Этот фактор наставники не учли, и поэтому, сначала не знали, как к нему отнестись: с радостью или огорчением. Вряд ли интеллектуальный склад ума Ласайенты с пониманием отнесется к девичьему щебету о нарядах. Вывод?
Маг хмыкнул и переключил внимание Элерин на себя, занявшись разбором недавних ошибок девушки. Не сказать, чтобы она была рада, а вот йёвалли всерьез прислушалась к разговору.
Глядя на то, как Ласайента размазывает салат по тарелке, ийет захотелось немного похулиганить, чтобы развеселить девушку, и он мысленно собрал месиво в гротескно уродливую фигурку с большим животом на тонких кривых ножках.
Принцесса удивленно посмотрела на нее, а ашурт расхохотался:
— Можешь откусить голову своему плохому настроению и успокоиться, — смеясь, посоветовал он.
Она фыркнула и стукнула салатную статуэтку вилкой по голове. Та сразу приняла боевую стойку. Элерин с любопытством наблюдала за применением на практике магических знаний и умений. Вардис сначала поморщился, но, поразмыслив, вмешиваться передумал.
— Ласти, да съешь ее уже, — посоветовал улыбающийся Маярт.
— Да, чтобы она у меня в животе прыгала, — буркнула йёвалли и постаралась прижать бунтующий салат вилкой, — Сах, оставь мою еду в покое.
— Хорошо, — сдался ийет, делая из забияки распустившийся бутон розы, — Так лучше?
Ласайента скептически оглядела цветок и кивнула:
— Пойдет.
Настроение немного поднялось, перейдя из разряда «ужасно отвратительно» в разряд «просто плохо».
Вечером к ним зашла Элерин, все еще не терявшая надежды приобрести подружку. Ласайента мылась в душе, а Сантилли, развалившись на диване, баловался со светильниками, заставляя их то гаснуть, то вспыхивать снова, прищелкивая пальцами. Крикнув «открыто», герцог машинально выключил свет.
Зайдя в темную комнату, девушка настороженно огляделась и увидела горящие в темноте глаза демона.
— Придурок! — схватившись за сердце, выкрикнула она.
— Тебе необходимо пополнить словарный запас, — тут же не поскупился на совет ашурт и включил освещение, — Разнообразить его. Сказывается общение с низшими слоями общества.
— И догадайся, кому я этим обязана? — запальчиво ответила Элерин, надвигаясь на него.
Санти показал на себя, приподняв бровь.
— Нам приходилось прятаться от вас! — девушка сжала кулачки, — И ты, между прочим, не зря носишь прозвище Кровавого.
— Извини, не христианин, — Сантилли поднялся, — Когда ийет вскрыли живот моей беременной жене и разбили голову моего ребенка о стену, я не догадался жениться второй раз, чтобы дать вам еще одну возможность повторить сделанное.
Спокойно говоря это, герцог не спеша подходил к девушке, и последние слова произносил, стоя к ней вплотную. Он усмехнулся и, глядя в ее расширенные глаза, совершенно серьезно продолжил:
— Но никогда не поздно исправить сложившееся положение, — он взял опешившую девушку за плечи, — Ведь ты тоже ийет, как и моя первая жена. Одна неувязка, она была на десять лет старше тебя. Почти старуха, — ашурт поморщился.
Ийет вырвалась из его рук и убежала. Сантилли некоторое время смотрел на захлопнувшуюся дверь, потом нехорошо усмехнулся и вернулся к прерванному делу. Ласайента так и не смогла допытаться о причине плохого настроения, а Элерин ничего не сказала брату, так и просидев полночи, глядя в темноту и представляя страшную картину убийства молодой женщины, ждущей ребенка. Больше стычек между ними не было. Девушка честно старалась понять своего будущего Стража и перестала его задирать, и ашурт несколько дней вежливо ее игнорировавший, сменил гнев на милость.
— Ласти, соберись! — теряя терпение, попросил Вардис, — Перестань думать.
Триада занималась почти час, но сегодня все срывалось из-за девушки.
— Я не умею не думать, — ядовито огрызнулась та, — Мозги мешают.
— Отключи! — вышел из себя наставник, — Сколько можно думать о ерунде?!
— Это не ерунда! — не выдержала девушка, — Это моя жизнь!
— Вот именно! — рявкнул на нее Вардис, — Твоя жизнь! А ты ее похе… хоронила!
— Да кому она нужна? — закричала на него йёвалли, зло сжав кулаки и топнув ногой.
— Мне, — Сантилли серьезно посмотрел на нее, — Или я проходящий элемент?
Мгновение они буравили друг друга, потом девушка опустила глаза, буркнув «извини».
— Всегда, пожалуйста, — усмехнулся ашурт, — Очень этому рад. Убирай эмоции, Ласти, мы столько бились над этим, неужели все зря?
Йёвалли стояла, понурившись.
— Садитесь, — вздохнул Вардис, опускаясь на землю, и хлопнул по ней ладонью, — Давайте разбираться.
— Не в чем, — упрямо сжала губы Ласайента, — В мужской ипостаси получается лучше.
— И почему? — Сантилли опустился рядом с Вардисом и устало посмотрел на нее снизу вверх.
— Мозги мешают, — желчно отозвалась та, демонстративно отворачиваясь.
— У тебя они есть? — едко поинтересовался темный.
— Ребята, хватит уже, — попросил Сах Ир, — Так мы ни к чему не придем.
— Ласти, — Вардис собрал остатки терпения, — ситуации в жизни бывают разные, и ты должна быть готовой ко всему. Понимаешь меня?
— Солнышко, хватит дуться, — Сантилли улыбнулся ей.
— Эмоции — твой враг, девочка, — и, видя, что она хочет возразить, дэи вэ твердо произнес, — Ты — девушка, как бы быстро ты от этого не бегала. Но от себя не убежишь, милая. Твои вечные обиды…. С этим надо что-то делать. Согласись, я прав?
Ласайента нехотя кивнула и созналась:
— Не получается задавить.
— Зачем? — искренне удивился Сах и горячо продолжил, — Не надо давить! Просто выбрось их, как мусор.
— Действительно, что ты вцепилась в них, как…, - ашурт поискал нужное слово, но ему помог ийет.
— Как Эле, когда боится, то хватается за меня. А если я буду далеко, что тогда?
— Она растеряется и все испортит, — девушка внимательно посмотрела на него, — Как я?
Сах кивнул.
— Эмоции, чувства — это замечательное, удивительное свойство живого организма, — Вардис посмотрел на высокое небо с росчерками облаков, — Но надо уметь ими управлять. Это прекрасно: любовь, дружба, привязанность, радость, даже гнев, холодный гнев иногда помогает. Но твое самокопание и мнительность мешают жить во всех отношениях.
Ласайента вздохнула и села рядом с ними.
— У тебя все получится, — Сантилли притянул ее к себе, — Ты можешь, мы же знаем это.
Они еще немного поговорили о пустяках, вспоминая забавные случаи. Вардис вспомнил, как у него не получалось вызвать собственного защитника, а когда все-таки тот появился, дэи вэ так испугался, что забыл формулу подчинения.
