Тяжело поднялась с пола и решила все-таки умыться, а заодно и быстренько искупаться. Хотелось смыть с себя всякие воспоминания о сегодняшнем то ли сне, то ли не сне. Поддалась своему желанию и из ванной комнаты вышла уже освеженной и не такой напряженной. Во время мытья постаралась выбросить все лишние мысли и воспоминания из головы, и это мне прекрасно удалось. Опыт не пропьешь. Достаточно приходилось тренироваться с моими неудачными замужествами. Если бы я думала о частой гостье в моей жизни — смерти так и не ставших мне близкими мужчин — постоянно, то давно бы ушла в монастырь, отмаливать несуществующие грехи.
Уже в более благодушном настроении я позавтракала и позволила горничной помочь мне со сборами. Чувствуя мой настрой, Лора молчала и я была ей благодарна за это. Если бы она закидала меня вопросами в своей обычной манере — горничной всегда любопытно, что интересного происходит в жизни ее хозяйки, особенно в той части, которая касается светских мероприятий — ей бы точно несдобровать. Не расположена я сегодня к потаканию панибратскому отношению с прислугой.
Шофер ждал меня в автомобиле — новая разработка столичных магов, в провинции таких диковинок еще не видали, там все по старинке еще живут, каретами пользуются — дворецкий открыл дверцу, помогая мне устроиться, поклонился и отошел от машины.
— Леон, едем к Анне Талейн, — моя единственная злостная подруга ждала меня сегодня для очередного сеанса картинного сочувствия, плохо маскирующего злорадство, моей судьбе нелегкой.
Шофер молча повиновался, а я уставилась в окно, стараясь собраться с мыслями. Утренний сеанс самоубеждения, что все хорошо и беспокоиться не о чем, постепенно переставал действовать и настроение неуклонно скатывалось вниз. До Анны мы так и не доехали. На пересечении набережной Алого рассвета и Малой Дворцовой улицы я приказала Леону остановиться и подождать меня. Привыкший к моим причудам малый выполнил распоряжение.
Прогулка по продуваемой ветрами набережной должна была помочь мне с упорядочиванием мыслительного процесса. Вдохнула полной грудью пахнущий влажностью, свежий воздух и сделала несколько шагов по набережной, отключаясь от загадочной сегодня для меня реальности. Боль в ступне и толчок в предплечье вернули меня на землю.
— О, Боги, — молодой мужчина, закусив губу, в отчаянии смотрел на меня, явно потеряв возможность связно мыслить, от меня заразился, наверное. — Приношу свои глубочайшие извинения. Мне нет прощения. Я так торопился, что не рассчитал траекторию своего движения. Вы не пострадали, милая дама?
— Пострадала, — прошипела в ответ, мне можно и не отвечать высокопарными фразами истинно воспитанной госпожи из высшего света. Черной вдове можно все и свет мне спускает эту экстравагантность. Что возьмешь с сумасшедшей, рядом с которой мужики мрут как мухи? — Вы отдавили мне ногу и поставили синяк.
— И снова приношу свои глубочайшие извинения. Я был неоправданно невнимателен. Чем я могу искупить свою оплошность? — голос моего визави дрожал от раскаяния, а я кипела от желания стукнуть неуклюжего медведя чем-нибудь по голове.
— Расстоянием. Между вами и мной. И как можно большим, — очень невежливо ответила я и развернулась, собираясь продолжить свою прогулку.
— Я понимаю, я заслужил такое обращение, — пай мальчик нагнал меня в два счета и пристроился рядом. — Но как истинно воспитанный человек, не могу не предложить вам помощь и в очередной раз извинения.
— Вы извинены, — вредно сказала я, продолжая выкаблучиваться на ровном месте. И что это на меня нашло? Не с той ноги явно с утра встала. И я даже точно знаю не с какой. — Я могу продолжить прогулку? В одиночестве. И да, я прекрасно поняла намек на мою невоспитанность. Уличное воспитание, есть уличное воспитание, — мне нравилось наблюдать за тем, как на смену маске благовоспитанного и выдержанного молодого человека приходит выражение шока. — Драки, ругань, побои, вечно пьяные родители. Такие вот дела, — печально закончила я.
Непривычные к моему чувству юмора люди пугаются, когда начинаю шутить. Ведь делаю это всегда с серьезной миной, такой что и близкие мне люди не всегда догадываются шучу я или нет. А уж мужчин вообще предпочитаю сразу отпугивать. Раз и навсегда. Не хватало мне потом в очередной раз испытывать муки совести из-за трупа в постели. Или не в постели. Это как очередному кандидату в покойники повезет. Помнится шестой мой муженек сломал себе шею на охоте. Лошадь понесла. И прекрасный наездник, славный тем, что самых горячих и непокорных коней объезжает на раз, не удержался в седле. Не находись я в это время у родителей, и не произойди это на глазах у кучи приглашенных муженьком гостей, точно бы сказали, что это я собственноручно его из седла выпихнула. Знаю я о чем там за моей спиной весь свет шепчется, чай не дура и не глухая.
— Понимаю, — растерянно произнес мой новый знакомец, но, не отстал.
Сердце екнуло. Неужели очередной смертник? Из какой глуши он приехал, если не слышал обо мне. Внешность у меня приметная и сотни раз обсплеченная и обсужденная всеми кем только возможно. Меня даже мальчишки разносчики иной раз стороной обходят, не то что половозрелые особи мужского пола. Разве что какие провинциалы на что-то решаются, да и то, у них быстро пыл гаснет. Находятся добрые люди, что рассказывают обо мне все-все. Даже то, что я о себе не знаю. Не удивлюсь, если молва в курсе того, какого цвета панталоны на мне сегодня надеты.
Окинула взглядом потенциальный труп. На провинциала не похож. Одет со вкусом. Одежда у одного из лучших портных столицы пошита. Сидит как влитая. Плечи широченные. Лицо смазливое… Э… Мужественно-красивое. Шляпа не скрывает челку пшеничного цвета. Глаза серьезные. Серые. Ох и неплохой же экземпляр. Тем более что имею я слабость к блондинам. Но, мне даже думать о таком не стоит. Поэтому следует действовать быстро, пока мужчина не успел прийти в себя.
— У меня есть дела, — махнула рукой на прощание и быстрым, неприличным галопом рванула к машине.
Вышколенный Леон услужливо открыл дверцу, я влетела в авто и рявкнула.
— К графине Талейн.
Мужчина, если и собирался меня догонять, уже ничего не успевал сделать. А я с непонятным мне сожалением вздохнула и предалась невеселым думам о судьбе своей нелегкой. В таком настроении ехать к графине самоубийство. Но отменять визит не стоит. Тогда Анна сама заявится в гости, чтобы проведать несчастную больную и выставить я ее смогу не раньше вечера.
Светский визит тек по привычному руслу, нарочитые ахи и вздохи хозяйки. Поднесенный к глазам кружевной платочек. Качание головой и неискренние пожелания поскорее справиться с этим непонятным проклятием, которое даже столичным магам не по зубам. И так далее, и так далее, и так далее…
