— Мэтт! — укоризненно воскликнула она. Это было определенно последней каплей в холодной войне между этими двумя парнями.
— Я только подумал, — Мэтт настаивал на своем, — что это могла бы быть хорошая идея. Так как я сплю на открытом воздухе ночью, и… другой вампир мог бы прийти.
Елена уже отвернулась начала успокаивать Деймона, когда Мэтт вспыхнул заново.
— Расскажи ей, как ты фактически разбудил меня! — взрываясь, сказал он.
И, не давая Деймону шанса вставить слово, он продолжил:
— Я только открыл глаза, когда он ткнул этим в меня! — Мэтт приблизился к Елене, держа что-то. Елена в недоумении, взяла нечто у него, и перевернула. Это, казалось, было обломком карандаша, но было окрашено в темный красно-коричневый цвет.
— Он прислонил это ко мне и сказал «царапнул двоих», — проговорил Мэтт. — Он убил двух человек, и еще хвастался этим!
Елена внезапно расхотела дальше держать карандаш.
— Деймон! — в муках простонала она, поскольку она попыталась, поскольку она без слов пыталась выразить. — Деймон-ты-не-делал-этого-на-самом-деле.
— Не проси его, Елена. Что нам надо делать…
— Если кто-нибудь позволил бы мне вставить хоть слово, — сказал Деймон, теперь выглядя по-настоящему сердитым, — я мог бы упомянуть, что прежде, чем я мог объяснить о карандаше, кто-то попытался остановить меня на месте, даже не дав выйти из моего спального мешка. И то, что я собирался сказать, что это были не люди. А вампиры, головорезы, наемники — но они были охвачены малахами Шиничи. И они шли по нашему следу. Они добрались до Уоррена, Кентукки, вероятно, задавали вопросы об автомобиле. Мы определенно оказываемся перед необходимостью избавиться от него.
— Нет! — защищаясь, закричал Мэтт. — Этот автомобиль — этот автомобиль многое значит для Стефана и Елены.
— Этот автомобиль значит кое-что для тебя, — поправил Деймон. — И я могу напомнить, что я оставил свой «Феррари» у ручья, и именно поэтому, мы смогли взять тебя в эту небольшую экспедицию.
Елена подняла руку. Она не хотела слушать этого больше. У нее действительно были чувства к автомобилю. Он был большим и блестяще красным и роскошным и плавным — и это напоминало, что она и Стефан чувствовали в тот день, когда он купил его для нее, празднуя начало их новой совместной жизни. Только один взгляд на него заставлял ее помнить день, и тяжесть руки Стефана на ее плече и манеру, с которой он смотрел на нее, когда она глядела на него снизу вверх — его зеленые глаза, искрящиеся радостью оттого, что он дал ей то, что она действительно хотела.
К смущению и ярости Елены, она поняла, что немного дрожит, и что ее собственные глаза были полны слез.
— Ты видишь, — сказал Мэтт, впиваясь взглядом в Деймона. — Теперь ты заставил ее плакать.
— Я? Я не тот, кто упомянул моего дорогого покойного младшего братца, — сказал Деймон учтиво.
— Да прекратите вы! Сейчас же! Оба! — закричала Елена, пытаясь сохранить равновесие. — И заберите этот карандаш, пожалуйста… — добавила она, держа его на вытянутой руке.
Когда Деймон забрал его, Елена вытерла свои ладошки о ночнушку, испытывая легкое головокружение. Она содрогнулась, вспомнив о том, что вампиры выследили их. А потом, внезапно, она покачнулась и теплая, сильная рука обвилась вокруг нее, она услышала голос Деймона позади себя:
— Ей нужно немного свежего воздуха, и я собираюсь дать ей его.
В следующий момент Елена почувствовала себя невесомой, Деймон держал ее на руках, и они взлетали все выше.
— Деймон, не мог бы ты отпустить меня?
— Прямо сейчас, милая? До земли уже далековато…
Елена продолжила протестовать, но она должна была признаться, что он ее успокоил. Холодный утренний воздух освежил ее сознание, но он также заставлял ее дрожать. Она попыталась остановить дрожь, но не могла. Деймон посмотрел на нее сверху вниз, и к ее удивлению, выглядел полностью серьезным, сделал движения, как будто хотел снять свой пиджак.
Елена торопливо сказала:
— Нет, нет, поехали дальше, в смысле полетели, я держусь.
— Постарайся не столкнуться с чайками! Они низко летают! — сказал Деймон с серьезным видом, но в уголке его губ затаилась кривая ухмылка. Елена отвернулась от него, потому что сама готова была рассмеяться.
— Ну, рассказывай, когда ты научился поднимать людей в воздух и швырять их на машины? — поинтересовалась она.
— Совсем недавно. Это было так же, как с полетами. Трудная задачка. Но ты знаешь, я люблю преодолевать препятствия.
Он смотрел на нее с озорством в глазах, этих черных глубоких глазах с такими длинными девичьими ресницами, потраченными природой на парня. Елена чувствовала себя такой легкой, как будто была пухом от одуванчика, но ее голова все еще кружилась, она чувствовала себя опьяненной.
Сейчас ей было гораздо теплее, потому что — она поняла — Деймон окутал ее своей аурой, которая и была теплой. Не только в температурном отношении, она была горячей от безрассудного, практически опьяняющего осознания того, что он держал ее на руках, ее глаза, ее лицо, ее волосы, парящие невесомо в золотом облаке, обрамляющем ее плечи. Елена не могла не покраснеть и практически услышала его мысли о том, что смущение ей очень к лицу, бледно-розовый цвет шел ей больше природного бледного. То, что она покраснела, было непреднамеренным физическим откликом на его теплоту и нежность, но ко всему этому Елена почувствовала и эмоциональный отклик — благодарность за то, что он сделал, признательность за его обожание, и неожиданную симпатию по отношению к Деймону. Этой ночью он спас ей жизнь, если бы она знала об этих вампирах, управляемых малахами Шиничи, вампирах-убийцах, начнем с этого. Она не могла даже вообразить то, что такие существа сделают ей, и она не хотела. Она могла только радоваться, что Деймон был достаточно умен и, да, достаточно безжалостен, чтобы убить их прежде, чем они добрались до нее.
Она была бы слепой и откровенно глупой, если бы не признала, что Деймон — великолепен. То, что ей пришлось уже дважды умереть, не вызывало в ней страха, как, возможно, у большинства других девушек на ее месте, но факт оставался фактом, хотя Деймон был задумчив, и улыбался одной из тех редких искренних улыбок, предназначенных только для Елены.
Проблема была в том, что Деймон был вампиром и поэтому мог читать ее мысли, особенно когда она находилась так близко, и их ауры сливались. Деймону понравилось то, что Елена почувствовала к нему, и это вызвало его ответную реакцию. Она даже не успела сконцентрироваться на том, как растворяется в невесомости, как вдруг ее невесомое тело стало тяжелее, она почувствовала его руки, его объятья.
