Какое-то мгновение я просто смотрел на нее сверху вниз, опираясь руками по обе стороны ее бедер, мои мышцы напряглись, когда я удерживался на ногах. Черт, почему я никогда не смотрел на нее как следует до прошлой ночи? Я был настолько ослеплен роялистским дерьмом, которое она постоянно несла, что не замечал совершенства ее изгибов. Я никогда раньше не видел таких идеальных, круглых сисек, и когда она оседлала меня, мне пришлось бороться, чтобы не взорваться, прежде чем я дал ей то, что ей было нужно. У меня никогда не было такого секса. И я не собирался отпускать ее в ближайшее время.
Я поцеловал ее прямо под пупком и начал двигаться ниже. Я разбудил бы ее криком и был бы в ней на глубине восьми дюймов, прежде чем она снова перевела бы дыхание.
Мой рот опустился ниже, и она извивалась подо мной, перед тем, как кончиь ещё раз.
— О святой Маноли, я сплю в аквариуме, — задыхалась она, открывая глаза. Эти восклицания стали намного грязнее прошлой ночью, и я с нетерпением ждал возможности получить от нее еще немного.
Я опустил голову между ее бедер, провел языком прямо по ее центру и застонал от желания, готовясь поглотить ее.
— Сладкие шарики лапши, Макс, не начинай сейчас опять всю эту хуету, — сказала она, потянувшись вниз, чтобы схватить меня за волосы и оттащить от себя.
— Что? — спросил я, нахмурившись.
— Мне нужно попасть в Сферу на завтрак, пока все бублики с маслом не расхватали! — Она отпихнула меня в сторону, словно ее совершенно не интересовало то, что я только что собирался с ней сделать, и я нахмурился, пытаясь прочитать ее эмоции, не понимая, что, черт возьми, происходит.
Я уловил запах похоти, но он почти исчез. Более заметными были разочарование и беспокойство.
— Я попрошу кого-нибудь принести сюда бублики, — сказал я, усаживаясь так, чтобы она могла хорошо рассмотреть мой пресс. — Не лучше ли тебе вернуться в постель?
Джеральдина повернулась, чтобы посмотреть на меня, и с ее губ сорвался смех.
— Зачем мне снова валяться в твоем стоге сена, Макс Ригель? Я могу добавить зарубку на свой столбик, когда вернусь в свою комнату, и сразу же вернуться к важным вещам в жизни.
— Важным вещам? — Что, блядь, происходит прямо сейчас?
— Может, оставим этот маленький всплеск лапши при себе? — спросила она, натягивая трусики.
— Что, блядь, такое лапша?
Она хихикнула надо мной, и мне пришлось смотреть, как она прикрывает эти идеальные сиськи.
— Ты знаешь, глупый медвежонок. Когда твоя лапша рассыпается от луны, и ты получаешь гормональные горячие штучки для кого-то нелепого. Это немного смущает, тебе не кажется?
— Я… ты боишься, что я буду стесняться рассказывать о нас людям? — спросил я, когда она натянула платье через голову и украла мою последнюю надежду на утренний секс.
— Почему в Солярии тебе должно быть стыдно? — спросила она, расширив на меня свои большие голубые глаза и захватив меня в плен. — Это я должна играть в игру со стыдом. Что бы все подумали, если бы узнали, что я переспала с Наследником? — Она произнесла это слово так, словно оно было грязным.
Я уставился на нее, так как она на самом деле чертовски вздрогнула, пытаясь понять, что она говорит.
— Что? Просто… подожди. Ты хочешь сказать, что тебе стыдно за прошлую ночь? Разве ты не чувствовала то же, что и я? Этот секс был чертовски умопомрачительным.
— Да, да, ты был совершенно адекватен, — сказала она, двигаясь, чтобы посмотреть в зеркало, стоя у моего шкафа и поправляя свои чертовы волосы.
— Адекватным??
— Ну, я не могу стоять здесь и сплетничать с тобой весь день, мне нужно проверить Ослов и посмотреть, кто еще попался на удочку лунных сумасшедших. Сомневаюсь, что у кого-то еще были такие помутнение рассудка, как у меня. — Она снова захихикала.
— Подожди. Помутнение рассудка? Ты хочешь сказать, что это больше не повторится? — Я поднялся на ноги и последовал за ней, когда она направилась к двери, не совсем понимая, что, черт возьми, происходит. Она была там прошлой ночью, я подарил ей время всей ее жизни. Это было больше, чем просто секс, это было похоже на кайф. Почему она все еще не в моей постели, умоляя о большем? И как, черт возьми, я проигрывал бубликам с маслом?
— Конечно, нет, глупая сосиска. — Она рассмеялась, открывая дверь, даже не потрудившись осмотреть меня, когда я стоял перед ней голый. — Увидимся позже, печеная потата!
Дверь захлопнулась с резким щелчком, и я остался со стояком и без малейшего представления о том, что, блядь, только что произошло. Ураган Джеральдина пронесся по моей спальне, и я остался в полном замешательстве после ее ухода.
Я стиснул зубы, направляясь в душ. Этого нельзя было допустить. Не может быть, чтобы она не чувствовала этой связи между нами. Ни за что на свете. Так что мне придется работать над ней, пока она не признает это.
Потому что теперь, когда я попробовал Грас, я не собирался останавливаться. Эта девушка должна была стать моей.
Орион
Дариус был в плохом настроении, он опустился на стул и угрюмо попивал свой кофе.
Я пересел на его кресло и похлопал его по плечу.
— Она одумается.
— Не одумается. — Он отмахнулся от меня. — Она всегда ненавидела меня, а почему бы и нет?
Я тяжело вздохнул, но прикусил язык, чтобы не сказать что-нибудь еще.
— Что? — прорычал он, бросив на меня вызывающий взгляд.
— Ты не просто враг Тори, Дариус, ты сам себе враг. Как будто каждый раз, когда ты наказываешь ее, ты пытаешься наказать и себя.
— Спасибо за ободряющую речь, папа, — язвительно сказал Дариус, явно не в настроении вести рациональную дискуссию на эту тему.
В моей груди раздался низкий рык, и мои клыки были на грани того, чтобы вылезти. Мне нужна была кровь. Я был совершенно истощен после прошлой ночи, но я отказался взять ее у Голубка после всего, через что она прошла. Дариус предлагал, но поскольку мы тогда делили постель, я решил, что это плохая идея. Связь Хранителя всегда заставляла меня чувствовать себя странно, когда я питался от него.
— Пей, — потребовал он, поднимаясь на ноги и наклоняя голову на одну сторону. — У тебя такой вид, будто ты вот-вот потеряешь контроль и все равно это сделаешь.
Я стоял, мое горло было сжато, а источник моей силы был настолько пуст, что я был на грани отчаяния. Я сделал выпад вперед, впиваясь клыками в его горло, и его рука тут же обхватила меня. Связь между нами вспыхнула, и когда его кровь полилась на мой язык, я издал низкий стон потребности. Его хватка стала крепче, его рука скользнула в мои волосы, а я брал все, что мне было нужно, поглощая каждую каплю, пока мое сердце колотилось, сжимая его плечи в железной хватке.
Наконец я оторвался, и мы продолжали стоять нстолько близко друг к другу, его лоб касался моего. Он решительно оттолкнул меня, и я вновь обрёл контроль над своими эмоциями, ненавидя Лайонела за те извращенные узы, которые он наложил на нас. Я даже не знал, какие чувства принадлежат мне, когда дело касалось Дариуса, и мне было неприятно думать, что часть любви и доверия, которые мы испытывали друг к другу, возможно, даже не настоящие.
Я опустился в кресло, которое он освободил, а он пересел на диван напротив меня, заживляя отметину на шее и напряженно хмурясь.
— Моему гребаному отцу есть за что отвечать.
— И он ответит, — поклялся я. — А пока нам необходимо присматривать за Вега. Сейчас, как никогда раньше.
Дариус покачал головой.
— Ты говоришь так, будто ты на их стороне.
— Ты же знаешь, что сейчас все по-другому. И я не слепой, ты ошибаешься, если считаешь, будто я не вижу все то дерьмо, которое ты творишь с Тори Вега. Я знаю, что она тебе небезразлична. И мы должны защитить ее и ее сестру от твоего отца. И от Нимф тоже. — Я понизил голос до шепота, несмотря на наложенный мною заглушающий пузырь. — Ты понимаешь, насколько большую угрозу они представляют для тебя сейчас? Для твоего трона?
