Харон с интересом рассматривал друга, удивляясь, что эта сторона его жизни была ему до сих пор неизвестна.
Да, он знал, что Кассиан рождён вне брака, но при этом его отец признал своё отцовство, дав ему своё имя, правда, только наполовину. Когда мать Кассиана умерла, он ушёл из дома отца, оставив без сожаления то немногое, что у него было. Ещё он иногда упоминал о сводной младшей сестре, и было понятно, что в той семье нежные чувства он испытывал лишь только к ней. Был ещё старший сводный брат, наследник и приемник отца, но о нём никогда ничего не рассказывалось и даже лишний раз не упоминалось. А сейчас вот неожиданно выплыла ещё и эта подробность о его матери.
— Ну, ладно. Выздоравливай. Мы пойдём, — проговорил Кассиан, заставив их обоих оторваться от своих раздумий.
— А как зовут тебя? — спросила Джим и тут же замолчала, испугавшись, как взволнованно прозвучал собственный голос.
— Меня зовут Кассиан. — Он улыбнулся. — Кассиан Сугури Раск. — Он хотел ещё что-то сказать, но передумал.
— Ладно. Ещё увидимся.
Кассиан направился к выходу и вдруг остановился: как вспышка пришло из прошлого ещё одно воспоминание.
Сердце вдруг сдавило тоской и тревогой. С этим приютом было связано ещё одно событие: много лет тому назад он оставил маленькую девочку возле ворот Ветернхильского «Дома Милосердия». Он резко обернулся и внимательно всмотрелся в мальчишку. «Странно, почему я вообще об этом сейчас вспомнил? Наверное, его фамилия навеяла воспоминания…»
Как только Кассиан обернулся, Джим тут же сказалась больной и, накрывшись, обессилено рухнула на подушку. Для пущей верности она ещё и крепко зажмурилась. «Всё. Вспомнил. Точно вспомнил? Хоть бы вспомнил!»
Опустила одеяло, открыла глаза и потянула шею, чтобы посмотреть, здесь ли её посетители. Но их уже не было в помещении, зато в её сторону шёл Арникус.
— Арни! — счастливо воскликнула Джим, подскакивая и бросаясь ему навстречу.
— Тише. Тише. Ты чего? — Он подхватил её на руки и понёс в кровать, бережно водрузил обратно и ласково проговорил в лохматую макушку: — Я тоже очень рад тебя видеть. Держи, это тебе.
Джим только сейчас заметила в его руках огромный свёрток. Потянула носом, вдыхая аромат свежей выпечки.
— Булочки? — радостно воскликнула она, в нетерпении протягивая руки к угощению. — А молоко? — обиженно проговорила, заглядывая внутрь открытого пакета, а желудок тем временем радостно заурчал в предвкушении.
— Забыл, — Арникус выглядел расстроенным, — а ведь Алисия предупреждала меня. В общем, сиди здесь, я скоро вернусь. — Джим кивнула и снова потянула носом, шумно сглотнула собравшуюся во рту слюну, вытащила из пакета две совершенно одинаковые булки и принялась тщательно их изучать.
— Между прочим, мы с тобой главная тема дня, — проговорил он, направляясь к выходу.
— Почему «мы»? — спросила Джим, вгрызаясь зубами в булку в правой руке. — Наверное, ты. При чём тут я?
— Выйдешь отсюда, сама всё увидишь, — не оглядываясь, многозначительно проговорил Арникус.
Она перестала жевать и удручающе посмотрела ему вслед.
— Тогда я лучше здесь останусь. — Она откусила кусок от булки в левой руке. — Жадность — это плохое качество, — тихо посетовала она на свою несдержанность и откусила ещё кусочек свежей сдобы. В этот самый момент из коридора ветер донёс до неё смех Арникуса. «Надо будет обязательно спросить у Шельги Араи: они меня голодом не морили?»
Пока Арникус ходил за молоком, пришла Алисия. Она, раскрасневшаяся, забежала в комнату и резко остановилась, заметив бодрствующую Джим. Жутко засмущалась и принялась оправлять на себе форму. Потом медленным шагом направилась к кровати. Остановилась и долго всматривалась в её лицо. А когда Джим неуверенно поприветствовала девушку, Алисия обняла её за шею и притянула к себе.
Арникус вошёл в тот момент, когда Алисия сжимала в объятиях Джим. Он остановился посреди комнаты, неловко перетаптываясь на месте и не зная, что предпринять дальше. Но его заметила Джим. Едва дыша, она спросила: «Молоко?» Алисия тут же отпустила её и отошла, стараясь лишний раз не поднимать глаза, чтобы не встречаться взглядом с юношей, не вовремя появившимся в палате у Джим.
В таком виде Виттор и застал Джим, когда пришёл в очередной раз навестить её: сидящую на кровати с булкой в одной руке и крынкой молока в другой. А рядом были очень довольный Арникус и счастливая Алисия. Он остановился возле входа лишь на мгновение, рассматривая довольное лицо Джим, и сразу двинулся дальше.
Подошёл к кровати и тепло проговорил:
— Рад видеть тебя в здравии.
Джим в ответ на его приветствие что-то промычала, закашлялась, поднесла крынку с молоком ко рту и сделала несколько глотков, только после этого смогла спросить о том, что больше всего её волновало:
— Долго я здесь?
— Долго, — ответила Алисия, начав подозрительно шмыгать носом.
— У меня только один вопрос. Ты обычный человек и не обладаешь такой регенерацией, как он или я. О чём ты думал, когда полез туда? Ты хотел всех победить или всех накормить? — По голосу Виттора невозможно было понять, какие он испытывает чувства, но он явно злился, раз позволил себе говорить в таком тоне.
Джим вздрогнула и чуть снова не подавилась. Отняла губы от крынки, безвольно опустила голову, руки и даже перестала жевать. Она услышала, как Алисия начала ещё сильнее шмыгать носом, как Арникус выругался, поминая в витиеватых выражениях невоспитанных «животных». Ей было неприятно вспоминать события того вечера, она честно не знала, что ответить. Подняла голову, обвела виноватым взглядом друзей, хотела уже попросить прощения, но вдруг заметила, что у Виттора как-то странно задёргалась правая щека. Перевела взгляд на Алисию, которая уставилась на её лицо и моментально перестала всхлипывать. Ничего не понимая, посмотрела на Арникуса.
— Молоко с губ вытри! — проговорил он и засмеялся, а следом за ним засмеялись и все остальные.
Когда Шельга Араи приняла решение подняться в покой, чтобы разбудить Джим, которую всё это время держали в искусственном сне, она застала там всех её друзей, которые общались между собой и весело смеялись. Не привлекая лишнего внимания, немного постояла в проходе, наблюдая за Джим, а потом развернулась и пошла к себе. «Да. Выглядит она сегодня намного лучше». От этой мысли улыбка сама набежала на лицо. Лечение было сложным, в несколько этапов, и оно всё никак не приносило положительных результатов, и, если бы не помощь Адагелия Оторонталия, неизвестно, чем бы всё закончилось. Именно он догадался, что душа Джим находится вне тела, и использовал сложное заклинание, чтобы её привязать. С этого момента Джим сразу пошла на поправку.
