— Конечно, — Даниэль взглянула на Йена, отчаянно желая, обнять его за шею и поцеловать.
Йен подмигнул ей и сжал ее руку. Этого было достаточно. Она поднялась из-за стола и поспешила вслед за Гвинн, которая была уже на лестнице.
В течение следующих нескольких часов Гвинн и Даниэль без устали искали все школы, записывая их название и местоположение.
— По крайней мере, Брок сможет найти Малкольма, — сказала Гвинн.
Даниэль отложила карандаш.
— Но достаточно ли скоро? Я имею в виду, все будут в нужном месте, когда это произойдет?
— Черт. Я не подумала об этом, — Гвинн заправила свои темные волосы за уши и откинулась на изголовье кровати, скрестив ноги. — Я видела Малкольма.
— Когда?
— На острове Эгг, когда мы с Логаном искали там артефакт.
Даниэль кивнула. Она была в курсе на счет артефактов, но никто из них не верил ей достаточно, чтобы сказать какие это были артефакты или где они хранились. Не то чтобы она винила их. Она была также осторожна.
— И что произошло? — спросила Даниэль.
— Они пытались поговорить с ним. Ларена хотела вернуть его в замок, но он сказал, что не может. Он недолго разговаривал. В один момент он был там, а в другой исчез.
— Так он может телепортироваться, как Фэллон?
Гвинн покачала головой.
— Нет, я так не думаю. За нами сверкнула молния, так что я думаю, это его рук дело. Мы все посмотрели на нее, а когда повернулись обратно, он ушел.
— Неужели Ларена действительно думает, что сможет убедить Малкольма вернуться в замок?
Гвинн посмотрела вниз, на ее руки и пожала плечами.
— Логан так не думает, но Ларена уверена. Малкольм винит ее, в том, что он с Дейдре.
— Я не понимаю.
Гвинн села и положила локти на ноги.
— Ларена обнаружила свиток, в котором указаны все фамилии тех, кто может стать воителем. Она увидела фамилию Малкольма.
— Почему они не сказали ему?
— Логан сказал, что если бы предоставлялся выбор, то он не сказал бы Малкольму. Он сказал, что Малкольм был израненным и сломленным человеком и все хотели, что бы он чувствовал здесь себя как дома.
Даниэль глубоко вздохнула, когда она поняла происходящее.
— Ларена хотела защитить его.
— Да, но, поступая так, она не сообщила ему то, что могло удержать его в замке, подальше от рук Дейдре. Она захватила его, Дани. Взяла его в плен и освободила его бога.
Даниэль взяла карандаш в руки и стала перекатывать между пальцами.
— Что ты знаешь о Чарли?
— Не много. Он дружелюбен и всегда улыбается. А что?
— Кажется, некоторые воители недолюбливают его.
Гвинн усмехнулась.
— Я здесь недавно. Несколько дней спустя появился Чарли, затем ты и Йен и потом Кирстин. Это большие перемены. Я вижу, что другие могут быть недоверчивыми.
— Точно. Но что я действительно хочу узнать, какого рода… вибрацию… ты ощущаешь от Чарли?
Улыбка Гвинн померкла.
— Ты что-то чувствуешь, Дани? Он тебя беспокоит?
— Нет, — поспешно ответила она. — Мне просто любопытно узнать, почему другие не доверяют ему.
— Фэллон не позволил бы ему остаться в замке, если бы не доверял или не верил его объяснениям.
Даниэль кивнула, когда поняла, что Гвинн не даст ей ответ.
— Хотя признаю, у меня иногда странное ощущение, — сказала Гвинн.
Даниэль подняла голову.
— Какое ощущение?
— Я не могу объяснить это. Оно приходит и уходит, так что мне кажется, будто я схожу с ума.
— Ты знаешь, откуда оно исходит?
Гвинн покачала головой, ее черные волосы заскользили по ее плечам.
— Оно появилось после твоего приезда.
Даниэль моргнула.
— Ох, — ей никогда не приходило в голову, что она могла быть причиной тому, что чувствовала в замке.
— Я не думаю, что это из-за тебя, — поспешила успокоить ее Гвинн. — Но это началось именно тогда.
— Когда я, Йен и затем Кирстин появились здесь.
Гвинн закусила губу.
Даниэль постучала блокнотом перед ней.
— Я не чувствовала это, пока не добралась до замка, так что я не думаю, что это Йен.
— Ты уверена?
Даниэль подумала о том, как провела с Йеном первую ночь, когда они занимались любовью. О том, как его страсть только заставляла ее гореть жарче. Она вспоминала, как его поцелуй мог заставить ее забыть собственное имя и все вокруг нее.
— Да.
Гвинн улыбнулась.
— Может это из-за того, что он все еще борется за контроль со своим богом. Логан сказал, что выглядит так, будто он справляется с этим.
— Он борется с ним постоянно.
— Не постоянно, — сказал Гвинн, понимающе смотря ей в глаза. — Я видела, как он смотрит на тебя. Нет смысла отрицать, я вижу желание в его глазах, или в твоих.
Даниэль смущенно заерзала на кровати.
— Так много изменилось в моей жизни в течение всего нескольких дней. Я знаю, что Йен опасен. Я видела это своими глазами, когда он спас меня от вирранов, и затем снова, когда вирраны напали на деревню Харона.
— Но? — призвала продолжить Гвинн.
Даниэль улыбнулась.
— Но в тоже время, когда я с ним, это как…
— Магия.
— Да. Магия, — сказала Даниэль и кивнула. — Йен мог не помогать мне, добраться до замка. Он мог оставить умирать там. Он мог убить меня несколько раз с того момента, как я встретила его. Он уверен, что я знаю каким смертоносным он может быть. Но когда я вижу его здесь, со всеми, кого он считает семьей, я вижу, что никакое зло внутри него не возьмет над ним верх.
Гвинн положила свою руку поверх Даниель.
— Логан сказал мне, что ярость и сила, которая приходит с освобождением бога — это головокружительное переживание. Йен не только переживает борьбу с его богом, но и смерть своего брата-близнеца. Эта комбинация может быть для него слишком сильна.
— Нет, — Даниэль встала с постели. — Я не допущу, чтобы Йен сдался.
— Дани…
— Нет, — повторила она. — Я знаю Йена. Он никогда не причинит мне зла.
Чарли улыбнулся, когда прислонился к стене комнаты Гвинн. То, что он только что услышал, укрепило его планы. К концу дня Йен будет либо устранен, либо изгнан.
И Маклаудам придет конец.
Чарли потер руки в предвкушении и ушел, его разум обдумывал план. Когда он вернется к Дейдре, она похвалит его за все, что он сделал. Он хотел быть единственным, кого она назначит на место Малкольма. Он должен быть тем, кто поведет ее Воителей в битву за покорение мира. Как мог он быть таким глупцом и бояться ее? Ее магия была мощной. Никто не смог устоять перед ней. Они не должны даже пытаться. Он боролся, но она показала ему путь к бессмертию и будущее, где он стоял на вершине мира.
