— Смысл есть! — заявила Хильда, тем самым признаваясь в своем проступке, — Я обличаю тебя! Показываю всем твое истинное лицо!
— Опять! — Анифа едва не застонала, — Ты снова взялась за старое! Дорогая, пойми! Нельзя найти счастья в том, чтобы делать других несчастными! Или рисовать несуществующую картинку! Если тебе нужна помощь — только попроси! Твои родные и все в этом месте готовы помочь тебе и поддержать в трудный момент!
— Но только не Свен! — выпалила в ярости Хильда, — И что он только в тебе нашел?! Смазливую мордашку?! Тугую дырку?! Почему ты и больше никто?!
Анифа в ужасе уставилась на разбушевавшуюся фурию перед собой. Она выглядела помешанной и нездоровой. Более того — сосуды в ее глазах лопнули, из-за чего белки глаз покраснели, и вызвали у Анифы привычное беспокойство из-за самочувствия молодой женщины. И все же та вряд ли приняла бы ее заботу. И поэтому, усмехнувшись, знахарка горько поинтересовалась:
— Например, ты?
О, да! Судя по распахнувшимся ресницам и рту, обескураженному личику и вспыхнувшему на скулах румянцу — Хильда определенно рассматривала свою кандидатуру в качестве предмета воздыхания воина из Рагланда.
Еёвоина. Еёмужчины.
Инстинкт собственничества вспыхнул в Анифе неожиданно и ярко. Нет, это была не ревность — она считала, что после всего она должна и может доверять своему любовнику. К тому же Хильда — это не та женщина, к которой Свен действительно может испытать интерес, даже короткий. Свену по нраву женщины страстные и при этом крепкие и выносливые, способные выдержать его напор и нрав. А не слабые и нервные особы с эксцентричным характером.
Но ей была неприятна одна мысль, что на дорогого ей человека посягает настолько низменная натура, как Хильда. Которая, между прочим, была замужем. И хотя супруг явно не уделял ей должного и необходимого внимания, она, ко всему прочему, была матерью. Вот что должен был быть у нее на первом месте! А не мерзкие интриги, порочащие честь и спокойствие ее и без того не всегда мирной и уравновешенной жизни.
— Ты хочешь его? — неожиданно для себя прошипела Анифа, подавшись к молодой женщине и максимально приблизившись к ней. — Хочешь Свена Яростного в свою постель? Хочешь, чтобы он обнимал тебя, целовал и вбивался между твоих ног, чтобы сама ты кричала и изнывала от наслаждения, не так ли?
Эти слова, которые было странно слышать из губ знахарки, неожиданно ошеломили Хильду, и она удивленно вытаращила на нее свои мутно-голубые глаза. Но та продолжила с тихой яростью:
— Не дай боги, Хильда, почувствовать на себе — каково это, ложиться с нежеланным и нелюбимым мужчиной. Выполнять все его прихоти, подчиняться каждому желанию. Не иметь и возможности воспротивиться ему, сказать что-то против, а потом — все равно улыбаться и стелиться мягким шелком у его ног, потому что иначе тебя накажут палками или плетьми по спине. Тебе скучно, не так ли? И ты привыкла получать все по первому зову и движению пальца.
— Не смей! — взвизгнула Хильда, но почему-то вдруг испугалась не пойми чего. Та привычная мягкость и аура добродушия, которая всегда окутывала Анифу, куда-то пропала, сменившись непривычной жесткостью и беспощадностью. Светло-карие глаза неистовы сверкали, а около рта залегли странные тени, делая выражение ее лица жестким и пугающим.
— Отчего же? — ухмыльнувшись, спросила Анифа неожиданно зло, — Разве я не права? Скажи мне — разве я не права?! Думаешь, за наши действия мы никогда не получим последствий? Думаешь, можно так просто и безнаказанно говорить все, что вздумается, а потом — мирно запереться в своей комнате и ждать нежных и трепетных признаний в любви?! Этого же ты хочешь? Чтобы Свен возник перед тобой с нежными словами и широко распахнутыми объятиями?! Да, он выбрал меня! Вместе со своим братом! Я чувствую их любовь и их заботу! И я счастлива! Я хочу, чтобы и ты испытала нечто подобное, но для этого надо быть хоть чуточку добрее к окружающим! Ты же изводишь своим характером и поведением своих родных и близких, плетешь мерзкие интриги и сейчас… что ты делаешь сейчас, Хильда?! На что ты рассчитывала?!
Хильда машинально отпрянула от рассвирепевшей женщины, но отчего-то, будто поддавшись какому-то колдовству, не отвела от ее красивого лица глаз. Теперь была ее очередь удивляться этому неожиданному и резкому выпаду — столь необычному и непривычному со стороны Анифы, всегда такой спокойной и уравновешенной. Та даже как будто выросла на несколько сантиметров и теперь давила своей силой и авторитетом. И знаниями, которыми она обладала, с легкостью читая души окружающих ее людей.
Но это только подтвердило ее домыслы — Анифа была ведьмой! Самой настоящей, а не выдуманной. Поэтому надо было ее опасаться, а не лезть на рожон…
Определенно, Хильда совершила ошибку, поддавшись своим эмоциям. Но и отступать ей было теперь нельзя! Ведь таким образом она признает свое поражение. А Хильда была не готова сдаваться! Поэтому она выпалила:
— Ты ужасна! Прекрати! Твое колдовство надо мной не властно!
— Колдовство? — кажется, Анифа искренне удивилась. И поэтому негромко рассмеялась, — О боги, Хильда! Это чушь! Хватить оправдывать свою глупость несуществующими способностями и силами! От них нет никакого толка! Разве, будь я ведьмой, не сделала бы все, чтобы мой муж остался жив? Разве потеряла бы я ребенка от Рикса?! Хильда, пойми! От страшного горя я сама чуть не погибла! Я будто забыла, что значит дышать и чувствовать, и когда я наконец-то вспомнила, каково это, ты зачем-то решила разрушить мое счастье! И почему?!
— Потому что ты его не заслуживаешь! — затравленно выпалила Хильда.
— Я заслуживаю его больше, чем кто-либо! — широко распахнув глаза, парировала Анифа и вдруг, резко выкинув вперед руку, схватила девушку за плечо, чтобы слегка встряхнуть. Хильда болезненно охнула и выпалила какое-то ругательство, — Но я никогда не хотела добиваться его через горе других! Я ни за что не пошла бы на это! И поэтому я благодарю богов за эту прекрасную возможность любить и снова быть любимой! И постараюсь упросить их дать и тебе эту возможность!
— Отпусти меня, сумасшедшая!
— Из нас двоих сумасшедшая здесь ты, Хильда… — горестно вздохнув, Анифа медленно разжала пальцы и опустила руку вниз, — Тебе нужна помощь… И хороший друг… Но для начала — прекрати сеять раздор и ненависть между нами. Ни к чему хорошему это не приведет.
— Катись в преисподнюю! — выплюнула Хильда, отскакивая от нее, — Ненавижу тебя! И поэтому я не позволю Свену совершить эту глупейшую ошибку!
— А давай! — знахарка не удержалась и устало отмахнулась. — Если не боишься моей магии, коль ты в нее веришь. На запомни — боги видят и знают все. Способна ли ты пойти против них? Знаешь, мне даже интересно посмотреть! Однако…
Анифа выдержала красноречивую паузу, во время которой посмотрела Хильде прямо в глаза — долго и прямолинейно — и добавила:
— Будь осторожней. Я не одна. И никогда не была таковой. Поэтому — осторожней, Хильда. И смотри в оба.
И, поудобнее перехватив ручку корзины, женщина пошла в сторону крепостных стен. А Хильда, еще более ошеломленная последней фразой Анифы, осталась стоять столбом еще на несколько минут, не совсем понимая, что именно произвело на нее большее впечатление — слова женщины или ее эмоциональный порыв.
В любом случае, кое-что на шахматной доске изменилось. Пора было продумать новую тактику.
Глава 20
Анифа прекрасно осознавала, какое впечатление произвела на дочь ярла. Но не испытывала никакой радости или удовлетворения от этого факта. Наоборот — она была расстроена и раздосадована и считала, что зря поддалась на её провокацию.
Однако стоило ей переступить задние ворота и увидеть разворачивающееся на небольшой площади представление, неприятные мысли покинули ее, дав волю теплым чувствам и эмоциям.
Несмотря на то, что из-за оттепели тренировочная площадка в крепости была покрыта грязью и растаявшим снегом, воины и отроки Торхилда с удовольствием посвятили своё время собственным забавам — не только учебным боям, но и борьбе, в результате которой большая часть участников оказалась перемазана в земле и глине. Но это не умаляло хорошего настроения ни одного из присутствующих, и все они продолжали с удовольствием валить друг друга на землю, неистово хохоча и подтрунивая над поверженными противниками.
