— Не достаточно.
Вампир пожал плечами, слишком покорный для душевного спокойствия Стикса.
— Попробовать стоило.
— Опасная игра, которая заставляет задуматься о твоем плане. — Стикс с трудом подавил желание сделать шаг вперед.
Ягр верно указал, они не знали всех способностей Гаюса, и последнее, чего желал Стикс — оказаться на расстоянии вытянутой руки с ублюдком.
— Ты — приманка?
Гаюс поднял руку.
— Темная Властительница не может дождаться, когда же ребенок окажется в ее руках. Ее не особо волнует скольких слуг должна потерять для достижения цели.
Стикс вздрогнул. Сложно было принять, что Темный Властелин воскрес в теле молодой девушки.
— Охотно в это верю. Тебе, однако, нет. — Стикс указал кончиком лезвия в центр груди вампира. — Отдай свой медальон.
— Этот? — Гаюс, губы которого скривила слабая улыбка, накрыл рукой тяжелый металлический медальон. — Это всего лишь побрякушка.
— Ты всерьез считаешь меня дураком?
Гаюс сделал вид, что обдумывал ответ.
— Честно, я бы, так или иначе, не уделил медальону много внимания.
Стиксу было не до веселья.
— Даже, если бы я не чувствовал его силу, я видел такой у Нефри. Они удивительно похожи.
В темных глазах вампира что-то промелькнуло. Он сделал шаг назад, стискивая пальцами медальон.
— Значит, фригидная сучка вышла из-за Завесы, — прорычал он. — Удивительно.
Стикс распространил по клетке свои силы, обдумывая целесообразность нападения на вампира ради медальона.
Он был уверен в своей победе над Гаюсом, но не мог утверждать, что тот не успеет исчезнуть прежде. Пока же, казалось, единственной надеждой было — спровоцировать вампира, чтобы попытаться узнать, что за игру тот ведет.
— Проявляй уважение к главе своего клана. — Стикс прижал своей силой вампира к серебряной стене. — Она предложила тебе убежище, когда ты был наиболее уязвим, а ты отплатил ей предательством.
Гаюс выругался, изо всех сил стараясь оторваться от стены, и вперил взгляд в Стикса.
— У меня не было выбора.
Стикс закатил глаза. Он слышал этот предлог тысячи раз на протяжении веков.
Черт, он сам даже пару раз его использовал. И всегда это просто отговорка.
— Попробуй еще раз
На лице Гаюса отразился истинный гнев.
— Легко быть благородным, когда твоя пара ждет тебя в твоей кровати. — Гаюс выпятил подбородок с вызывающим взглядом. — Но скажи, Анассо, как далеко ты зайдешь, чтобы так и было? Выше ли ты какого-либо предательства, чтобы вернуть пару себе?
Стикс отгородился от осуждающих слов, не мог позволить себе симпатии к предателю. Не тогда, когда будущее мира висело на волоске.
— Никому из нас не понять твоей потери, но ведь не только Дара зависела от тебя, — произнёс он, пытаясь вовлечь в дело древнюю вампирскую преданность. Только, вероятно, уже поздно напоминать о долге почетному вождю клана.
— Моему клану лучше без меня.
— А как же твой сын?
Гаюс напрягся, его глаза потемнели от огромного чувства потери. Которое могло бы уничтожить человека.
— Сантьяго?
— Значит, ты его не совсем забыл?
— Конечно, нет. — Гаюс так сильно стиснул медальон, что костяшки пальцев побелели. — Он мой ребёнок и всегда им будет.
Стикса не обмануло презрение Гаюса к себе. Особенно после того, как видел своими глазами, что было с Сантьяго после ухода Гаюса за завесу.
— Отец не бросит своё дитя.
Гаюс нахмурился, явно взволнованный напоминанием о ребенке, которого вырастил.
— Я не мог позволить ему запятнать себя моей сделкой с Темным Властелином.
— Но позволил стать рабом одного из самых порочных вампиров, из всех виденных мной? — отрезал Стикс, вспоминая израненого и окровавленого Сантьяго, когда нашел его на боевой арене под Барселоной. — Его превратили в гладиатора. Сантьяго каждый вечер обязан был сражаться на арене, просто чтобы выжить.
— Смею предположить, ты пленил его хозяина и стал для него героем, — попытался поддразнить Стикса Гаюс.
— Ты бы предпочел, чтобы я, как и ты отказался от него?
Гаюс, с виноватым выражением лица, вздрогнул и отвел взгляд.
— Нет.
Стикс опустил меч, но не сглупил и не подошел ближе к коварному вампиру.
— Гаюс, еще не поздно искупить вину, — начал убеждать его Стикс. На что Гаюс вздрогнул и произнес:
— Намного позднее, чем ты, можешь себе представить.
Голос вампира еще не затих, когда дверь распахнулась, и в клетку ворвалась женщина с короткими, торчащими рыжими волосами и черными глазами. Лейла — Джинн полукровка и мать Малухиа.
— Ребенок пропал, — объявила она, стоя с бледным от страха и шока лицом. Проклятье, Стик так и знал, что Гаюс лишь для отвода глаз.
— Как это произошло? — Стикс не разменивался на банальности. К нему шли не за утешением, а за результатами.
— Не знаю. — Лейла сопротивлялась нарастающей панике. — Я качала Малахию, когда его вдруг вырвали из моих рук. Он… — она беспомощно взмахнула руками, — исчез.
— Магия?
— Я так не думаю. — Лейла повернулась и протянула руку к, вошедшему в клетку, вампиру с чертами лица полинезийцев и черным ирокезом. За Тейном стоял еще один вампир — высокая женщина с длинными черными волосами и раскосыми голубыми глазами.
— Я почувствовала руки, когда у меня выхватили ребенка, — продолжила Лейла надломленным голосом. — И уверена, что-то всколыхнулось в воздухе, когда я выбежала за дверь.
Тейн крепко прижал к груди свою пару, шепча успокоительные слова о том, что как только в его руки попадется зло, укравшее их сына, он будет отрывать конечность за конечностью этого мудака. После чего собирался пришить их, и снова отрывать.
— Похититель был невидим? — потребовал Стикс. Все с минуту молчали, обдумывая резкий поворот событий. Затем Джейлин низко прорычала:
— Костас.
Лейла в недоумении уставилась на охотницу.
— Откуда тебе знать?
Джейлин вздрогнула. Она никогда полностью не раскрывалась о случившемся с ней в Аддонексусе, и в частности от рук Костаса. Но той малой толики, чем она поделилась со Стиксом, хватило понять. Его люди не должны страдать от рук тиранов.
— Больше никто не может так сильно скрыть себя тенями, — ответила Джейлин и перевела взгляд на Стикса. — Тем более он одержим местью за то, что ты сверг его с поста Руаха.
Тени.
Стикс почувствовал едва преодолимое желание пробить головой толстую стену.
— Остерегайтесь теней, — прорычал он. — Нас предупредили, а я все равно провалился.
