Могущество - Анна Карвен

Поднимаю голову и встречаю бешеный взгляд серых глаз мужчины.

Одариваю его своей самой милой улыбкой.

Напуганный, он затихает.

— Она сошла с ума! — восклицает другой зритель.

Позади меня один из солдат поднимает одеяло, лежащее на моих плечах, и опускает его мне на лицо, скрывая знак.

— Скоро они тебя увидят, — с сарказмом говорит он, пока меня усаживают в ожидающую конную повозку.

К моему разочарованию, этот ублюдок Триз сидит впереди. Он оглядывает меня с ног до головы, его глаза холодны и презрительны. — Ты не очень-то похожа на человека, Тигландер. Определенно, не похожа на человека, способного убить императора, но опять же, отчаяние может заставить людей совершать необычные поступки. Не пытайся сопротивляться, дорогая. Ты только продлишь свое унижение.

В ответ бросаю на него взгляд. Страшно представить, что Кайм сотворит с тобой, когда узнает, что ты сделал со мной.

Одна эта мысль придает мне сил.

Ноги подкашиваются, когда я поднимаюсь по ступенькам, но каким-то образом мне удается войти в деревянную кабинку.

Дверь захлопывается за мной. Выглядываю в окно, заделанное толстыми металлическими прутьями.

Значит, я нахожусь в транспорте для заключенных. Полагаю, у печальной известности есть свои плюсы.

— Везите ее отсюда, — кричит мужчина. — Мы чертовски отстаем от графика. Очистите дороги.

— Есть, сэр!

Треск кнута. Со скрипом телега начинает двигаться вперед.

Снаружи люди смотрят в окно, пытаясь разглядеть меня. Грязный уличный сорванец бежит рядом, бросая камни под колеса. Он поднимает средний палец.

Состроив гримасу, показываю мальчишке язык.

Он замирает на месте в замешательстве.

Мальчик отступает, напуганный.

Запертая за решеткой, слабая и беззащитная, но меня все равно боятся.

Я смеюсь.

На большее нет сил.

Даже если страх закрадывается в глубину моей души, даже если страшно возвращаться туда, где мидриане пытали и поработили меня, я все равно могу смеяться.

Это потому что я встречаю Кайма в своих снах.

Он идет за мной.

Не могу дождаться.

Амали

Лошадиная повозка трясется и громыхает, проезжая по улицам, и враждебные мидрианские лица смотрят на меня из шумного города.

Если бы меня не тащили на верную смерть, город показался бы мне очаровательным. На улицах многолюдно. Кажется, сегодня все вышли на улицу: мужчины, женщины, дети, благородные особы в золоченых каретах, солдаты на лошадях, служанки в характерных синих бязевых платьях, подолы которых волочатся по грязному снегу.

Многие несут маленькие флажки и вымпелы с символом черного дракона перед золотым солнцем.

Это тот же флаг, что был на корабле.

Откуда-то из глубины тесных переулков доносится скандирование, становящееся все громче и громче.

— Смерть ведьме!

— Смерть суке!

— Тигландская мерзость. Тебе не место на нашей земле. Мы предадим вас всех мечу!

Плотнее натягиваю одеяло на плечи, и печаль охватывает меня.

Почему они так ненавидят нас?

Наблюдая за их разъяренными лицами сквозь железные прутья, остаюсь безучастной. В этих толпах чувствуется какая-то дикая напряженность, как будто люди жаждут крови.

И они подстрекают друг друга к безумному бешенству.

— Слава императору!

— Да здравствует император Кроген!

— Слава божественному, всемогущему, свету Элара на земле, нашему новому верховному императору!

Яркое солнце исчезает за облаками.

Начинается снегопад. Сильный ветер задувает в окно идеальные белые снежинки.

Кайма пока не видно, но я не беспокоюсь.

Он из тех людей, кто держит свое слово.

Наблюдая за людьми снаружи, которые толкаются и пихаются, лишь бы взглянуть на меня, начинаешь их немного жалеть.

Вы даже не представляете, что вас ждет.

Кайм изменился. Даже не знаю, на что он теперь вообще способен.

Он сделал меня своей, и ничто не может встать между нами, даже смерть.

Он идет.

И скоро все изменится.

Амали

По пути во дворец мы проезжаем мимо огромных толп людей, прижимающихся к стенам дворца, тесно стоящих друг к другу на льду и снегу. Рев тысяч человеческих голосов, находящихся в одном месте в одно и то же время, оглушает.

Никогда не видела ничего подобного.

Толпа начинает скандировать в унисон, чередуя «смерть ведьме» и «да здравствует божественный император».

Барабаны бьют вдалеке.

Энергетика необузданная и опасная.

Такое ощущение, что это место может взорваться в любой момент.

Для этого и нужны охранники, я полагаю.

Дорога, ведущая к дворцовым воротам, усыпана солдатами, стоящими в строгом строю, лицом к толпе. Они держат длинные копья с острыми лезвиями на конце, готовые оттеснить горожан назад, если те вырвутся вперед.

Когда мы останавливаемся, чтобы дождаться открытия ворот, солдаты образуют плотное кольцо вокруг моей повозки, выкрикивая приказы взбешенным горожанам.

— Подойди слишком близко, и ты получишь лезвие в свой чертов глаз, — предупреждает один из них.

Похоже, деликатность не является их сильной стороной.

Массивные деревянные ворота со стоном распахиваются.

И мы въезжаем, копыта лошадей цокают по булыжникам.

Ворота захлопываются за мной со зловещим стуком.

Я вижу повсюду вооруженную охрану, конных всадников с арбалетами. Огромные ухоженные сады Серебряного дворца покрыты слоем идеально белого снега.

Внутри этих стен мир отличается от хаоса снаружи. Здесь все первозданно, элегантно и безупречно продумано.

Мы катим дальше, пока не достигаем внешнего крыла дворца, где меня быстро вытаскивают из повозки и окружают четыре огромных дворцовых стражника.

Я узнаю их форму. Богато украшенные доспехи из черной кожи — те же самые, что носили личные гвардейцы Хоргуса.

Очевидно, теперь это личные гвардейцы Крогена.

Триз спускается с переднего сиденья и приветствует охранников. — Доставлена в целости и сохранности, как и просил Его Величество, — говорит он. От самодовольного удовлетворения в его голосе мне хочется ударить его по лицу. — Увидимся внутри, ребята. А я пока пойду переоденусь во что-нибудь приличное. Слава Элару. Сегодня славный день для империи. — Его кислое дыхание омывает меня, когда он придвигается вплотную. — Смотри вверх, убийца. Это последний раз, когда ты видишь небо.

А потом он уходит, исчезая в маленьком дверном проеме в боковой части длинного серого здания.

Ненависть пылает в моей груди.

— Не пытайся совершить что-нибудь безумное, Тигландер, иначе нам придется тебя усмирить, — огрызается один из охранников, когда я начинаю проявлять беспокойство, мои ноги подкашиваются на холодных булыжниках. — Иди прямо, опустив голову.

У меня вырывается тихий смех. Я ничего не могу с собой поделать. Эти люди ведут меня на смерть и просят меня сотрудничать?

— Или что? — мягко спрашиваю я, встречаясь с сузившимися голубыми глазами охранника. — Вы нагрубите мне? Наденете на меня наручники? Убьете меня?

Один из охранников ругается. — Не позволяй ей околдовать