С любовью огладила как будто теплое дерево моей маленькой помощницы. Улыбка сама по себе запросилась на лицо. Наконец-то я дождалась этого — мой магический баланс пришел в норму! Мне до сих пор не верилось, что это произошло спустя практически два года после моего пробуждения. Сразу вспоминался первые недели после того как я очнулось в больничном крыле, наши с Русом разговоры…
Весна еще не успела сойти на нет, но ее место уже примеряло на себя жаркое и душное лето. Ученики, как и большинство преподавателей, в преддверии окончания учебного года спешили распрощаться с последними экзаменами и долгами. Я же чувствовала себя достаточно хорошо чтобы спокойно совершать прогулки по внутреннему дворику замка и вернуться в подземелья без посторонней помощи. Правда на большее меня все еще не хватало и после не столь длительного моциона я буквально падала без сил. И вот когда я вернувшись с очередной такой прогулки, отдыхала в кресле, передо мной опустились несколько стеклянных сосудов. Причем одно из зелий стремилось вылететь из фиала, что ему вполне удалось бы в случае отсутствия плотной и тяжелой каменной пробки с широким основанием. Его кстати на него и поставили, предусмотрительно перевернув небольшую бутылочку для большей надежности.
— Что на этот раз? Мадам Помфри вроде не приписывала мне новых лекарств. — Я еще раз внимательно осмотрела предоставленный мне набор пузырьков, но ни единое из зелий мне не было знакомо.
— Она — нет, а я — да. — Северус спокойно опустился в кресло напротив и веско пододвинул ко мне первую бутылочку. — Хотя это пока не лекарства. Данные зелья помогут мне ответить на один весьма важный в нынешней ситуации вопрос.
— И какой же? — Я удивленно приподняла брови. Кажется, мне уже нечего было ему рассказать. Я даже в деталях описала как именно «пахло» из пасти василиска, причем несколько раз. Что еще он хочет знать?
На меня очень пристально взглянули и от этого взгляда стало не по себе. Рус никогда не смотрел на меня… как будто я одновременно и неизведанное доселе явление, и крайне опасный зверь, от которого непонятно чего ожидать. Он что, опасается меня? Такая аналогия заставила меня внутренне напрячься. Не к добру подобный интерес особенно в исполнении человека со складом ума дотошного экспериментатора.
— Почему твое тело не могло исцелиться и до сих пор не пришло в норму. — Он поставил локти на колени и сцепил пальцы в замок, опершись о них подбородком. При этом Рус не перестал пристально вглядываться в меня, будто заглядывая в саму душу.
Не выдержав напряжения, заерзала на мягком сиденье и невольно выпалила:
Разве не очевидно? Мадам Пофри высказала вполне рациональное объяснение происходящего. Как по мне, все вполне логично. На мне проклятие, я принимала множество сложнокомпонентных зелий и как вишенка на торте — яд василиска.
Честно говоря, копаться в этом деле у меня не было никакого желания. Несмотря на то что я всячески старалась показать насколько в порядке, правда состояла в том, что ни в каком порядке я ни была. Перебивание на грани смерти всегда накладывает огромный отпечаток на сердце человека, сколь сильно ты это ни отрицай. И в этот раз все сильно отличалось от случая с проклятием. Тогда мне снился до ужаса правдоподобный сон, способный даже свести в могилу, будь у меня более слабое сердце. Но тогда это был всего лишь сон. Да навязчивый, преследующий меня до сих пор, но все же обычное наваждение. Игры моего подсознания, усиленные черной магией. А себя рано или поздно всегда можно взять под контроль, если действительно захотеть. Этим я всегда себя успокаивала. Однако то что случилось в Тайной комнате… Это было реально до дрожи, до холодного пота, до мерзких колик в животе и я ни за что не хотела повторения подобных ощущений. Возможно со временем чувства и эмоции позабудутся, память сгладит острые углы, но пока это не произошло я не хочу лишний раз ворошить болезненное прошлое.
— Не очевидно. — Отрубил Северус. — Это пояснение годится для школьников вроде Драко или не слишком сильно осведомленных в темной магии личностей, но никак не для меня. Или директора.
— Хочешь сказать, что…
Я умышленно не стала договаривать, Рус и так все понял. Отведя наконец взгляд в сторону, он сухо ответил.
— В тебя влили пятьдесят пять слез Фоукса — любимого питомца Дамблдора. А слезы феникса — вещь очень редкая и ценится не просто на вес золота, но на вес бриллиантов точно. И ты можешь представить в каких именно долгах мы перед ним. — Я сипло выдохнула, от чего под ребрами вновь неприятно закололо. — И я говорю МЫ не из-за сильного желания помочь такой бестолочи как ты, а потому что я по дурости своей принял тебя в свой род. И магия рода не позволит мне тебя бросить на произвол судьбы.
Он на мгновение замолчал, будто обдумывая пришедшую в голову мысль, но затем отбросил ее. Я как можно незаметно затаила дыхание. Почему-то сразу подумалось, что изгнание такой непутевой как я из рода Принцев, способно было решить все возникшие у Снейпа проблемы. Но он не сказал этого вслух, что внушала некую уверенность в моем будущем и позволило мне облегченно выдохнуть. Похоже этими резкими словами он просто выказывает свое недовольство сложившейся ситуацией. Тем временем мой любимый профессор продолжил:
— Пока он не требует ничего конкретного. Ему просто ЛЮБОПЫТНО. А значит нам как минимум следует утолить любопытство старика. Хотя, чего уж, меня и самого не покидают мыслях о причинах отвратительной реакции твоего организма на лекарство. Так что приступай.
Закончив на этом с пояснениями, он снова придвинул ка мне пузырек. Мне ничего не оставалось кроме как взяться за склянку.
Следующие несколько дней прошли достаточно однообразно. Я регулярно питалась, выходила на прогулки и принимала участие в разнообразных тестах. Когда дело в конце концов дошло до измерения магического фона, магомер показал удивительную, просто фантастическую для меня вещь. Вернее, он показал вполне обыденный для любого нормального волшебника факт — абсолютно ровный и стабильный магический фон.
Я еще долго не могла поверить увиденному. Первое что я сделала — выхватила отложенную до лучших времен новенькую палочку и бросилась в тренировочный зал. Не знаю сколько времени я колдовала, но окончательная вера в происходящее пришла только после того как я трансформировала учебный манекен в удобное кресло и удовлетворенно свалилась в него. Трансфигурация никогда не была моим коньком, и то, что я с такой легкостью одолела превращение столь крупного предмета просто поражало.
Радостно рассмеявшись я выпустила в потолок столб искр, которые по мере опадания превращались в разноцветных бабочек. Северус, который спокойно наблюдал за моим буйством, привалившись к косяку двери, довольно хмыкнул.
— И что ты теперь ощущаешь? Какие чувства от сравнения твоих магических способностей до и после нарушения магического фона?
Я задумалась. За неожиданно свалившейся на голову радостью и безмерным облегчением от осознания, что я все еще полноценная волшебница, мне даже не пришло в голову толком проанализировать свои ощущения. Но теперь, когда Рус напомнил об этом…
— Мне стало… проще. Легче колдовать и направлять силу через палочку. Не знаю, как это описать… — Я задумчиво закусила губу подбирая правильные слова. — То, что казалось сложным я теперь делаю так будто умела это всегда.
Северус покивал.
— Ты просто стала сильнее. Сдерживание всплесков и использование безпалочковой магии все же возымело эффект. Не знаю какой уровень у тебя был раньше, но сейчас могу с уверенностью утверждать, что твой нынешний ранг гораздо выше среднего.
— Да ладно… — Я во все глаза уставилась на крайне довольного собой Снейпа и судорожно стиснула палочку. — Я же в лучшем случае дотягивала до нижней черты, характеризирующей умения среднего волшебника…
И это была чиста правда. Я была крайне старательной, усидчивой с хорошей памятью, но это практически никак не могло компенсировать мне отсутствие реальной силы, когда дело доходило до практики. Тогда, лучшее на что я могла рассчитывать после окончания школы — это пост мелкой служащей в министерства или удачное замужество. Но с таким родственником, как мой отец последнее представлялось маловероятным. К слову, моя скромные магические способности были еще одним поводом для презрения со стороны моего мерзкого родителя. И если в школе я могла показать себя с хорошей стороны благодаря другим моим умениям, то признающий исключительно грубую силу Антонин Долохов, только еще сильнее убеждался в моей никчемности. Моей отдушиной всегда были зелья и проклятия. В обоих этих сферах не приходилось задействовать много чар.
