С тех пор, когда бы ни подумал он свести счёты с жизнью, бог не давал ему сделать это.
***
Я наблюдала сцену за сценой из жизни Умбры. И постепенно его одиночество, тайное желание быть принятым и нужным сменились сначала ужасом от содеянного и огромным чувством вины. Затем холодностью и эгоизмом.
А после он потонул во Тьме, которая единственная была ему рада.
Ему не было жаль никого. Мольбы и слёзы не трогали почерневшего и иссохшего сердца. Доставляло радость лишь одно — видеть, как жизни утекают из его жертв. Как содрогаются в предсмертной агонии их тела.
Но если бы я была лишь наблюдателем его жизни! Каждый эпизод я проживала так, будто бы была им. Будто это моя жизнь была тёмной и беспросветной. Будто это я убивала женщин, искавших моей любви, приносила в жертву людей, уродовала мерзостной магией животных и насылала проклятья… С каждой новой сценой я чувствовала, как что-то гнилостное липнет ко мне. Как сама моя суть изменяется.
Откуда-то я знала, что в тот миг, когда мне являлись видения жизни колдуна, он также просматривал мою жизнь. Вернее, также стал мной в моих воспоминаниях.
Это ему моя мать пела колыбельные перед сном.
Это он за меня страдал все школьные годы от своей невзрачности и некрасивости.
Это он ходил за грибами с бабушкой и пытался объяснить ей, что такое интернет.
Могла ли моя жизнь сравниться по переживаниям и невзгодам с его? Нет. Но они обе были одинаково значимы. Один из десятков вечеров, что я провела в кругу своей семьи, играя в настольные игры, был также важен, как день, когда Умбра вспорол живот влюблённой в него девушки.
Потому что все эти события сделали нас теми, кем мы были.
И теперь, когда наши жизни, воспоминания и опыт смешались и снова разделились на двое, не было больше Умбры, убитого почти три года назад. Как не было и Ольги, что вошла в этот лес с половинками артефакта.
Мы стали… кем-то?
-
P.S. Возможно, здесь нужно небольшое пояснение. Умбра, которого убила Лидия и Ко, ни в коем случае не был бедненьким и несчастным парнем, искавшим любви и признания. Он был самым конченным из мерзавцев с отмороженным чувством эмпатии и отсутствием человечности как таковой. Да, он стал таким не просто так. Но на путь истинный его наставить было никак нельзя — ни любовью, ни дружбой, ни сеансом у психотерапевта. Шанс для этого был просто упущен многие годы назад. И смерть не исправила его. Но то, что случилось. То, что ему удалось прожить нормальную человеческую жизнь, даёт надежду, что это принесёт свои плоды.
Глава 45
Я смотрела на кроны деревьев и не понимала, где нахожусь. Перед глазами всё еще стояла ночь, испуганные темные глаза девушки, схватившей меня за руку. Бок схватывала фантомная боль — это клинок вонзился в мою плоть.
Взгляд мой упал на бледные тонкие пальцы, сжимающие в руках какую-то сферу. Эти руки казались мне смутно знакомыми.
— Кто я? — голос, прошелестевший в тишине леса, слишком тонок для мужского. Того, каким я говорила, казалось, целую жизнь.
— Ты — Ольга Смолянская. Пришла сюда, чтобы воскресить меня — Умбру.
Я ощущала, что голос, раздающийся у меня в голове, прав. Медленно, будто сквозь туман, в голове проступали воспоминания почти 20-летнй давности. Именно столько лет назад, казалось, я пришла в этот лес.
Да, я не видела самые ранние воспоминания колдуна. В том первом проблеске Умбре было лет 5 или 6. И затем я прожила вместе с ним целую жизнь, примерно лет 20. Довольно долго, если вспомнить, что изначальная я прожила немногим больше.
На счастье, мне не пришлось просматривать всё, потому что сам колдун помнил свой путь лишь фрагментарно. Самые эмоционально яркие эпизоды из жизни врезались в память, а остальное тонуло в неясной массе из деталей, знаний и подбирающегося безумия.
Голову пронзила боль — картины жизни колдуна и Ольги Смолянской смешались и запрыгали в безумной какофонии.
Меня затрясло, и внезапно я ощутила знакомое чувство, что не покидало меня почти постоянно, пока я была Умброй.
Мне хотелось кого-нибудь убить.
Просто, чтобы успокоиться.
Медленно вонзить ритуальный нож в податливую упругую плоть. Мне хотелось этого с силой почти наркотической ломки. Перед глазами стояли бледные тела, готовые к моему пиршеству. Я почти чувствовала в ладони изгиб острейшего ножа и предвкушала, как он вонзится в живую и испуганную жертву.
Дрожь пронзила тело. Разумом я смутно ощущала неестественность этих эмоций — меня, Ольгу, не должна будоражить мысль об убийстве. Но отвращения или неприятия этой картины почему-то не было. Будто то, что я прожила вместе с Умброй, навсегда сломало и изменило меня.
Страх пробрался в душу — я не понимала, кто я теперь. Где мои чувства и знания, а где то, что я увидела в душе колдуна.
— Спокойно, — услышала я осторожный голос внутри головы. — Не думай о произошедшем сейчас. Давай, вернёмся в орден. Тебе нужно отдохнуть.
— Зачем? — я непонимающей уставилась в небо и попыталась вспомнить, что говорящий имеет в виду. Смутно пришло знание — что когда-то, почти целую жизнь назад, я действительно была частью Ордена пятерых. Ненавистного ордена, который путал мне планы столько лет подряд.
Нет, не мне. Умбре.
В ушах звенело со страшной силой, я находилась в состоянии похожем на то, что ощущала у алтаря Арда, и будучи Ольгой, и Умброй.
Это то, с чем не справиться обычному человеку. Слишком много, чтобы можно было вынести.
— Твой мозг не выдержал нагрузки и не может быстро перестроиться. Тебе нужно поспать и постараться не думать о произошедшем. Сосредоточься на базовых потребностях — еда, питьё, сон. Со временем должно стать легче.
— А ты? — иррациональный гнев и страх душили меня. Я помнила, кем был Умбра. И ничто из увиденного в его сознании не могло меня подтолкнуть ему доверять. Если бы он не попытался захватить моего тела, ничего этого не произошло бы. — Почему ты не сходишь с ума?
— Потому что сейчас я не совсем человек и у меня нет тела, которое может не выдержать нагрузки. Зато в твоём сейчас находится сразу два сознания. Для него всё происходящее слишком.
— Так убирайся! Или я сдам тебя орденцам!
Я не могла сосредоточиться на злости к нему и на страхе перед тем, что чуть было не случилось. Каша в голове не давала мыслить ясно.
— К сожалению, не могу. И имей в виду. Наш разговор сейчас лишь усугубляет твоё… Наше состояние. И ты, наверное, позабыла, что сама возродила меня? Если выдашь эту тайну мастерам, с тобой они считаться не будут. Сдохнешь вместе со мной.
Смутно я припомнила, что была способна узнать о грозящей опасности заранее, но в жуткой мешанине разобрать отдельные чувства и мысли было очень сложно. Не вступая больше в разговор, я медленно поплелась в сторону обители.
***
Я приходила в себя несколько дней. По словам моей соседки по комнате, имени которой я вспомнить не смогла, в тот день я пришла уже после отбоя, бледная как смерть и с безумными глазами. Пробормотала, что дико болит голова, и упала мёртвым сном.
На тренировку к Крису подняться я не смогла. Разозлённый Леонталь после того, как всыпал остальным двойную порцию нагрузки, даже бесцеремонно ввалился в нашу комнату, чтобы растолкать меня, но так и не смог.
Наверное, и к лучшему — не знаю, как отреагировала бы я на его появление. Я помнила отвращение Умбры к мальчишке, посмевшему предать его. Оно передалось мне, как и дикая жажда мести. И я пока не знала, как отделить свои чувства от чужих.
Когда я смогла подумать о произошедшем без угрозы новой вспышки боли, я осознала, что совсем не знаю новую себя.
С первого взгляда могло показаться, что ничего особенного не случилось. Но некоторые вещи подсказывали, что изменения, произошедшие с моей личностью, гораздо глубже, чем хотелось бы. Взять хотя бы один разговор с колдуном…
