Возможно, даже защелки в женских корсетах. – Мой, к счастью, был на шнурках. – В радиусе тысячи зир. Ты сможешь проникнуть куда угодно, Ленни. В любую сокровищницу.
Он быстро покусал губы.
– Как будто у тебя есть выбор. Бери, что дают, и проваливай, – фыркнула кошка. – Нас трое, ты один.
Меня она за бойца не посчитала, но я не обиделась.
– Там есть еще, – проворчал немногословный Мунк, и я заметила, что окна таверны ощерились стрелами.
– Ты правда этого хочешь? – спросил у меня Ленни. – Ты выбираешь его?
Я вновь взяла Герраха за руку. Никаких сомнений.
– Да.
Вздохнув, Ленни как будто с неохотой забрал у меня ключ.
– Как им пользоваться?
– Втыкаешь в землю, или хоть в стену – куда угодно, и поворачиваешь, – ответила я, и Ленни медленно отступил назад.
– Ладно. Черт с ним, поехали вместе. По тракту до Гайрузы, дальше на восток, а там вы сможете сесть на корабль…
– Нет, – ответил Геррах. – Здесь наши пути расходятся.
Я согласно кивнула. Оставаться рядом с Ленни опасно. Он может попытаться убить Герраха снова. Вот кольцо против ядов уже отобрал. А я помнила шкаф с тысячей ящиков, в каждом из которых хранилось какое-то зелье или другое орудие убийства.
– Прощай, Соловей, – сказала я.
– Может, еще свидимся, птичка, – улыбнулся он, сжимая мой ключ.
***
Ленни не сдался бы так просто, но, проследив за его взглядом, я увидела три огромные тени, быстро бегущие от городских стен в направлении пустыни. Геррах тихо присвистнул, и они задержались неподалеку, как будто ожидая дальнейших приказов.
– Не бойся, – сказал Геррах мне. – Пустынники не нападают на людей без особых причин.
Соловей усмехнулся, уловив прозрачный намек, и вновь посмотрел туда, где на фоне алеющего заката белела Аль-Малена.
Что он собирается делать? Не станет же тащить меня силой и убивать Герраха на моих глазах. Не может не понимать, что тогда не добьется от меня ни одного артефакта! Однако Ленни внезапно заявил, что решил вернуться в город, и я догадалась – зачем. Призовой фонд горячих игр в такой суматохе не поделили. Я толком не знала, что там за ставки, но, судя по тому, каким азартом горели глаза Соловья, и как цепко его маленькая ладонь сжимала мой ключ, сумма была внушительной.
Ленни вручил мне небольшой мешок с припасами, набросил на плечи теплый плащ и под суровым взглядом дракона ограничился короткими дружескими объятиями. Мунк и Шелли решили пойти на восток. Геррах предлагал отправиться с нами в красные горы, но Кошка наотрез отказалась даже приближаться к ящерам, что ждали в барханах. В общем, она была права. Сейчас безопаснее держаться от нас подальше.
Вот так и вышло, что мы остались вдвоем.
Солнце спряталось, от моря дохнуло прохладой. Ветер гнал по небу облака – к дождю, ради которого на арене пролилось столько крови. По бескрайней пустыне текли быстрые тени, и она все время менялась, не позволяя взгляду уцепиться хоть за какой-то ориентир.
Геррах выдернул из самого крупного ящера чей-то меч, застрявший в плотной чешуе, и, довольно хмыкнув, спрятал его в поклажу. Похлопав по толстой шее, отправил пустынника прочь. Второго, прихрамывающего на заднюю лапу, тоже. Похоже, из арены они прорывались с боем.
Третий, самый мелкий, покорно распластался на песке, пока Геррах устраивал на его спине тюк с поклажей, закрепляя мешок ремнями к острым шипам. Взобравшись на ящера первым, протянул мне ладонь.
– Может, пойдем пешком? – несмело предложила я, разглядывая чудовище.
Этот был посветлее – желто-серого оттенка, не слишком колючий и с красными глазами, в которых я видела свою смерть.
– Нам надо оторваться от преследователей, Амедея, – настойчиво сказал Геррах. – Сбить со следа. Да не бойся! Она послушная.
Она? Ящерица повернула ко мне треугольную башку, разинула пасть, утыканную острыми зубами, и я, схватившись за руку Герраха, быстро забралась наверх.
– Тут даже удобно, – заверил он. – Обопрись на меня.
Ящерица вдруг прытко припустила вперед, и я взвизгнула от неожиданности, но Геррах обнял меня, прижимая к груди, и подскочившее сердце унялось. Меня покачивало со стороны в сторону, но двигался пустынник довольно плавно. Даже удобней чем конь.
Небо постепенно расцветилось звездами, крупными, словно жемчуг, и я нашла созвездие дракона. Мы направлялись туда, куда указывал его хвост – на север, к горам, что я так часто видела во снах.
Вспомнив кое-что важное, я повернула к Герраху голову.
– Не мерзнешь? – спросил он, укутывая меня в плащ плотнее. – Может, проголодалась? Я посмотрел – там есть хлеб, вода, вяленое мясо…
– Я люблю тебя, – призналась я, глядя в черные глаза с мерцающими искорками – словно осколки ночного неба, но звезды в нем были куда теплее.
– Я люблю тебя, – ответил дракон, и музыка в его теле запела нежно и ласково.
Барханы сменялись один за одним, накатывая словно волны. Мы ехали на спине огромной ящерицы через пустыню, опасные беглецы, за поимку которых правитель наверняка уже пообещал награду. Но в объятиях Герраха мне было тепло и спокойно, и – вот странное дело – при всем сюрреализме происходящего мне казалось, что теперь все правильно как никогда.
Меня укачало на спине ящерицы точно в детской колыбели, и аромат свободы опьянил крепче вина, так что я умудрилась заснуть, уютно устроившись в руках моего дракона. Когда я разлепила ресницы, солнце уже поднималось над желтой пустыней, заливая небо розовым светом.
– Скоро устроим привал, – пообещал Геррах. – Днем идти нельзя. Слишком жарко.
Для меня. Его-то и огнем пустынника не проймешь. Я прикрыла лицо краем плаща, защищаясь от солнца и надеясь, что обещанное «скоро» наступит быстро. Однако ящерица бежала еще не меньше часа, пока вдали не появилось пышное пятнышко оазиса. Я сперва решила, что оно мне лишь чудится, но зеленые пальмы и не собирались исчезать, а только становились все выше.
Потом появились лохмотья кустов и мелкие голубые цветы, обрамляющие берег озерца, которое издали походило на след огромной лапы. Чуть дальше высились скалы, белые и острые, как обломки драконьих клыков. Даже воздух изменился: в нем появилась
