— Нет… Нет! Она не сможет с этим жить! Так нельзя! Нельзя!
— Я еще не до конца уверен, будет ли она в принципе жить, — жёстко сказал король, прерывая причитания своего брата. — Но если будет — то уже не магом.
— Но… как же?.. Она же быстро постареет, словно обычный человек…
— Тебя это волновать уже не должно. Что бы дальше ни случилось, ни ты, ни мои племянники эту женщину больше не увидите.
— Но… что ты задумал?
Я с любопытством посмотрела на короля — и правда, что? Неужели можно оставить в живых ту, что организовала такое страшное преступление? Но помалкивала, тут и без меня есть, кому задать вопросы.
– Οбитель Богини-Матери. Закрытая, — чётко произнёс король.
— Закрытая? — ахнул Олдвен, а я мысленно содрогнулась.
Обычно обители Богини-Матери были открытыми, и её служители могли покидать стены обители для того, чтобы помогать при храмах, в сиротских приютах или домах инвалидов. Они могли переписываться с родными, общаться с ними в приёмные дни и изредка, по особому разрешению настоятеля обители, даже навещать семью. Именно в такую удалилась мать Кейденса — раз он сетует, что она не поддерживает контакт с близкими, значит, такая возможность у неё есть.
Но были и закрытые обители, чей устав строго-настрого запрещал какие-либо контакты служителей Богини с внешним миром. Кто-то уходил туда добровольно, но подобное случалось очень редко. Чаще туда отправляли тех, чьи преступления заслуживали казни, но почему-либо были заменены на более гуманное наказание. Это даже нельзя было назвать тюрьмой — служители Богини-Матери не сидели постоянно в камерах, они могли бывать на свежем воздухе, работая в саду, в огороде, на скотном дворе или в мастерских. Но для всего мира они были мертвы.
И, насколько я знала, лишение магии было одним из условий приёма в такую обитель. А уж добровольное или нет — это уже детали.
— Это… это ужасно! — Οлдвен заметно побледнел. — Это же почти то же самое, что и смерть.
— Она будет жить, — король презрительно посмотрел на спящую женщину. — Моей жене она такого выбора не дала. Не думал же ты, что я махну рукой и забуду, и всё продолжится как было. Впрочем, выбор я Мэноре дам.
— И какой?
— Закрытая обитель или казнь. Других вариантов нет.
— А как же дети? — Олдвен вновь обхватил голову руками и начал раскачиваться на стуле. — Как я им скажу, что матери у них больше не будет?
— Мэнора с ними попрощается и скажет, что решила посвятить себя служению Богини-Матери. Это всё, что я могу для них сделать. Только ради детей я оставлю жизнь убийце, о большем не проси.
— А если она носит дитя? — вскинулся Олдвен. — Оно должно родиться в закрытой обители? А что, если она его потеряет во время ритуала — это же безумно болезненно!
— Она будет спать и ничего не почувствует, — я напомнила принцу о милосердном жесте его брата, попросившего меня продлить сон Мэноры. Лично я, помня раны Эррола и понимая, что пережил малыш, заставила бы её прочувствовать всё, до последней секунды. Но это я, а король решил именно так, и не мне его осуждать. Хотя, скорее всего, это был жест доброй воли по отношению к брату, а не к невестке. — К тому же, она не беременна, — добавила я, вновь взяв спящую за запястье, для чего мне пришлось выскользнуть из объятий короля, но выпрямившись, я снова в них попала. — Более того — она принимает отвар, препятствующий зачатию, и делает это уже давно.
— Но… зачем? — растерянно посмотрел на жену Олдвен. — Зачем отвар? Целитель мог сделать это магией, легко и безопасно. Он и делал, пока Наэллу не исполнилось два года, а потом мы планировали завести еще малыша. Зачем отвар?
Интересно, Олдвен понимает, что вываливает интимные подробности своего брака не только на меня — тут ладно, я целитель и женщина, — и не только на брата, который всё же мужчина, но и на пятёрку оставшихся в столовой «лакеев»? В тот момент, когда я «выключила» Мэнору, они отошли к стенам и застыли там неподвижно, никак себя не проявляя, но невидимками-то не стали. Или он просто привык не обращать внимания на охранников или прислугу — кем он там считает этих мужчин? Но если ему нормально — то мне тем более, поэтому я просто пожала плечами и высказала предположение:
— Визит целителя сложно скрыть, поход к нему — тем более. А отвар могла и служанка принести.
— Но зачем скрывать это от меня? — продолжал недоумевать Олдвен. — Соглашаться на ещё одного ребёнка — и тайком пить отвар? Я не понимаю.
— Похоже, твоя жена вообще мало чем с тобой делилась, — пожал плечами король. — Это бессмысленный разговор, гадать можно до бесконечности, а время идёт. Приготовьте всё необходимое для церемонии и вызовите лордов Хэйвуда и Бэйлира, — это было сказано в сторону одного из «лакеев».
Тот коротко, по-военному, кивнул и вышел, на этот раз — через дверь.
— Это… это же… — глядя ему вслед, словно только что заметил присутствие посторонних, выдавил Олдвен.
— Моя личная охрана, — кивнул король, подтверждая догадку брата, что в комнате топталась далеко не простая прислуга. — Дина, — это уже ко мне, заметно смягчив голос, — процедура предстоит долгая и нудная. Я могу отправить тебя, куда скажешь, но потом ты будешь мне нужна — я мог бы вызвать лорда Хавлока, но хочу, чтобы в случившееся было посвящено как можно меньше людей.
— Конечно, я помогу. А что нужно будет сделать?
— Разбудить Мэнору и проконтролировать её состояние во время допроса.
— Хорошо. Γде сейчас Ронт?
— В комнатах Рэйнарда с ним и девочками, под присмотром моих людей.
— А Эррол?
— В своей спальне.
— Но он ещё не спит? — я прикинула, что примерно в это время у нас проходит сеанс. — Могу я забрать его и пойти к остальным детям? Заодно проведу пусть укороченный, но сеанс.
— Ты, действительно, этого хочешь? — король вгляделся в мои глаза. — После всего, что случилось? Ты готова провести сеанс с моим сыном, а потом помогать нам с Мэнорой?
— Да, я действительно этого хочу. И справлюсь, — прямо глядя в ответ, заверила я своего жениха. Жениха, с ума сойти! — Я не нежный и хрупкий цветочек, и с того момента, как дети исчезли из комнаты, я была абсолютно спокойна. Кстати, насчёт спокойствия, — я оглянулась на принца, который снова раскачивался на стуле, с тоской глядя на бессознательную жену, и шепнула: — Есть неплохие успокаивающие настойки, у лорда Хавлока должны быть. Я и сама могла бы попытаться его успокоить, но боюсь, что просто усыплю.
— Спасибо, — меня поцеловали в висок, — но он должен быть в ясном разуме, когда будет проходить ритуал. Поэтому — никаких успокоительных настоек.
— Но перед сном пусть всё равно выпьет, — в последний раз оглянувшись на несчастного, я шагнула вместе с королём в открытый им портал.
— Папа? — удивлённо воскликнул Эррол, который полусидел на огромной кровати и слушал пожилую женщину, читающую ему про какое-то сражение. Я даже не поняла, это что-то художественное или учебник истории? — Дина? — тут удивление было щедро приправлено радостью. — Ты пришла ко мне?! — малыш даже выпрямился, хотя для этого ему пришлось упереться о кровать обеими руками. И меня очень порадовало, что обеими.
— Конечно, — улыбнулась я ему в ответ. — Как же я могла пропустить наше лечение?
— А папа сказал, что сегодня ты будешь ему помогать, поэтому не сможешь меня полечить, — Эррол вновь посмотрел на отца.
— Да, и Дина очень мне помогла. И попозже тоже поможет. Но сейчас она свободна и пришла к тебе.
— Ты будешь лечить меня здесь?
— Нет, мы пойдём в комнаты Рэйнарда.
— Правда? К Рэю? А он со мной поиграет?
— Боюсь, не получится — Дина ведь будет тебя лечить, — малыш расстроенно вздохнул, и отец поспешил успокоить его. — Но ты сможешь с ним поболтать, и не только с ним. Там ты познакомишься с… сыном Дины и увидишься со своими двоюродными сёстрами, Адайной и Ренитой, ты ведь их помнишь?
— Не очень, — вздохнул Эррол, пожимая плечами, и я вопросительно взглянула на короля.
