Осторожно положив ее на постель, Дрэйк провел рукой по ее телу, смотря прямо в
огромные испуганные глаза, которое вновь немного прояснились от желания. Он
хотел, что бы пламя страсти постоянно пылало в них, а он всегда получал то, что
хотел. Тогда он опустился на нее, накрывая ее рот своим. Сначала нежно обвел
языком ее сомкнутые губы, чего не понимал его волк, и тогда, от ее небольшого
сопротивления, кровь в его венах нагрелась, и он, сжав ее лицо рукой, языком
разомкнул ее губы, резко погружаясь в нее.
Все, что приходило на ум Соне, это то, что он насилует ее рот, поглощая ее. Его
язык пировал на ней, сталкиваясь ее языком, подавляя, лишая возможности дышать.
Когда, наконец, он отпустил ее, Соне резко втягивала в себя воздух, видя его
торжествующий взгляд. Тепло снова стало собираться по ее венам, она не могла
найти ему объяснения, но понимала, что оно было сильнее простого желание и не
находило ответа в человеческом познании.
Дрэйк снова обвел языком ее уста, и стал спускаться ниже, останавливаясь в месте
соединения ее плеча с шей. Он знал, что сегодня поставит там марку, полностью
связав ее с собой, показывая всем, кому она принадлежит. Он припал губами к
этому месту, оставляя жестокий след от поцелуя, как бы намечая свою дальнейшую
цель. Соня выгибалась в его руках, прижимаясь к нему сильней, заставляя его
кровь бушевать по венам. Тогда Дрэйк стал спускаться все ниже, руками схватил ее
ноги и согнул в коленях, он поместил свое тело между ними, упираясь своим
возбужденным членом к ее плоти и протираясь им по ней, при каждом движении. Губы
его накрыли ее торчащий сосок, а одна рука захватила сосок ее второй груди. Соня
застонала, и тепло внутри нее превращалось в жар, собираясь в матке.
Он втягивал ее сосок, потом сжимал зубами, при этом жестоко перекачивая другой
между двумя пальцами. Потом выпустил его покрасневшим и разбухшим, его рот
перешел к другому. Когда с ее грудью было покончено, его рот стал перемещаться
далее вниз, целуя ее пульсирующий живот, обводя пупок языком, двигаясь еще ниже,
пока не накрыл ее требующий внимания клитор.
Соня металась по постели, все мысли давно покинули ее, оставив лишь безумную
жажду, огонь внизу живота. Сейчас все, что ей было нужно - это то что бы он
потушил его, потому что она боялась сгореть заживо. Но когда она почувствовала
его губы на своем клиторе, втягивающее его, мгновенный шок прибыл к ней. Она
поднялась немного на локтях, видя его голову между своими ногами, и попыталась
свести их, руками, схватив его волосы она старалась оторвать его от себя.
Резко зарычав Дрэйк поднял свою голову, раздраженный от ее неповиновения. Он
оторвал ее руки и сильно раздвинул ноги.
- Не выводи волка, Соня, а то потом тебе придется столкнуться с последствиями, к
которым ты не готова. - Все еще рыча, сказал он, видя, как страх вновь появился
в глубине ее глаз. - Моя слюна это самая лучшая мазь против твоего воспаления, а
ты сильно воспалена, ведь я грубо порвал твою девственную преграду, и сильно
растянул твои внутренние мышцы. А слюна имеет заживляющие свойства, поэтому
волки облизывают свои раны, что бы они быстрее зажили. И если я не полечу тебя
сейчас, то ночью тебе будет больно, когда я войду в тебя своим огромным членом.
- Но я же не оборотень, она не подействует. - промямлила Соня, хватаясь за
последнею надежду избежать этого.
- Ты не слушала меня Соня, - оскалился он. - Ты должна внимательно слушать все,
что я тебе говорю. Я в твоей крови и это позволяет не только моей слюне
подействовать на тебя. Ты теперь вся принадлежишь мне, моя пара, моя сука, моя
самка, и моя жена для всего мира оборотней.
Твердо проговорив это, он вновь опустил голову к ее лону, и стал облизывать его.
Его язык отличался от человеческого, ведь волк уже был близко под его кожей. Он
был шероховатый и длинный, и Соне ощущалось, что это и вправду волк лизал ее
там. Соки покрыли стенки ее лона. Это было фантастическое ощущение, и страхи
вновь отступили под его напором. Тогда она почувствовала, как его язык стал
проникать внутрь, задевая ее воспаленные стенки. Соня стала дергаться от
неприятного чувства, перемешанного с огнем, когда его язык, имитируя член,
входил и выходил с нее. Понемногу она стала ощущать, как раздражение
уменьшалось, и покалывание отступало с последующим вхождением его языка, а лава,
собравшаяся в матке, готовилась выплеснуться наружу.
Его поворотливый язык стал набирать темп, ударяя по стенкам ее лона, тогда его
пальцы сжали ее клитор, то потягивая с силой, то отпуская поглаживая. Она не
могла больше этого выносить, и когда Дрэйк снова резко вошел в нее языком, в
этот момент сильно потянув клитор, огонь в ее крови взорвался диким
удовольствием, и Соня забилась в конвульсиях оргазма, ловя ртом воздух,
оторвавшись от мира.
Дрэйк стал поглощать ее оргазм, втягивая в себя, ее сводящие с ума, соки. Она
была прекрасна, божественна. Он наслаждался чувством ее на своих губах, на своем
языке. Этот вкус был как самый изысканный деликатес. Его член болел, став до
невозможности твердым и все же он ждал луну. Когда ее судороги стали немного
поменьше, он поднялся и накрыл ее рот, принося ей ее же соки, заставляя девушку
чувствовать свой вкус. Соня еще не пришедшая в себя снова выгнулась в его
объятиях. Это было так греховно чувствовать свои соки во рту, на языке Дрэйке,
на его устах, размазавшиеся вокруг ее рта.
- Ты такая вкусная. Ты чувствуешь это? Самый настоящий деликатес. - Немного
оторвавшись от ее рта, прошептал он и снова приник к нему.
Тогда он, как будто напоив ее, оставил ее рот и перевернул на живот, стал
покрывать поцелуями спину и поместив свои руки на ее ягодицы. Соня
почувствовала, как он стал медленно раздвигать их одной рукой, другая же накрыла
ее мокрой лоно, и его средний палец погрузился в нее. Стон удовольствия вырвался
из ее груди, покалывания уже почти не было, хотя неприятное ощущение еще
полностью не ушло.
Но его палец не задержался долго в ней, выйдя, он провел им дорожку от лона к
кольцу ее ануса, протянув туда ее соки. Дрэйк стал медленно описывать своим
пальцем круговые движения, по сантиметру заводя свой мокрый от ее влаги палец
внутрь. Все это время он не прекращал целовать ее спину, спускаясь к ключицам и
