — машинально поправила я.
Дед на меня смотрит и молчит.
— А знаешь, я так отвык от человеческой речи за время поисков, что очень рад, что у вас тут не принято как у нас! — после недолгого молчания сказал он.
— А как у вас принято? — спросила мама и добавила. — Папа!
Он обнял ее.
— У нас принято человечкам молчать.
— Каким человечкам? — не поняла Светка.
— Женщинам, — говорю. — Женщина — человечка-то и есть.
Дед притягивает и обнимает и меня: "Теперь я понял, что значит равны мужчины и женщины!"
— Это он о чем? — спрашивает тихо Светка наклоняюсь ко мне.
А я ее обнимаю. И маму с дедом обнимаю. И мама смотрю, плачет уже. И у деда глаза на мокром месте.
— Я вспомнила! — я обвожу всех взглядом. — Я вспомнила. Я сон видела. Вот то, что сейчас здесь… Вот… Вот это все… Стол… Нас всех. Помнишь! Я еще тогда в замке говорила, что мне сон приснился и я тебя видела.
— У тебя вещие сны! — хмыкнула Светка.
— Нет, только не это!
— Почему? Все ж хорошо, — мама гладит меня по руке.
— Но сон!
— Это тот, который тебе приснился, когда мы тут появились только? — уточняет Светка.
— Да!
— Но, ты же его забыла!
— Я… Я его вспомнила… — отвечаю.
— И???
— Ах ты бесстыжий! Иди отсюда! — слышится со двора голос Светки.
Барсика наверное опять гоняет. Опять что-нибудь у нее спер этот плут.
— Дракономорда бесстыжая! — слышится следом.
— Дракономорда?! — я высовываюсь из окна. — Ты кого гоняешь-то?
— Да этот, птеродактиль ваш, траву ворует. Мы ее собираем, сушим. А он ее таскать вздумал. Это че сено тебе? — и она трясет пучком высушенных волокон травы перед его мордой.
Летун проследил за траекторией полета пучка и ухватил его вместе со Светкиной рукой.
— А-йй! — заверещала та.
Летун замер с травой и Светкиной рукой во рту.
— Он мне руку откусил! — верещала дальше Светка.
Дед, что сидел на лавке и плел маску, как та в которой он из леса вышел, вскочил и бросился было во двор.
— Да успокойся, деда, она преувеличивает, — говорю.
— Да она так кричит!
— Ты что, реально считаешь, что летун может ей руку откусить? — спрашиваю. — Иди посмотри в окно. Вон стоит, бедненький, напугался от ее визгов.
Дед выглядывает в окно.
— А чего ее рука у него во рту делает? — удивляется. — Гри, отпусти ее. — Кричит.
— Так нефиг пихать куда не следует, — говорю.
— Гриня, плюнь, пожалуйста, — прошу, уже громче, я. — У Светки рука не вкусная, костлявая.
— Че это костлявая-то?! — возмущается она сразу. — Сама такая.
Гри, или как я его ласково прозвала Гриня, плюнул руку вместе с травой. И подскочив на месте, всеми четырьмя лапами, взмыл вверх, поднимая столбом в воздухе сухие травы.
— Ах ты, вредитель мелкий! — снова кричит Светка. — Ну вот как с ним быть.
— Смылся! — смеюсь я и поворачиваюсь к деду. — А все таки он ведь вполне уже окреп и может научить Малыша летать.
Дед вдёргивает так знакомо бровь, улыбается.
— Да не летун должен учить летать-то, а ты.
— Я?! — удивляюсь. — Но я сама не умею.
— Там же потоки воздуха чувствовать надо, знать когда и как крыльями махать… — добавляю я.
— Ну вот, а говоришь не знаешь! — улыбается дед.
— Так это теория только! Практики-то нет! — возмущаюсь.
— Не знаю таких мудреных слов, но про потоки ты верно сказала.
— Деда, а может ты? — смотрю на него. — Может ты его поучишь, А?
— Если ты на летуне рядом полетишь, — ответил он.
— Не! Не-не-не! — мотаю головой. — Только не это! Я быстрее на Малыша сяду!
— Ну вот и договорились!
— Ы!! — не нашлась, что и ответить.
— До чего вы договорились? — входит Светка с сухими травами в руках.
— Будем учить вашего зверя летать, — отвечает дед.
— Которого? — Светка моргает.
— В смысле, которого? У нас их чего много? — удивляюсь я.
— У нас их два! Ты про Принцессу забыла что ли? — в свою очередь спрашивает она.
— А, так она еще маленькая.
— Че сразу, маленькая! Если размером меньше, че, летать не надо учиться! — возмущается Светка.
— Девочки, вы чего ссоритесь опять? — входит мама. — Вот смотрите, лучше, мне что сделали.
Она ставит на лавку прялку и ложит на стол веретено.
— Что это? — дед
