- О, отлично. Оставь и мне немного.
- Хорошо.
- Чем ты ужинала?
Я посмотрела на унаги, что остались в сумке. Наверное, их уже нельзя есть.
- Унаги, - сказала я. Она ничего не говорила. – Диана.
- Тут, - отозвалась она. – Просто… ты уже не так похожа на гайдзина.
Диана рассмеялась, и хотя я немного разозлилась, была и гордость.
- Как и бабушка, - сказала она. – Тебя можно посадить где угодно, а ты расцветешь.
- Это все гены, - ответила я. – Но наши. Мама хотела цвести только в знакомом месте. Не думаю, что она привыкла бы к чипсам со вкусом креветки и водорослям.
- Я еще пару дней пробуду в Осаке, а потом вернусь, ладно? Звони, если буду нужна.
- Хорошо.
- Люблю тебя, - сказала Диана и отключилась, я и ответить не успела.
- И я тебя, - пробормотала я гудкам.
Я отправила унаги в холодильник и прошла в комнату, чтобы переодеться в пижаму. Растянувшись на кровати, я уставилась в потолок.
Я думала о том, какими тусклыми были глаза Томохиро, не горели счастьем, даже не искрились насмешкой. Ему так мешала рана?
Я перекатилась на бок и сжалась в комочек. Такое могло быть. Он бросил каллиграфию, хотя она ему нравилась, из-за способностей. А теперь кендо, еще одна его страсть, оказалась под угрозой. Он не мог сбежать от этой силы, чернила управляли его жизнью, а не он ими.
Чернила побеждали.
Утром меня разбудил звонок кейтая.
Я протерла глаза, и они покраснели.
- Который час? – пробормотала я, пальцы искали на столе рядом с кроватью телефон. Я открыла кейтай и посмотрела на сообщение от Томохиро.
Встретимся в час, станция Шизуока. Юу.
Я смотрела на имя, которым он подписался. Юу – далекое и странно, но он мог просто ошибиться. Его расстроили тренировки кендо.
Я долго стояла под душем, пока не порозовела кожа, а все не заволокло паром. Я выбрала розовую блузку и бежевую юбку, попыталась соорудить прическу, что не очень-то вышло, но ведь очки за старания можно было приписать, да?
Я ждала возле остановки автобусов, пока не увидела его, взгляд холодный и далекий. Он выглядел так и в школе, когда смотрел на меня тогда во дворе.
- Идем, - сказал он, обхватив пальцами мое запястье.
- Эй, - сказала я, плетясь за ним. Я выдернула руку из его хватки, но шла дальше. – Что с тобой?
- Прости, - сказал он, глядя под ноги. – Это все запястье. Очень раздражает, - он сдвинул черный напульсник, которым прикрывал рану, я резко выдохнула. Стежки были заметны, порез был глубже, чем я помнила.
- Останется… шрам?
Он ответил не сразу, фыркнул и скрыл рану под напульсником.
- У меня их и без него много, - сказал он, но шутка вышла не смешной.
Он вел меня по ветреным улочкам района Огуро, а потом я и вовсе не понимала, куда мы идем. Он снова взял меня за руку, настойчиво ведя вперед и постоянно поглядывая на часы. Что-то не похоже на свидание.
И мой розово-бежевый наряд казался неподходящим на серых улицах.
Он привел меня к высокому зданию. Я не смогла прочитать кандзи, чему и не удивилась. Когда он резко остановился, я едва не врезалась ему в спину.
- Закрой глаза, - сказал он, поворачивая голову и не глядя мне в глаза.
- Томо.
- Все хорошо, - сказал он. – Поверь.
Я вскинула брови.
- Поверить вам, мистер Хитрец?
Он судорожно вздохнул.
- Ии кара!
- Ладно, ладно.
- Хорошо, - его голос был серьезным, я закрыла глаза и позволила ему провести меня по ступенькам и через стеклянные двери.
В здании пахло сухими цветами и старыми коврами. Мы поднялись по ступенькам, прошли по коридору, я приоткрыла глаза. Коридор заливали желтые лампы, на полу был уродливый ковер. По обе стороны были двери, словно мы были в многоэтажном доме.
Но я ошиблась.
Томохиро остановился у двери и достал из кармана ключ. Он открыл ее и впустил меня внутрь. Дверь со щелчком закрылась за нами, он положил ладони мне на плечи. Я медленно шагнула вперед, чувствуя, как паника поднимается по телу и гудит в ушах.
Я едва смогла выдавить слова.
- Что это? – горло словно сдавили.
- Отель любви, - вот оно как.
- Что? – похоже, я его не расслышала.
- Это популярно в Японии, - сказал он, не повторив. – Тут мы сможем побыть одни, - он повернул меня лицом к себе, коварно улыбаясь.
Комната была просторной, по одну сторону стояла большая ванна, к ней вели мраморные ступеньки. За ним находилась огромная кровать. Все это выглядело как очень напыщенный номер в гостинице. Я сглотнула.
Он поцеловал меня, но не так, как это было в гостиной в его доме. Его руки обвились вокруг меня, но они не были нежными.
Мир не ускользал.
Он склонился так, что я падала, летела в огонь.
Да, он был прекрасным, и я, конечно, думала о нем с той ночи. Но все развивалось слишком быстро. Я не была готова.
Поцелуи тянулись к моему плечу, а меня обжигала паника. В ушах звенело, словно вокруг была толпа подростков на концерте «Араши».
- Томо, - сказала я. – Не думаю… что готова к этому, - я попыталась оттолкнуть его руки, но они скользили и дальше по моим рукам, спине, бедрам. Я отодвинулась от его губ, когда он склонился, но его руки прижали меня к стене, и он поцеловал меня так жадно, что я была уверена, потом останется синяк.
Я вцепилась в его плечи и оттолкнула его.
- Я сказала: перестань!
Его лицо было ужасным, презрительная усмешка унижала меня. Я чувствовала себя мусором, словно он так обо мне и думал.
- Обычная девчонка с запада, - бросил он, время остановилось. Из глаз покатились горячие слезы, все внутри сжалось. Он склонился, чтобы поцеловать меня, но я отвернулась. Выбежав из двери, я помчалась по коридору.
- Кэти! – слышала я его голос, но только ускорилась, сбегая по ступенькам, сердце колотилось в груди. Слезы не останавливались, стекая по щекам, из-за них я почти ничего не видела. Я не знала, куда бежать, но, оглядев зал первого этажа, я увидела с одной стороны вереницу дверей, а с другой – стеклянную дверь и улицу за ней.
Я вырвалась на улицу, стуча по ступенькам туфлями, которые я так старалась подобрать к одежде. Теперь это казалось смешным, все эти тревожные знаки, что я даже не признавала, указывали, каким он был на самом деле.
Я бежала по улице, всхлипывая. Я споткнулась, передо мной возник силуэт, но я не разглядела человека из-за слез. Я попыталась остановиться, пока мы не столкнулись, но нога подвернулась, и я упала. Он поймал меня раньше, чем я встретилась с асфальтом.
Я подняла взгляд в ужасе.
Ишикава.
