- А телефон у вас есть? - предприняла последнюю попытку.
Женщины переглянулись.
- Если госпожа пожелает, то мы найдем.
Отлично. Ну, тогда идемте в покои. Что бы это ни было.
Покои оказались самыми настоящими покоями, то есть огромной спальней. Будуаром. Розово-белым, будто зефирным. Кровать под балдахином, столик-трюмо, креслица с высокими спинками, пуфики, шкафчики, ажурные занавесочки.
Ну и ванна - огромная, расширяющаяся ваза в виде цветка. Они же не хотят, чтобы я разделась сейчас?
- И где телефон? - я пыталась держаться, хоть нервничала сильнее и сильнее.
Худая кивнула и вышла. Отлично.
- А Николая вы знаете? Брюнет, глаза карие, бледный и высокий? Ммм?
Служанка охнула и рукой прикрыла рот. Ага! Вот вы и попались!
- Хочу его видеть. Он ведь где-то здесь, да? И заканчивайте этот дурацкий розыгрыш, ну совсем не смешно.
- Госпожа Изабелла, - голос Толстушки дрожал. - В стенах дома запрещено называть это имя.
- Николая сюда приведите! - хотелось думать, что выгляжу я настроенной достаточно серьезно. - Я на вас всех заявление в полицию напишу. Так и знайте!
Ответом послужил испуганный ох. Всем известно, если боятся, значит, и правда вину чуют. Надо только дожать.
Дверь открылась, и в комнату... пардон, в покои вошла Худая и молодой мужчина с копной волнистых каштановых волос, прикрывающих уши. Одетый по местной моде: обтягивающие брюки, свободная рубашка и жилет нараспашку.
- Что происходит, Изабелла? - произнес с явным недовольством и губы скривил. - Опять истерика?
- Я - Лера. И завязывайте уже с этим спектаклем. Мне домой пора.
- Ты и так дома, дорогая сестренка.
А сарказма-то море. Брррр.
Да и сколько можно! То Изабелла, то вот сестренка.
- Вы здесь главный? - вперила взгляд в мужчину.
Симпатичный, гад. И глаза красивые. Линзы? Откуда же еще взяться такому чистому зеленому цвету.
- Сейчас я, - и улыбочка на губах.
- Телефон принесите. Иначе. - ну даже и не знаю, что будет иначе. Что я там могу? Заявление в полицию их, по всей видимости, не проняло. Глупо думать, что Судом по правам человека напугаю. Где Европа и где мы. Вот и гад понимает, что нечем-то мне ему пригрозить. Руки на широкой груди скрестил и лыбится. Ладно, если на мои права им начхать, то может, на свои еще нет.
И я сняла туфли. Устраивать истерики - не мой вариант. Никогда таким не страдала. А тут вдруг захотелось, аж до зуда. Ну, «хрустальной» туфелькой я в рыжего гада и запустила.
И зажмурилась. Чего я творю-то, мамочки!
- Выпустите меня отсюда немедленно! - а голос у меня всегда такой был? Сначала я подумала, что это от переживаний он изменился. Но не может же поменяться настолько.. Или может?
- Ну, Изабелла.
- Никакая я не Изабелла! - и вторую туфлю запустила. Уже прицельно и глаза не закрывала.
Мужчина увернулся и разразился смехом:
- Странно, а ведешь себя в точности, как она! И выглядишь так же. Волосы рыжие, глаза зеленые, выражение лица стервозное.
Стервозное!? У меня-то? Так. Стоп. Чего он там до этого сказал? Рыжие и зеленые... Ну вот на этом он сейчас и погорит. И рванула из тугой прически - кто и зачем там кос наплел? - локон. Вылетела шпилька.
А вот прядка и правда оказалась рыжей.
- Вы что, меня покрасили?! - от моего вопля отступил даже мужик, а Худая и Толстушка аж к дверям шарахнулись. - Где тут у вас зеркало?!
И повернулась в указанном направлении. Точно - вот же трюмо. Совсем разволновалась и соображать перестала.
Из отражения на меня смотрела. не я.
- Какого.. Подняла руку, и двойник повторил движение. Затем моргнул вместе со мной. И нос потер.
Шок ледяной волной расползался по телу.
- К-к-кто это?
- Ты, конечно же.
- Это не могу быть я! Слышите! Это не я! - и махнула рукой в сторону зеркала. Горячая волна пробежала по пальцам, а потом оно взорвалось искрами осколков.
Ноги подкосились, и я опустилась на пол.
Глава 4. В которой выясняется, что попаданство карается смертью
Меня бил озноб. Я рыдала, размазывая слезы по лицу, и не могла успокоиться. Не хотела. Все происходящее вокруг воспринималось краем сознания. Вот мужчина прикрикнул на служанок. Он требовал, чтобы нас оставили вдвоем, а те слабо упирались, настаивая, что это запрещено этикетом. Закончилось все тем, что дверь с грохотом распахнулась - как с петель только не вылетела - и, подгоняемые ревом «Вон!», женщины опрометью бросились прочь.
Какое-то время ничего не происходило. Потом рыжий подошел и мягко опустился рядом. Я чувствовала его взгляд и только старательнее прятала лицо в ладонях. Тогда он сжал мое запястье и отвел руку, заглянул в глаза. Наши взгляды встретились, и показалось, что я ухнула в ядовитую зелень, как в трясину. И сошлась над головой тягучая ряска.
Миг. Еще. И еще - долгий, будто вечность.
Морок спал. Меня отпустили. Мужчина хмурился, и морщины залегли между бровей.
- Что происходит? - выдавила со всхлипом. - Я не Изабелла, клянусь. Это не мое... не мое тело.
- Возможно, и не она, - губы кривятся, не то в улыбке, не то в оскале. - А кто тогда?
- Лера Соколова. Студентка, второго курса. Живу в Вольске. Учусь там же.
- Так уж и студентка?
Кивок.
- Вольск? Хм, не припомню. Где это?
- Недалеко от Санкт-Петербурга.
- Конкретнее.
Он все смотрит, и под этим взглядом мне хочется провалиться сквозь землю. А еще треснуть ему по рыжей макушке. Вот прям хочется, и все. Аж ладонь зудит. Странно.
- Россия! Планета Земля! - выпалила раздосадовано. Чего он от меня хочет?:
Молчание. И спрашиваю только потому, что хочу прервать тягостную тишину:
- Что случилось с зеркалом? - знать об этом, на самом деле, не хочется. Слишком страшно. Хотела ты, Лера, сверхъестественную историю, вот и вляпалась в одну по самые ушки.
- Ты его взорвала. Магией.
Ответил так спокойно, даже очень. Будто это все в порядке вещей.
- Ее не существует. - лепечу, хотя уже понимаю, что существует. И еще как.
Тяжкий вздох и ругательство. Забористое. В смысле такие на заборах пишут не самые интеллектуально одаренные граждане. Поняла не все. Кто такой Охрум и при чем тут его лысый хвост понятия не имела, но чувствую, что досталось тому по самое не балуй.
- А как сюда. в это тело попала, помнишь?
Я рассказала. С самого начала. Про Николая собеседник особенно заинтересовался. А потом сидел, обхватив колени, и лицо его выражало высшую степень печали. Даже жалко стало, захотелось утешить. Не люблю, когда красивые мужчины грустят. Даже о своей беде забыла. Ненадолго. На секунду или две.
- Выходит. это не мой мир?
- Или ты просто слишком хорошая актриса, сестренка.
- Эм, в смысле сестренка. Мы родственники?
Он развел руками, признавая, что да, вот такая вот оказия. Самые что ни на есть. Кровные.
- Себастьян, - и руку протянул. - А ты - Изабелла.
А я только что его рассматривала! Любовалась даже. Бррррр.... Неправильно это, в свете вновь открывшихся обстоятельств. Почти инцест, вот!
А ведь и правда похож. Рыжий, рыжий, конопатый.. М-да. И что теперь делать? И можно ли мне домой попасть?
- Можно. Наверное, - поморщился. - Только я не знаю как. Не представляю даже, как Иза это провернула. По перемещениям я не специалист, не мой профиль.
- Я не могу тут оставаться! Мне домой надо! У меня там мама. - я вскочила на ноги, и тут же в подошву мне впился осколок.
Вскрикнула и снова села. Было больно, и кровь текла.
- Ты владеешь магией целительства, - испытующе глядел мне в глаза Себастьян. - Изабелла владела, но ты - теперь она, значит, и навыки ее должны передаться.
Не желаю я быть никакой Изабеллой! Захотелось банально разрыдаться. И что-нибудь разбить. Ну совсем не в моем духе. А не достался ли мне вместе с навыками и чужой характер?
