Ладно, пока не буду о демонах, только аппетит отбивают.
Буду о Юми!
О-о-о…
Тут на лицо снова наползла блаженная улыбка, а глаза сами собой мечтательно прикрылись. Ну, какая женщина не хочет услышать о своей уникальности и неповторимости? Подумать только! Если Калахем не солгал, то я та, от кого ястреб теряет над собой контроль и всего лишь в мгновение из лорда превращается в дикаря. Единственная! Это ли не самое искреннее признание? Да, не всё так просто и Юмирай прав — я не имею права играть его чувствами и желаниями, пока не пойму всей глубины ответственности за свои слова и поступки.
Но, черт побери, моё самолюбие буквально раздулось до небес, узнав истинную подоплеку его срывов! Я! Единственная и неповторимая!
Ох, и как бы дел не натворить сгоряча, а?
Томно улыбаясь и с удовольствием попивая невероятно ароматный местный чай, в котором ощущались нотки лесных ягод, я взяла в руки привлекательное пирожное, так и манящее своим глазированным бочком и успела откусить от него лишь крохотный кусочек, как справа от меня пространство превратилось в огромную сверкающую ярко-синюю воронку, оттуда высунулась жуткая на вид огромная чешуйчатая рука и дернув меня за ворот, без особых проблем потащила в эту воронку.
Впав в ступор от наглости вора, единственное, что я успела сделать, прежде чем меня похитили окончательно, так это возмущенно завопить:
— Юми-и-и! Ай!
А это меня ударили по голове и я потеряла сознание. Сволочи! Приду в себя — убью всех.
Уже через минуту в столовой было не протолкнуться от мужчин, примчавшихся на возмущенный девичий вопль, но было поздно. Виктории в комнате не было — лишь разбившаяся фарфоровая кружка и разлившийся по полу чай указывали на состоявшийся факт похищения.
Хотя нет, была ещё изморозь. Легкая, чуть пахнущая озоном и захватившая участок пола в том месте, где открылся и закрылся портал. Изморозь быстро таяла, унося с собой надежду на быстрое расследование дела, но хмуро переглянувшимся Икуро и Юмираю было ясно — даже если бы она и осталась, им бы это не помогло.
Когда в дело вступает ледяной дракон, а так же его ледяное любопытство, можно лишь надеяться, что его жертва будет мучиться не слишком долго.
Однако, как ни странно, но оба вампира думали иначе — Юмирай прикидывал, сколько совушке понадобится часов, чтобы довести незадачливого похитителя до белого каления и заставить вернуть её обратно, а Икуро так и вовсе прикидывал время, за которое Виктория убьет вора.
— Калахем! — крикнув дракона, удивленно заглянувшего на шум, майор подозвал его жестом и указал на мокрый пол. — Не подскажешь имя смертника?
— О? — озадачившись ещё, больше, но в два счета введенный в курс дела, мужчина опустился на колени, затем приник к полу ещё ниже и, втянув ноздрями едва уловимый, но такой знакомый запах, обескуражено выдал: — Ма?
В себя я пришла рывком, причем судя по ощущениям тела часа через два-три после того, как меня не самым вежливым способом заставили замолчать. Тело было неприятно онемевшим и почему-то замерзшим, словно я несколько часов лежала на морозе. Ассоциации были не самыми радужными, поэтому глаза я открывала с некоторой опаской.
И не прогадала.
Я лежала в довольно большой светлой комнате, обставленной незнакомой, но довольно современной аппаратурой и больше всего похожей на лабораторию, причем поверхность подо мной напоминала прозекторский стол, а склонившаяся надо мной немолодая женщина лет сорока очень сильно смахивала на доктора. То ли голубым строгим халатом, то ли маской, скрывающей нижнюю половину лица, то ли латексными перчатками на руках, то ли маниакальным блеском в синих глазах…
— А может, не надо? — вопрос получился жалобным, а голос прозвучал сипло.
— Не бойся, больно не будет, — довольно дружелюбно ответила женщина и подмигнула. — Засыпай обратно, детка, я ещё не закончила.
— Нет… — если тело было ледяным, то в груди снова разгорелся пожар злости. — Вы закончили.
Вспыхнув и вся превратившись в голубой огненный сгусток, нисколько не испугала этим незнакомую драконицу. Наоборот, она восхищенно выдохнула и, не боясь обжечься, положила руку мне на грудь.
— Какая красота! А он не поскупился! Детка, да ты просто звезда! Самая что ни на есть сверхновая!
Разочарование от невозможности оказать достойное сопротивление стало таким горьким, что огонь пропал так же стремительно, как и появился. Хмуро рассматривая счастливую незнакомку, но так и не имея возможности встать со стола, потому что тело не слушалось, я уточнила:
— Вы, простите, кто?
— Зови меня ба. Я мать Калахема.
— О… — моё удивление было ярким и искренним. — Но зачем…
— Как зачем? Интересно же!
Интересно? Ей просто "интересно"?! Раздражение вновь атаковало душу и наверняка отразилось в глазах, потому что "ба" иронично хмыкнула.
— Не злись, детка. Уж поверь, я действовала максимально гуманно. Попадись ты клану Топаза и они бы уже вскрывали твой позвоночник и допрашивали спинной мозг, — пальцы ловко прошлись по моему плечу, шее, щеке и остановились на виске. Кожу тут же неприятно закололо, причем чем дальше, тем сильнее и болезненнее, так что я даже зашипела. — Потерпи, я активирую нужные хромосомы. Вы со своим тотемом поступили очень благоразумно, что заархивировали почти всё, но не учли одного — тебе необходимо завершить трансмутацию. Сейчас ты ни вампир, ни дракон, так нельзя.
— Да ну? — прошипев, потому что от боли уже навернулись слезы на глаза, стиснула зубы от новой вспышки боли, колоколом отозвавшейся в затылке. — Хватит!
— Терпи, — прикрикнув, драконица положила на висок уже всю ладонь, а затем присоединила к ней и вторую руку, обняв мою голову и заглянув глубоко в глаза. — Дыши глубже, будет легче. И терпи. Хочешь жить — терпи.
В корне неверное утверждение. Хочешь жить — бей.
Боль уже не колола иголочками, она выгрызала в моей голове туннели, которые заполняла собой кипящая голубая лава и перестраивала меня в очередное "нечто", но теперь уже по желанию "ба". Дрянь! Кто ей позволил решать, кем мне быть?!
Злоба. Яркая, искренняя, но при этом четко контролируемая поднялась из глубины души и позволила сжать правую руку в кулак. Маловато для полноценного противостояния чистокровному дракону, но для начала и это будет неплохо — кулак покрылся коркой пламенеющего льда, взметнулся вверх и что есть сил ударил эксцентричную прародительницу в солнечное сплетение.
— Тихо! — лишь на пару сантиметров отпрянув, женщина раздраженно и низко зарычала. — Глупая девчонка! Я помогаю тебе!
