− А ты уж постарайся, − саркастично хмыкает мой хранитель. — Не цепляйся за свои мысли, пусть они себе плывут дальше.
Угу. Пусть плывут. Дальше. Если бы…
Однако стоит расслабиться, и я понимаю, что разговор с Чотжаром помог мне значительно больше, чем я рассчитывала. И теперь правда больше не ощущается неподъёмным грузом на моём сердце. Не давит до слёз на глазах. Не мешает дышать.
Я по-прежнему не знаю, как к этому относиться. Но уже не чувствую себя так, будто мне приставили дуло к виску с требованием срочно ответить чем-то на такой немыслимый поступок, сделанный ради меня. Скорее всего, наши отношения с Сэтору снова сильно изменятся после сегодняшнего дня, но об этом действительно можно подумать уже завтра.
Усталость, накопленная за долгий тяжёлый день, постепенно берёт своё. Тело всё больше тяжелеет, а мысли становятся вялыми и бессвязными. Тогда как образы, мелькающие перед мысленным взором, наоборот, захватывают всё сознание, сменяя собой восприятие реальности. Становятся снами. Вот бы вещими… Вот бы увидеть любимых… Хотя бы сегодня… Хотя бы на минутку… Я так соскучилась.
Но вместо этого я внезапно оказываюсь снова перед той самой белой стеной. И она снова зовёт меня, манит так сильно, что устоять нет никакой возможности. И Сэтору рядом тоже нет, чтобы остановил меня.
Шаг за шагом я приближаюсь к этой непроницаемой преграде из энергии чудовищной мощи, и света. Всё внутри меня вибрирует, входя в резонанс с её вибрацией. Сердце выпрыгивает из груди от смеси страха, благоговения, дикого восторга… и несмелого предвкушения.
Я так близко, что её свет ослепляет, выжигает все тени вокруг. И вскоре остаётся только он один. Белый, обжигающий холодом свет.
Где-то там, за стеной, мои сэ-аран. Если бы я только могла пройти. Или увидеть их через неё.
Это желание во мне настолько сильно, что я забываю об осторожности. И протягиваю руку вперёд.
Это ведь всё равно сон. Разве нет? Во сне я не могу навредить детям.
Но мне нужно увидеть! Жизненно необходимо!
Вибрация в теле становится всё сильнее. И теперь даже моё сердце пульсирует в такт, кровь вибрирует в венах, воздух в лёгких. Кажется, будто теперь каждая моя клеточка входит в резонанс с энергией этой грани. Свет жидким золотом охватывает мою ладонь, предплечье, плечо, всю меня, затапливает сознание, белый шум поглощает разум… и вдруг всё рассеивается.
Перед глазами всё ещё пляшут разноцветные пятна, всё размыто и нечётко… но я начинаю видеть быстро мелькающие тёмные силуэты. А вслед за зрением постепенно возвращается и слух. Но мне тут же хочется заткнуть уши обратно.
Вокруг стоит невыносимая какофония звуков. Гортанные крики, рёв каких-то животных, гул, оглушительный шипящий стрёкот, и совершенно неожиданно… лязг оружия. Будто я попала на поле жестокой кровавой битвы, где рубятся на мечах, как в средние века. Предположение кажется диким, но проморгавшись, я понимаю, что совершенно права. Вокруг меня действительно рубятся. И действительно на мечах. А ещё с применением множества другого холодного оружия, которое я не знаю, как назвать. Не люди, не ашары, ни одна из известных мне рас.
Часть сражающихся похожа на каких-то жутких кентавров-многоножек, где верхняя половина туловища гуманоидная — с торсом, двумя парами верхних конечностей, головой, крупными, резкими чертами свирепых лиц и с двумя парами глаз у каждого, а нижняя — действительно, как огромная многоножка.
И эти монстры воюют с существами, похожими на земных мифологических фей. Даже крылья у большинства имеются. Только не выглядят они нежными и хрупкими воздушными созданиями. Скорее роем разъярённых огромных насекомых, ростом с невысокого человека, красивых, но смертельно опасных.
Противники налетают друг друга со свирепостью смерчей. Рубятся насмерть. Кругом текут реки крови, лежат груды тел, отрубленные конечности.
Что я делаю посреди всего этого? Почему вижу именно это? Кто все эти существа?
А вокруг стоит зной. Ноги утопают в красном песке, на небе сияют в зените целых два солнца.
И кажется, что моё ментальное тело сейчас вывернет наизнанку от ужаса происходящего.
Спасает только то, что я осознаю нематериальность всего этого кошмара. Может, это где-то и происходит на самом деле, но меня там нет. Только мой разум.
А ещё приходит понимание, что раз я здесь, значит должна увидеть что-то важное, что-то значимое. А может, не что-то, а кого-то? Я ведь хотела узнать, что с моими мужьями. Может, они здесь?
Словно в ответ на эти мысли моя ниточка натягивается, становясь осязаемей. И тянет меня куда-то. Всё сильнее и настойчивее. Туда, в гущу боя.
Забыв о своём ужасе и отвращении, бросаюсь на этот зов. Оскальзываюсь на мокром песке, спотыкаясь и едва уворачиваясь от дерущихся монстров. Пока не вспоминаю, что это вообще-то моё видение, и я могу им управлять, раз уж вижу. Сосредоточившись, вмиг переношусь туда, куда зовёт меня сердце. И оно почти перестаёт биться, когда я наконец вижу их.
На огромных ящерах, служащих им, судя по всему, боевыми скакунами, мои Повелители тоже участвуют в битве. Явно на стороне «фей», потому что сотканные из тьмы клинки Са-оира в фарш крошат кентавров-сороконожек, а волны обжигающего света А-атона, выжигают этих монстров дотла. Слаженно и беспощадно, братья сеют смерть в рядах своих врагов, не оставляя живых на своём пути. И сороконожки бегут от них с пронзительным стрекотом, тогда как «феи» всё больше воодушевляются и свирепеют, преследуя своих противников.
Как же, такая сила на их стороне.
Мои мужья живы. И даже обзавелись новой армией там, куда их забросило. Только зачем им это? Неужели они не ищут путь домой?
Застыв на маленьком пригорке в стороне от битвы, я со щемящим сердцем всматриваюсь в дорогие моему сердцу лица, пусть отсюда их и тяжело рассмотреть. Братья почти не изменились. Только привычные мне ашарские одежды сменили на другие, похожие на те, что я вижу на крылатых бойцах.
И даже здесь Повелители навевают жуть и восхищают своей мощью. Даже здесь они похожи на богов, что пришли на помощь смертным.
Мне так хочется оказаться рядом, почувствовать их, коснуться, обнять. Так хочется снова быть с ними.
Шмыгнув носом, вытираю ладонями набежавшие слёзы.
Я должна найти способ их вернуть.
Если смогла увидеть наконец своих сэ-аран, смогу увидеть и это.
Уже могу. Сейчас. Иначе зачем мне дан мой дар? Зачем я здесь?
Сосредоточившись, всю свою волю кидаю на то, чтобы получить желаемое.
Давай же, Лина! Око ты, или бесполезная пустышка? Соберись!
И подёрнутая красными бликами картина батальной сцены меркнет. Голова взрывается пульсирующей болью. Но я всё равно тянусь к той точке времени и пространства, где есть ответ на мой вопрос.
В этот раз я оказываюсь в каком-то просторном помещении, стены которого будто сплетены из множества веток. Всё здесь живое, дышащее. Вокруг меня, вдоль стен на разноцветных подушках, сидят те самые «феи», которых я видела в первом видении. Одни лишь мужчины. Но во главе я вижу своих сэ-аран. Расслабленные, огромные по сравнению с тонкокостными и низкорослыми аборигенами, они снисходительно слушают быструю речь какого-то пышно-наряженного старика и даже что-то ему отвечают на том же языке. А тот оглядывается на выход позади меня и взмахивает рукой двум то ли слугам, то ли рабам, стоящим у занавески из разноцветных бус.
Те выбегают, но через несколько секунд бусы с шорохом раздвигаются снова, пропуская четырёх полуобнажённых девушек. Восхитительно прекрасных. Изящных и воздушных. И те, виляя попами, едва прикрытыми почти прозрачной тканью, устремляются к моим мужьям.
Видя, как перед моими любимыми падают на колени эти нимфы, подметая пол длинными тёмными волосами, как, извиваясь, подползают к их ногам, принимаясь ластиться, словно гулящие кошки, я чувствую как поднимается внутри желчь и ярость, дикая безумная ревность.
Я их жду. Я храню им верность. Я жилы рву, чтобы справляться и с обязанностями императрицы, и с поиском спасения для своих супругов.
