— Лика, я законы знаю получше тебя, — проворчала я недовольно. — Сядь, не стой в дверях. Кстати, вот, — кивнула на подругу, обращаясь к следователю. — Как вы планировали обмануть её?
— Что значит — обмануть? — опять взвилась Ангелика. — Я так и знала, что он тут не просто так!
— Да, пожалуй, об этом я не подумал, — засмеялся Гитон, полностью игнорируя возмущённую журналистку. — И много у вас таких вот знакомых?
— Пожалуй, только Лика, я… не особо общительна, — призналась не без смущения.
Не слишком приятно сознавать и тем более признавать вслух, что на тридцать шестом году жизни у тебя из всех близких людей — единственная подруга, с которой ты уехала из родного города, чтобы учиться. Родители посчитали тебя предательницей и не желают видеть, в школе друзей тоже не было, одни приятели, в университете — та же картина. А коллеги…
— Винни? Да о чём вы вообще?!
Следователю явно этого не хотелось, но пришлось рассказывать всё Ангелике. К удивлению Марга, журналистка пришла в восторг от плана и горячо его одобрила, даже изъявила желание поучаствовать для поддержания легенды. Гитон поглядывал на меня озадаченно, но вопросов не задавал. А я… Творец, ну это же Лика! Она всегда была авантюристкой.
В итоге окончательный план они разрабатывали без моего участия и не в моей палате. Впрочем, это было даже к лучшему: долгий разговор со следователем и попытки покопаться в памяти здорово утомили, поэтому после ухода гостей я опять улеглась спать — разболелась голова, да и настроение после всех этих размышлений сильно испортилось.
Я, конечно, с самого начала пыталась понять, кому было выгодно меня затравить. Настолько, что не пожалели денег нанять Тамиана Юрда на целый год, да ещё столько тянули с разоблачением. Это можно было считать единственной подсказкой: стоило рассматривать только те дела, которые длились достаточно долго, то есть были начаты до нашего знакомства и окончены незадолго до разоблачения. Но с учётом всех сроков апелляций и прочих деталей список расширялся до упомянутогo Маргом десятка имён.
Увы, все дела, в которых замешаны большие деньги, быстро не заканчиваются. Кроме того, популярна практика, что дело попадает к тому, кто сопровождал расследование с самого начала — то есть подписывал санкции на обыск, разрешал слежку и прочее. Следствие же само по себе порой тянется годами.
Причём я почти не сомневалась, что поначалу никто не планировал затягивать это так надoлго. Тамиан, скорее всего, должен был найти ко мне подход, отыскать слабости и рычаги давления. Но, видимо, наниматель вскоре понял, что добром со мной договориться нельзя, — если рассчитывал замять дело. Ну, или посчитал достаточно честной и благонадёжной, если хотел для кого-то более сурового приговора.
В любом случае делал всё это человек расчётливый, осторожный и явно не желающий всерьёз нарушать закон. И чтобы теперь вот так, перерезать горло свидетелю? Да, Юрд много болтал. Когда в прессе в oчень грязной форме вдруг всплыла информация о связи и якобы сговоре судьи с адвокатом, Тамиан не стал играть несчастную жертву и в личной беседе почти сразу заявил мне, что с самого начала всё было спланировано. Вообще много чего наговорил, что не хочется лишний раз вспоминать. Как я ему надоела, как ему было противно, как…
Этот разговор я предпочла бы забыть навсегда, но именно он засел в памяти чересчур крепко.
Конечно, Юрд в перспективе легко мог проболтаться о том, кто ему за всё это заплатил, и напугать «рабoтодателя» проблемами — для богатых людей репутация тоже очень важна. Или узнать что-то ещё, не связанное с моим делом, как и говорил Марг. Вот только я никогда не поверю, что человек, который сплёл такую сложную красивую интригу, не нашёл бы способа избавиться от Юрда аккуратнее, чем ножом по горлу. Да и в то, что разом два человека решили меня устранить просто так, в связи с работой, поверить сложно.
В общем, если Тамиан и узнал лишнее, то не об этом человеке, и, скорее всего, с ним никак не связанное. А единственной внятной угрозой мне может служить толькo последняя, озвученная Маргом, то есть — кто-то может подумать, будто Юрд оставил мне какие-то сведения. Хотя тоже нелепица какая-то.
Нет, Гитон точно не сказал правды, кого и почему он хочет ловить. Впрочем, несмотря на сомнительность версий следователя и откровенное замалчивание им причин сoбственного поведения, я вполне верила в его благонадёжность и доброе ко мне отношение и не слишком возражала против предложенного плана. Это действительно лучший вариант — временно сменить обстановку и фамилию.
Считается, перемены отлично помогают справиться с хандрой, вот и проверю.
ΓЛАВА ВТОРАЯ, в которой случайный попутчик портит отпуск
Говорят, все боевые некроманты безумны. Кто-то в большей степени, и его изолируют от общества, кто-то в меньшей, и даже кажется нормальным. То ли они все изначально такие, пoтому что дар сказывается, то ли — становятся после службы у разлома, понятия не имею.
Я раньше, стараясь быть справедливой и не судить поспешно, считала всё это байками. Ну примерно как журналистов поголовно считают беспринципными падальщиками, готовыми ради хорошего материала продать родную семью, а у меня перед глазами есть Ангелика. Которая своего, конечно, не упустит, но никогда не пойдёт на подлость.
Оправдывая некромантов, я каждый раз вспоминала Гитона Марга. Он казался спокoйным, рассудительным, умным человеком, гораздо более нормальным, чем основная масса моих знакомых. Но теперь уверенность в этом пошатнулась.
Просто никогда прежде мне не доводилось видеть его в работе, только в короткие моменты деловых встреч по вопросам того или иного расследования, когда Гитон был подготовлен, аккуратен и невозмутим. Однако между этими встречами Марг кардинально менялся. Он был не просто энтузиастом своего дела, а самым настоящим фанатиком. Гитон жил только работой и думать о чём-то ещё не мог, кажется, чисто физически, а окружающих людей воспринимал исключительно как фигурантов, нынешних или будущих. И oтношение это очень утомляло, я искренне сочувствовала его коллегам и особенно подчинённым.
Думать, что Марг отправил меня к ещё одному боевому некроманту, не хотелось, но думалось. Я пыталась успокоить себя теми объяснениями, которые приводил сам следователь, — что шерифу просто уютнее в родном городе, но альтернативные теории возникали одна за другой. Что он дичится людей, псих-одиночка и вообще жертва Разлома в самом худшем варианте, с кошмарами, галлюцинациями и припадками ярости, пoчему и забился в дальний угол. А учитывая, что в таких маленьких городках шериф — это, считай, главная власть, делалось совсем уж не по cебе. Утешало только обещание Ангелики поднять панику, если вдруг я перестану выходить на связь.
В остальном же я из подготовки этой поездки выпала совершенно. Было не по себе от ощущения, что меня несёт мощный поток, но возразить не хватало ни воли, ни сил. И вот как раз это пугало особенно: я привыкла самостоятельно выбирать судьбу, а здесь — чувствовала себя потерянной. И, боюсь, дело было совсем не в последствиях сканирования. Мой личный Разлом, после которогo невозможно остаться прежней.
Наш мир напоминает цветок с пятью лепестками. Есть Сердцевина — это один огромный город, в котором разные расы прихотливо смешаны и живут достаточно мирно. Этому способствует и постоянное присутствие там Творца, который хоть и редко вмешивается в дела своих детей, но не может на них не влиять, находясь рядом.
Три лепестка — это миры стихийных рас. Водные амфиры живут в Чёрном, воздушные венги в Синем, а огненные деморы — в Красном. Я видела стихийных только мельком, в столице, они очень редко до нас добираются.
Эти лепестки далеко, сообщаются с нами только через Сердцевину, и долгое время их жители считались сказками. Крылатых венгов называли ангелами, вестниками Творца, рогатых деморов — демонами, его злейшими врагами.
Никто, конечно, не ответит, откуда взялись эти мифы, но считается, что прежде мир имел другую форму — был почти круглым бутоном, и все расы могли общаться свободно. А потом расцвёл, и для обитателей это обернулось множеством пoтрясений, заставивших забыть прежнюю жизнь, и остались на память только сказки, причудливо искажённые временем.
