— Откуда вы знаете про «арозанское вино» и сток? Я уже спрашивал, и вы не ответили тогда.
«И сейчас не отвечу» — Эмрис увидел в ее лице до того, как леди открыла рот.
— Ваше здоровье, — улыбнулась Идель и пригубила воды.
«Сучка»
Ну что ж, если она любит менять темы, то не остается выбора, кроме как самому выбрать следующую.
— Вы не боитесь, что вас сочтут крохоборкой из-за продажи повозок? — Эмрис устроился аналогично Идель: чуть развалился в деревянном кресле, немного «стек» на левую сторону и оперся на подлокотник.
— Мне нет дела. — Разумеется, ее ничего не смутило, с тупой укоризной подумал мужчина. — Проживание в тавернах, дорога и отдых, который бы в самом деле не помешал — за все это нужно платить. Деньги не бывают лишними.
— Я правильно понял, что вы все же намерены дать отдых ребятам перед плаванием?
— Разумеется, просто в Талассии, а не здесь. Задержимся на день-другой, переведем дух. А потом в Греймхау.
— Сразу? Не будете заезжать в столицу, чтобы рассказать императору, как все прошло.
Идель пригубила воды, прежде чем ответить.
— Уверена, не придется. Аерон или лорд Дайрсгау пошлет отряд встретить нас: в конце концов мы ведь повезем сундуки с золотом.
— И снова лорд Дайрсгау. У вас довольно доверительные отношения.
— С председателем Тайного совета? — Брови Идель поползли вверх. — О, я бы так не сказала. Я вообще не знаю, есть ли кто-то, с кем у него по-настоящему доверительные отношения. Но если тщательно наблюдать за тем, что и как он делает, то можно легко заметить, что лорд Дайрсгау очень неординарный человек, наделенный большим талантом.
На это Эмрису было нечего сказать. Поэтому он перевел разговор в поле достаточно нейтральное и при том такое, какое сейчас их взаправду объединяло.
— Я думаю, несмотря на подписанное торговое соглашение, местный дож найдет способ не закупать у Деорсы ничего. Угрозы, знаете, такое дело… Я часто с ними сталкивался, они не всегда эффективны.
— Может, и найдет. — Идель поджала плечико.
— Вас это не беспокоит? Разве суть хорошей торговли не в том, чтобы наладить долгие продуктивные отношения?
Идель усмехнулась:
— Боюсь, вы путаете деловые связи и деловые отношения. В случае с Итторией меня интересует только первое, и, так или иначе, я их налажу.
— Каким образом?
— Помните, я говорила про открытую и тайную торговлю?
Эмрис кивнул.
— Вот и ответ. Смотрите. — Идель съела еще виноградинку, облизнула палец и чуть провернула ладонь в красивой жестикуляции. — Правда в том, что если Иттория не станет покупать у нас напрямую, им начнут привозить наш товар соседи — тот же Арозан, Нуатал или Талассий. Естественно, по увеличенной стоимости. Ну, пошлины, прибыль, сами знаете, — вальяжно порассуждала Идель. — Деорсийское сукно в самом деле высоко ценится за качество и долгоносность, и это товар, привычный на рынке. Покупая его по завышенной цене, итторийская казна столкнется с увеличением расходов на импорт, и дальше окажется перед выбором из двух вариантов. В первом, — Идель показала пальцем: «Один», — Иттории придется найти какой-то способ увеличить собственный экспорт, чтобы уровнять баланс. В этом случае увеличится объем производства, у горожан появится больше возможностей заработать, и в целом, все сложится неплохо. Во втором варианте, — женщина опять прожестикулировала, — импорт нашего сукна будет резко ограничен начиная со следующего года, оно станет предметом роскоши и будет доступно только для привилегированных классов населения. И в этом случае рано или поздно на сцену выйдут итторийские контрабандисты.
Эмрис хмыкнул: в этом что-то есть.
— Сначала Иттория будет впускать их, потому что — как можно не пустить собственных горожан? Потом, конечно, совет убедит дожа выставить табу на ввоз контрабандной деорсийской продукции. Какое-то время купцы будут пордкупать докеров или сбывать сукно через другие города, выплачивая, по сути, уже тройные пошлины. Это значит, что цена на наше сукно взлетит так, что оно станет дороговизной, доступной и вовсе только высшему сословию. И рано или поздно в чью-нибудь голову среди других градоуправленцев придет светлая мысль отправить к нам послов для заключения нового торгового соглашения. Теперь уже на наших условиях. А итторийские контрабандисты никуда не денутся, и их можно будет перекупить в качестве шпионов или даже как каперов.
Железный, слушая, все больше округлял глаза и наклонял голову. Он ведь сказал ей про новую власть в Иттории меньше недели назад, когда они въехали в город. Идель уложила все это в голове так быстро?
— План, безусловно, затяжной, — продолжала Идель, — но до той поры мы преспокойно будем сбывать сукно, оружие и квасцы через вас, барон Редвуд. К тому же, учитывая, что открыто мы будем сбывать на запад, а контрабандой на восток, нам в целом придется производить больше сукна. И если с квасцами не все зависит от нас — мы ограничены тем, что подарит природа, — то в случае с тканью… Вы же понимаете, — ее лицо сделалось простым, — больше сукна — больше шерсти. Надо будет держать больше овчарен, осваивать новые земли, если станет не хватать привычных пастбищ. И все это, скорее, блага, чем беды, потому что этот путь позволит обеспечить пропитанием не только цеха, но и крестьян. Одним словом, — леди развела руками, — все в плюсе.
Железный молча качнул головой: в его отрицательном жесте читалось недоверие. Идель не совсем уловила, к чему именно, потому ответила на вопрос, который сама и предположила:
— Торговля, в том числе мелкая и от собственников — это залог благосостояния империи, а благосостояние позволит при случае Аерону сделать четкие, хорошо продуманные военные удары, необходимые для восстановлепния границ. Далеко не все, раздаренное Фридейсвад, уже вернулось к короне. Все взаимосвязано, барон. Просто помните, что торговля — это не всегда только лишь прямая сделка между тем, у кого есть товар, и тем, у кого есть деньг…
— Сколько вам лет? — спросил мужчина в лоб.
Идель встретилась взглядом с глубоко посаженными глазами цвета летнего неба — и поперхнулась воздухом. Всего на мгновение ей захотелось ответить что-нибудь… что-нибудь особенно женское. Что-то вроде: «Почему вам это интересно?» или «С какой целью спрашиваете?». Наверное, это сошло бы за флирт. Почему нет? Она, если задуматься, никогда не флиртовала. По крайней мере, просто так, без умысла чего-то добиться или из чего-то выкрутиться. Да и в подобных ситуациях она использовала привлекательность как исключительное средство с теми, с кем не срабатывало ни одно другое. А вот чтобы просто так…
Идель не сводила взор с Эмриса. Мягкие морщинки смеха вокруг глаз, наполненных непреклонной решимостью стоять на своем, делали лицо барона весьма необычным.
— Почему вас назвали Железным? — Женщина закусила губу и чуть приподняла брови.
— Сначала ответьте на мой вопрос. — Эмрис смотрел прямо, почти строго. Он не шевелился, и, по существу, требовал ответа.
— Меньше, чем может показаться. — Идель отвела глаза.
— Сколько? — С нажимом повторил мужчина.
— Прошлой ночью исполнилось двадцать четыре.
Прошлой? Но… Да уж, такой себе праздник.
— А как же… Вы бы хоть сказа…
Прежде, чем он успел полноценно отреагировать, Идель вернулась к своему вопросу:
— Так почему вы Железный?
Ясно. Ответ — за ответ.
— А почему еще может быть? Я прошел битв не меньше, а, скорее всего, больше, чем ваш отец, и я все еще перед вами. Показать вам мои шрамы?
Идель качнула головой: не стоит. А потому вдруг в ее особенных глазах показался бесенок:
— Если бы я захотела посмотреть, вы бы в самом деле разделись?
Эмрис опустил взгляд, потом отвел в сторону. Но и в глазах, и на губах барона Идель заметила улыбку.
— Слушайте, обычно мужчины задают женщинам такие вопросы.
— Я думаю, — размеренно проговорила Идель, — ни в вас, ни во мне нет ничего обычного, барон. Но так и быть, обойдемся без раздеваний. Что насчет ран? Которая из них была роковой?
