— Поверх покрывала неудобно, — улыбаюсь я.
— Мирта, ты ещё предложи раздеться.
— А что не так? Сам сказал, что мы жених и невеста, — я провокационно провожу по ткани пальцами и подбираюсь к верхней пуговице.
— Мирта, я ведь не железный, а шторм с романтикой плохо сочетаются.
Я вздыхаю и смиряюсь, Рамис успокаивающе поглаживает меня по спине, его ладонь скользит от шеи к талии и обратно. Это он так хитро с романтикой борется? Хм…Вот же! Как же я сразу не поняла? Рамис ловко отвлёк меня от очевидного — в одежде нужно оставаться на случай гибели лайнера, чтобы не голышом в шлюпку прыгать, а одетым. Правда, не знаю, какой толк от шлюпки на гигантских волнах. Лайнер, такое впечатление, что, порой, обрушивается в бездну. Почему мы ещё не на дне — загадка. Я уже без всякого стеснения вжимаюсь в Рамиса, потому что уже даже не страшно, а жутко.
Океан начинает успокаиваться только ближе к рассвету. А может быть, это не океан успокаивается, а наш лайнер вырывается в спокойные воды. Засыпаю я только на рассвете. Мне так кажется, точно не помню. В какой-то момент я открываю глаза и обнаруживаю, что лайнер идёт ровно, на постели я одна, лежу не только пристёгнутая, но и заботливо укрытая пледом. Одета. Одежду Рамис с меня не стягивал.
Я поворачиваюсь.
— Проснулась? С добрым утром.
Оказывается, Рамис вернулся и дожидаться, пока я проснусь, устроился в кресле. О, и не только устроился! На тумбочке поднос.
Рамис поднимается, присаживается ко мне, отстёгивает ремни, помогает сесть и снимает с тумбочки поднос. На подносе чашка кофе, тосты на тарелки и вазочка с джемом.
— С добрым утром.
— Я слышал, девушкам нравится кофе в постель. Проверять не доводилось. Вот и…, — Рамис замолкает, пожимает плечами и улыбается. В его улыбке мне отчётливо чудится смущение.
— Очень нравится! — уверенно объявляю я.
Завтракать полноценно мы поднимаемся на палубу — капитан пригласил. Как пояснил Рамис, традиционно капитан один раз за плавание приглашает высокопоставленных пассажиров на ужин, обычно накануне прибытия. Но в исключительных случаях капитан может сделать исключение.
— Ждём плохих новостей? — догадываюсь я.
— Я уже узнавал, новости скорее хорошие, чем плохие.
Я прищуриваюсь:
— Не увиливай.
— Мирта, стихия есть стихия. Из шторма лайнер вышел без потерь, но от курса мы существенно отклонились. Мы сейчас в водах, где обычна суда не ходят. Не из-за каких-то опасностей, просто нецелесообразно. Идти будем на три-четыре дня дольше. Запасов пресной воды, а тем более продовольствия более, чем достаточно.
— Это всё?
— На рассвете лайнер чуть не налетел на коралловый риф. Похоже, капитан стал первооткрывателем россыпи мелких островов. Одна из причин задержки — капитан выслал на острова группу. И с неожиданным результатом.
Почему-то сердце начинает биться часто-часто.
— Да?
— Матросы встретили на острове группу людей, выживших после кораблекрушения. Целое поселение… Людей приняли на борт.
Сказать, что я хочу их всех увидеть, я не успеваю.
Если рано утром их привезли, то час-полтора как раз достаточно, чтобы привести себя в порядок, ведь, как я поняла, быт на острове люди обустроили и за чистотой следили. Получается, капитан устраивает завтрак, с одной стороны, чтобы развлечь пассажиров рассказом спасённых, а с другой стороны, объяснить причину задержки.
Мы с Рамисом успели подняться на палубу. Сначала раздаётся топот. «Островитяне» поднимаются группой. Я всматриваюсь в лица мужчин.
— Мирта, не трави душу, — придерживает меня Рамис за плечо.
— Мирта? Это правда ты?! Но…
— Папа! Я знала!
Или я брежу, или…
Гладко выбритый, загорелый чуть ли не до черноты. Голос родной.
Я бросаюсь папе на шею.
— Мирта?
Похоже, он всё ещё не верит, но обнимает меня. Миг, и объятия превращаются в капкан. Я цепляюсь за папу, реву и смеюсь одновременно. Действительно, безумие.
Рамис как-то ухитряется отвести нас с папой в сторону, подальше от чужих взглядов.
Капитану придётся завтракать без нас.
— Папа… — вечность спустя я выдыхаюсь, я счастлива как никогда в жизни, но сил на эмоции больше не остаётся.
Папа отстраняется:
— Дай-ка взглянуть на тебя. Моя девочка.
Взгляд папы постепенно меняется. Ну да, это мне сообщили, что Бер Андрас пропал без вести, папа всё это время понимал, что я жива, здорова. Волновался, конечно, но с судьёй против признания меня погибшей не воевал. Радость неожиданной встречи постепенно отступает, папа берёт себя в руки, бегло осматривает верхнюю палубу роскошного лайнера, прищуривается на Рамиса и снова сосредотачивается на мне.
— Мирта… — тон такой, как будто я нашкодила, и меня надо отчитать за провинность.
Слишком много всего, в двух словах не объяснить, как я на лайнере оказалась, а папа явно начинает нервничать и закипать. А что папе думать? Мажор из метрополии задурил дочке голову, соблазнил, увозит из родных краёв, наскучу — мажор выкинет. И наверняка папа представил, как бы он вернулся, а меня нет не только дома, но и в городе.
Почувствовав мою неуверенность, Рамис перебивает:
— Господин Андрас.
— Вы, молодой человек, собственно, кто такой? — папа не скрывает враждебности.
— Господин Андрас, меня зовут Рамис. Я жених вашей дочери.
— Жених? — переспрашивает папа, интонации слегка меняются, голос сочится недоверием напополам с ехидством.
— И официальный сопровождающий в столицу, в королевский дворец. Господин Андрас, за особые заслуги перед короной ваша дочь представлена к государственной награде.
— Что? — теряется папа.
— Может, сначала позавтракаем? Рассказывать много, — вмешиваюсь я.
На завтрак к капитану мы, естественно, опоздали, да и не хочу я в толпу. К счастью, для нас троих официанты предусмотрительно поставили отдельный стол.
Я правой рукой подхватываю под локоть папу, левой — Рамиса, притискиваю обоих к себе как можно крепче, на миг замираю, наслаждаясь мгновением близости. Семья рядом, любимый мужчина рядом, расступаются океанические волны, впереди открываются новые горизонты — что ещё нужно для счастья?
— А правда, что капитан имеет право регистрировать брак? Рамис, давай поженимся? Зачем откладывать?
— Чертовка неугомонная, — фыркает Рамис. — А давай! Господин Андрас, я люблю вашу дочь, клянусь быть ей надёжной опорой, верным мужем, беречь, заботиться до конца моих дней. Я прошу вас благословить наш союз, — и пока папа ловит ртом воздух, Рамис оборачивается и повышает голос, так что слышат все, кто есть на палубе. — Господин капитан, отвлекитесь на минутку. Объявите нас с Миртой мужем и женой, пожалуйста!
