– Ладно. Не важно. – Это все, что я сейчас могла сказать. Он не хотел отвлечь меня, он действительнопыталсяотвлечь себя. От меня.
– Медитируй примерно полчаса, а потом я скажу тебе, что дальше…
Я внимательно разглядывала небольшой участок его кожи. Его палец был трогателен.
– Полчаса?
– Полчаса.
– Хорошо, я сделаю это.
Явная бравада, но теперь у меня была мотивация. Я хлопнулась обратно на подушку, закрыла глаза и тщательно сконцентрировалась, представляя океан… сине-голубые волны, перекатывающиеся от самого горизонта… бьющиеся о скалы, рассыпающиеся брызгами на берегу… шепот тумана холодком по коже… прекрасный, нескончаемый ковер белого песка на берегу, блестевший в солнечном свете.
Я только-только почувствовала, что у меня действительно начинает что-то получаться – отключиться от мыслей о том, что Дэвид лежит рядом – как он развеял это ощущение, снова заговорив.
– Джоанн, хватит парить в облаках.
Я открыла глаза и обнаружила, что смотрю на потолок гостиничной комнаты. Лунный ландшафт, созданный с помощью белой шпаклевки, перемежаемый невесомыми скульптурами из пыли в двух дюймах от моего носа.
Ох, когда он говорил «парить», он имел в виду именнопарить. В шести футах над кроватью.
– Блин, – сказала я, глядя через плечо. – Прямо как Дэвид Копперфильд.
– На самом деле, неплохо. Мне показалось, что ты обрела внутреннее равновесие за несколько минут.
– Сколько минут? – Я повернулась в воздухе так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Ха! У меня получалось это изящно, в контролируемом невесомом парении, и это было по настоящему классно. Серьезно. Мои волосы портили эффект, свисая вниз. Я попыталась их откинуть назад на плечи, но они сразу, же соскользнули обратно.
– Давай считать, что… тридцать, – улыбка Дэвида стала опасно предвкушающей, он потянулся и отбросил простыню. Я прекратила возиться со своими волосами, найдя занятие получше. Дэвид, как и я, не озаботился надеть пижаму. Он похлопал по кровати рядом с собой, по месту, хранившему отпечаток моего тела.
Я постаралась спуститься. Честно. Но каким бы образом я только что не поменяла высоту, оказалось, что не могу повторить этого еще раз.
– Хм, не то чтобы у меня не хватает мотивации…
– Ты застряла.
– Ага, похоже на то. Проклятье!
Я постаралась обратить все в шутку, но на самом деле меня это пугало. Столько энергии и никакого контроля. Совершенно очевидно – я была только в самом начале обучения тому, что Дэвид делал автоматически.
– Ты забыл мне сообщить, что изучение закона всемирного тяготения является составной частью данного упражнения.
Он приподнимался в воздухе по дюйму, и уже на расстоянии в один фут я почувствовала летнее тепло его кожи. От него пахло корицей и персиками, так что у меня просто потекли слюнки.
Он остановился, оставляя между нами двухдюймовую подушку прохладного воздуха.
– Я не забыл, – промолвил он, – я просто не ожидал, что ты сможешь это сделать так быстро. Не волнуйся, все в порядке.
– В порядке? Я вишу в воздухе на полпути к кровати!
– Я бы предпочел, чтобы ты была больше, чем на полпути. – Это читалось на его лице – неприкрыто, мощно, властно – посылая волны чистой неподдельного желания.
– Дразнишь, – прошептала я. Из его горла вырвался звук, который трудно было бы назвать смехом.
– Вернись в кровать, а там посмотрим, – он опустился на несколько дюймов. Я попыталась последовать за ним. Тщетно.
Он приподнялся обратно.
– Не желаешь ли, чтобы я тебе помог?
– Да. Нет. Я не знаю, как правильней ответить.
Его рука коснулась моего лица и медленно прочертила огненную линию вниз к ключице.
– Ты должна научиться оставаться в теле, Джо. Совершенно очевидно, что мы не можем делать информацию о левитации достоянием общественности.
– Маленькое замечание. Если это будешь делать ты, то твой внешний вид привлечет внимание больше, чем какое-то нарушение закона тяготения. – Я старалась говорить беспечно, но это было очень непросто, учитывая сильное внутреннее возбуждение.Боже.Мне казалось, что я никогда не привыкну к сверхъестественной сущности джинна.
Появилось несколько новых черт, которые я приобрела. Острая, яркая внешняя красота, интенсивность чувств: вкуса, обоняния, осязания, звука. Человеческий мир былтак реален. Иногда настолько реален, что хотелось плакать. Я не могла решить, походило ли это на переживание бесконечного оргазма или на состояние наркотического опьянения, возможно, и то и другое.
Случайного контакта пальцев Дэвида и моей кожи было достаточно для запуска цепных реакций наслаждения глубоко внутри, я задержала дыхание и закрыла глаза, так как прикосновение продолжалось, его пальцы спустились ниже, очертив контуры моей груди.
– Возвращайся в кровать, – пробормотал он, и его губы щекотали меня, пока он говорил.
– Я не могу.
– Может быть, это означает, что ты не хочешь.
– Поверь, проблема вовсе не в том, что я не хочу.
Его губы заставляли меня таять, руки делали такие неприличные вещи, которые должны быть в принудительном порядке предписаны для ежедневного применения каждой женщине мира.
Внезапно мы оказались кожа к коже, и мои мозги отключились.
Он медленно вращал нас до тех пор, пока я не оказалась спиной вниз.
– Ты должна научиться оставаться в собственном теле, вне зависимости от того, что происходит. Как ты думаешь, у тебя получится?
– Испытай меня.
О, эта улыбка! Она способна растопить металл.
– Я как раз собирался это сделать.
Он снова меня поцеловал, но теперь ничего сладкого или нежного, это был глубокий, властный чувственный поцелуй, полный голода и желания. О да, в этом заключалось различие между человеком и джином.
Интенсивность.
Я чувствовала, как все мое тело охватил огонь, оно отвечало, изгибаясь под ним. Я себя чувствовала так хорошо, так восхитительно.
Он прижимал меня к себе, одной рукой поддерживая под затылок, другой – обнимая за талию, покрывая жгучими поцелуями мою шею, грудь, ноющие точки моих сосков.
О Боже…
Он шептал мне что-то на языке, который я не понимала, но это не имело значения; некоторые языки воспринимаются через кожу, не разумом.
Если само существование в виде джинна напоминало бесконечный оргазм, вы можете представить, насколько лучше становилось, когда приближался настоящий оргазм. Я поняла, как прекратить левитацию, и мы упали вниз с тяжелым, вибрирующим звуком так, что затрещала кровать.
Начало было отличным.
