Я ничего плохого не совершала!
— Еще раз. Что и куда выводил Егор? — допытывается Ася. — Ты знаешь имена и фамилии тех, кто мог быть к этому причастен?
— Очевидно лишь, что не я. Иначе, чисто теоретически, на меня бы давно устроили охоту. На деле меня никто не трогает, Зен пообещал со всем разобраться. Кто-то вносит смуту. И началось это с появлением Гибсона. Такое ощущение, что он меня проверяет. С другой стороны, что я знаю о Зене? Душу перед ним наизнанку вывернула, плакала, рассказывала о своей жизни, а он о своей нет.
— Даша, у нас, конечно, все хорошо с Гришей, но я тоже не могу похвастаться подобными откровениями от мужа. В голове не укладывается, чтобы он пришел и начал выплескивать на меня все, что накопилось. Нет, ну, может, иногда. На моей памяти такое было лишь пару раз. Григорий тяжелые события переживает внутри, отфильтровывает эмоции и возвращается с решением. Наверное, так правильно. Но я согласна с тобой, посвящать в свои проблемы, хотя бы частично, необходимо! Чтобы это не приводило вот к таким результатам, — кивает Ася на мои трясущиеся руки, сжимающие чашку с горячим чаем.
Мне близко то, о чем говорит подруга. Когда человек не может принять решение, он очень беспокоится, плохо спит и все будто валится из рук. Но стоит взять на себя ответственность, сделать первые шаги, и сразу становится легче. Я никакого решения не приняла и насквозь пропитана тревогами, как промокашка.
Мы всегда получаем то, что выбираем. Вот и выходит, что где-то я сделала неправильный выбор, раз снова оказалась в такой неясной ситуации. Чтобы она не повторилась, надо изменить к ней подход. Взять на себя ответственность и принять решение.
— А Лили? Она точно улетела?
Достаю прощальное письмо, которое наша няня оставила для меня. Там ничего особенного, в основном извинения.
— С ума сойти… — говорит Ася, пробегаясь глазами по строкам.
— А я про что. Отвратительная ситуация.
Но насколько она в действительности ужасна, я понимаю позднее, оставшись один на один со своими мыслями.
Ворочаюсь в кровати и не могу уснуть. Телефон переведен в беззвучный режим, чтобы не разбудить детей, но периодически я проверяю его в ожидании звонка от Зена. Да хоть от Леона! Сон не идет, зато в голову лезут всякие нехорошие думы. Точно знаю лишь одно: уезжать никуда не надо. Тем более наспех. Тем более не поговорив с Зеном. Если бы мне хотели навредить, то сделали бы это раньше. Вот и получается, что единственный человек, чьей поддержкой сейчас можно заручиться, — это Ася.
Часы показывают начало третьего, а сна ни в одном глазу. Телефон по-прежнему молчит, нас с детьми никто не хватился. Ни звонка, ни сообщения, ничего. И ни от кого. Это очень странно.
Лишь под утро ненадолго забываюсь сном. А просыпаюсь от кошмара, в котором меня сажают в тюрьму и разлучают с Эмилем. Это так напоминает сцену из одной книги. Мы с Лили читали ее почти две недели, а потом обсуждали по утрам за кофе. Один эпизод поразил до глубины души.
Казалось средневековой дикостью, что женщин перепутали и одну из них среди бела дня задержали, записали в преступницы, потом посадили в поезд и увезли черт-те куда отбывать наказание в колонии. А она просто шла на работу, ведь нужно было прокормить себя и ребенка. Бедняжка пережила тюремное заключение, испытания, разлуку с родными. Что, если я, как и героиня книги, оказалась не в том месте и не в тот час?
Лея спит рядом, раскинув руки словно звезда. Эмиль посапывает с другой стороны. Впервые за все время, что нахожусь с Дамианисом, я с ностальгией вспоминаю о своей небольшой квартире в Стокгольме и вдруг осознаю, насколько спокойной и размеренной была жизнь до недавнего появления Зена. Правду говорят: что имеем — не храним, потерявши — плачем.
Если отбросить все неприятности и ужасную гибель Егора, в которую почему-то не верится, то как будто ничего и не произошло. Мы с детьми просто приехали навестить мою подругу и остались у нее ночевать.
Ближе к обеду я сама начинаю прозванивать всех. Сначала Зена, потом Леона. Даже Лили набираю. Гудки у няни идут, но она не отвечает. Хотя я бы на ее месте тоже не ответила: было бы стыдно, что так поступила. Я впустила Лили в нашу с Эмилем жизнь и явно недостойна такого прощания и предательства.
— Ты ни за завтраком ничего не съела, ни сейчас. Надо поесть, — настаивает Ася за ужином.
— Почти сутки прошли, а нас никто не хватился.
— Гриша уехал утром, сказал не волноваться. Значит, занимаемся детьми и не волнуемся.
Я пытаюсь, но выходит так себе.
Возможно, Зен и Леон уже в курсе, где мы с детьми, вот и не разводят шумиху по поводу нашего исчезновения. Да и разве можно это назвать исчезнованием?
После полудня выходим на прогулку. Ася ненадолго уезжает с бабушкой в больницу, обещает скоро вернуться и оставляет нам ключи. Эмиль засыпает в коляске, пока Лея играет на газоне, собирает опавшие с дерева листья и делает из них букет. В какой-то момент она оставляет свою игру и бежит к воротам.
— Леон! — бросается на младшего Дамианиса и крепко его обнимает.
Сердце в груди начинает дико колотиться, вызывая головокружение. Я вцепляюсь в коляску стальной хваткой, чтобы устоять на ногах. Так ждала весточки от любого из братьев, но когда один из них появился, от страха хочется превратиться в песчинку и затеряться в траве.
Леон приехал вместе с хозяином дома. Что-то сказав Лее на ухо, он показывает ей, чтобы шла в дом, а сам направляется в мою сторону. С таким грозным видом, что невольно опять вспоминаю о своем сне и незаслуженно пострадавшей женщине из книги.
36 глава
— Я звонила тебе и Зену вчера, сегодня… Вы не отвечали… — На автомате отступаю назад, когда Леон приближается.
Внутри страх.
— Собирайся. Мы домой едем. — Несмотря на устрашающий вид Дамианиса, его голос мягкий и спокойный.
Будто с
