— Когда он дознатель, то вообще, как незнакомец. Ладно, учту. — И пошутила: — А в любви признаваться будет?
— Будет. Крепись.
Нольд раздобыл целый фургончик с надписью «возим-довозим», и припарковал его за три проезда до жилья Фортена, у стекольной мастерской. Местная машина, целый автопарк таких развозил по частным магазинчикам пригорода овощи и зелень из столичных теплиц. Когда Нольд объявился, подмывало спросить, отчего он в такой одежде, но как увидела — поняла. Рабочие ботинки, мешковатые штаны, рубашка и майка, — все под стать службе. Из двухместного салона достал и одел куртку, прежде чем сесть за руль, а меня отправил в кузов:
— Туда, там есть где сесть.
— У меня конспирации учишься? Кепки не хватает, голова слишком чистая, и руки надо замусолить.
Нольд только хмыкнул скептически, достал кепку из кармана и нацепил на себя.
— Загружайся уже, дел много.
Я быстро перебралась назад — лучшая новость, что не буду бездействовать, запертая в убежище, как ценная куколка. Я в деле, и дел много!
В город не завернули, на встречу мы приехали на особое стрельбище — целый полигон под открытым небом, на котором могли тренироваться как полицейские, так и спортсмены. Ян с объятиями не кинулся, как увидел, поздоровался и спросил:
— Ну, Пигалица, не хочешь попробовать побить по целям на свежем воздухе, раз здесь? Гонять и тренировать тебя пока смысла нет, ты не в том положении, но навык с оружием — тоже не плохо.
— Хочу. Только не могу представить, что в жизни придется хоть от кого-то по-настоящему отстреливаться.
— Развлекись. Нулю вообще не понравилось, хоть он по должности имеет право носить с собой огнестрел. А ты довольно уверенно для первого раза палила тогда. Сейчас пару бланков подпишу и вернусь. Принести что поесть?
— Нет-нет, сегодня я не голодная.
— Хорошо.
Ян ушел в здание-коробку, аскетично белую и простую, а я покосилась на Нольда:
— А пугал-то. Ян как Ян.
— Подожди. Еще подорвется, как выдержка кончится.
Люди были, и много. Воскресный день, после грозы — влажный и солнечный, и для такой тренировки хорош безветрием. Мы ушли к огороженной части, на отдельный закуток без соседей, потому что табличка «только сотрудникам полиции» не позволяла посторонним соваться сюда.
Оружие было немного другим. Шаг за шагом, повторяя по три раза каждую мелочь и последовательность действий Ян полчаса потратил на мое обучение и проконтролировал первые попытки пальнуть в очень не близкую мишень. Какие-то болванки стояли на этот раз намного дальше, чем в зале.
Ян уверился, что техника безопасности усвоена, кивнул и стал смотреть за мной вполглаза, начав разговор с Нольдом. Наушников не было, и из-за этого сразу стало труднее сосредоточиться. Внимание уплывало на смысл:
Секта, заполучив Ивара, собиралась вывозить его насовсем, а Констаната куда? Риски возрастают до смертельных. Был бы Инквиз, то не стоило волноваться, что машина по дороге свернет не туда, сами Инквизоры в фургоне горло лишнему некроманту горло не перережут. Весь маршрут прописан протоколом, и можно уверенно ждать на заранее подготовленной точке с «валетом», чтобы удачно выбить некромантов из списка живых. Но ведь это будет секта. Перевяжут или убьют охрану, пересадят добычу… Пороховая бочка с множеством вариантов событий — и все плохие.
— Как прошли переговоры, Ноль?
Я повернула голову и увидела, как Нольд чуть поморщился.
— Самые адекватные, и то еле заставил выслушать пять минут. «Нет» не сказали, хотели лично убедиться. Троица достал медкарту из больницы, есть документы с фото на подтверждение личности, а Злата согласилась предстать в момент, когда песочник материализуется. Удивительно, но девчонка нисколько не стушевалась перед пятеркой незнакомцев. Не они, а она смотрела на всех присутствующих с чувством превосходства.
— А что конкретно она делала?
— Ничего. Прислушалась к себе в определенный момент, залезла на кресло с ногами и встала спиной к зрителям. Стала вещать: «Там, куда Смерть хотела забрать тебя, нет времени, и потому ей ожидание ничего не стоит», и прочее… потом мы увидели призрака, за минуту он… заполнился будто, отяжелел. Я еле успел подхватить тело, в песочнике под восемьдесят килограмм, Злата чуть с ним не опрокинулась.
— И как мужик, память сохранил или как младенец?
— Он спал. Остался у Ольгерда, но тот уже прислал сообщение, что Аарон очнулся, вменяем и здоров. В шоке, конечно. И дал показания от себя — кто он, что было. Так что понимание найдено, сородичи помогут.
— Фортен?
— Всех задействовал, кого смог. Маленькая армия из грузчиков, дворников и прочих малоприметных уже начали аккуратно шерстить «Скалы». Но людей все равно не хватает, там неоконченных строек много, все закрытое, плюс отдельные участки, которые только готовятся к расчистке. А вдруг повезут не туда, а в место, о котором мы не догадываемся?
Ян засомневался:
— Нет, лучше «Скал» не придумать, их территория. А после в котлован, земелькой присыпать, и следов бойни нет. Там все будет, уверен. С девушками сегодня уже надо окончательно решать. Нельзя им завтра в Инквиз выходить, не захотят насовсем, больничные сделаем, или я их в жертвы аварии запишу, чтобы по бумагам могли месяц прогуливать. Родни все равно нет, не вытащат их через близких. А мы пока спрячем… чего застопорилась? Помощь нужна?
Я отрицательно мотнула головой и, отложив оружие, встряла в разговор:
— Я хотела посмотреть на воскрешение, а мне даже сообщение никто не прислал, что у вас там сбор. Нольд, и ты не поделился со мной планами, что хочешь привлечь родню? Про «Скалы» все решили, с некромантами разведку устроили… А я теперь где и кто? Фаянсовая болванка, которую ты оставил в комнате и попросил просто ждать? Нольд! Не оставляй меня в стороне. Я не хочу быть запертой, особенно в сам день освобождение Ивара и Константа. Все понимаю про желание уберечь, все! Оставьте в укрытии, обещаю, не шевельнусь даже, но хотя бы видеть…
Ян фыркнул с издевкой:
— Ты всерьез думаешь, что мы тебя, девочку, на поле боя возьмем? Помощницей по подаче инъекционных патронов?
— Я не девочка.
— Если будет нужно, я тебя цепью к столбу прикую. — Серьезно рыкнул Нольд. — Теперь не попрекнешь, что я не имею права тебе приказывать, ты не член команды, ты моя жена. Это — приказ. И не девочка, а две девочки.
Я готовилась возмутиться, что жена — еще не значит рабыня, и слова «приказ» я от него слышать не хочу, как Ян внезапно порозовел ушами, неуверенно качнулся на месте, а потом все-таки шагнул и сгреб меня в объятия:
— Я люблю тебя, Пигалица! Сукины вы дети, оба! — Прижался щекой к голове, и я аж охнула, настолько сильно он сдавил плечи. — Можешь ревностью заплыть, Ноль, но свою племяшку хоть так пока, а уже затискаю, через Еву! Яной назовете, иначе не будет у вас больше ни друга, ни брата. Понятно?
— Понятно. — Донеслось от Нольда. — Но с условием, когда свой появится, не смей Александром или Александрой назвать.
И я всем телом почувствовала, как Яна нервно тряхнуло. Он, может, про имя — шутил, но Нольд ответил во всем серьезно. И про детей тоже.
О чем молчат все полузвери мужчины, даже самые жесткие и властные и холодные… О том, что хотят семью? О том, чтобы рядом была женщина, настоящая, вольная, любящая, и чтобы был кровь от крови ребенок? Наверное. Я мало слышала о мужчинах, среди обычных, кто бы стремился быть отцами. И многие, кто ими стали, нередко легко бросали отпрысков, забывая о сыне или дочери, и не страдая в разлуке. Быть родителем — в первую очередь женское стремление, их желание больше мужского. А полузвери? Обостренные в своих инстинктах с одной стороны, и уязвимые с человеческой, — насколько глубоко прятали в себе мечту о продолжении рода? Приемных брать — закон запрещал, отрезав саму мысль о том, что они способны любить и заботиться. Роль одна — добытчик! И так из поколения в поколение.
Ян отпустил меня, выдохнул полугрустно-полурадостно, и попытался отмахнуться:
