– Жемчужина сокрыта в глубине... – задумчиво произнес магистр Донован. – Рябь на воде мешает ее увидеть, лишь тот, кто поистине искусен, разглядит ее. Позвольте откланяться, эстион Эгерт, я недавно прибыл, и у меня еще много дел.
Полы темной мантии с серебристой вышивкой у горла плеснули по воздуху, когда новый магистр темных искусств быстрым, плавным движением развернулся и покинул столовую.
ГЛАВА 3
С уходом Ледышки внимание ректора сконцентрировалось на мне.
– Вы не находите, что вокруг вас слишком много шума, адептка Чериш?
– Я приношу свои искренние извинения, что напутала сегодня утром с заклинанием переноса. Я уже устранила все последствия, как вы мне приказали. Но разве я виновата, что рождена полукровкой?
– Нет, не виноваты, – изменившимся голосом произнес огненный тиран и на мгновение нахмурился, думая о чем-то своем, а затем произнес, глядя на Риону: – Вы обе после занятий подойдете в мой кабинет. Я решу, какую отработку вам назначить.
Я была возмущена, но тем не менее хором с Рионой произнесла:
– Да, эстион Эгерт.
Последний окинул адептов пронзительным взглядом, от которого все поспешно опустили глаза и вернулись к еде. Удовлетворенный эффектом, дракон едва заметно кивнул и величественно направился инспектировать кухню. Я не могла пропустить такое зрелище и экстренно призвала Дуффа, передавая ему несколькими образами свою просьбу.
Понятливый котик со смехом поспешил немедленно перенестись в свое когда-то любимейшее место и завис под потолком. Я довольно улыбнулась. При помощи нашей связи фамильяр покажет мне, что творится за дверью, куда предыдущий ректор никогда не заглядывал. Думаю, даже магистр боевых искусств Гаральд Шеон не рискнул бы войти в эту дверь.
Дело в том, что поваром у нас был Марк-Скелет – старый некромант, который не терпел посторонних на своей кухне. В спокойном состоянии он выглядел худощавым, довольно привлекательным черноволосым юношей, но в гневе трансфорормировался в обтянутый кожей скелет с пустыми глазницами, горящими мертвенной синевой. Единственной слабостью эстиона Марка были его кошки, которых он прикармливал. Любого другого, вошедшего без стука и без разрешения, ожидали всевозможные кары.
Сколько точно лет нашему повару, не знал никто. Глядя на его ауру, я сделала вывод, что ему более шестисот.
Говорили, что когда-то давно наш повар-некромант ради зелья бессмертия украл и принес в жертву волшебного коня короля, подаренного ему на коронацию самой Санкристэль.
Марк добился бессмертия и вечной молодости. Убить его теперь можно было, лишь срубив голову. Король был в бешенстве, но, поскольку талантливый некромант однажды спас ему жизнь, не мог отдать приказ казнить убийцу своего коня или отправить в заключение.
Разгневанный повелитель запретил Марку учить кого-либо некромантии, зарабатывать ею и даже писать о ней научные труды. В довесок талантливейшего мага лишили имени рода и сослали в нашу академию, обязав вместо зелий вечно варить еду для адептов и преподавателей.
Я медленно, с удовольствием поглощала свой завтрак. О стихии! Как же здорово поесть впервые за сто двенадцать лет! Я и забыла, каким сочным бывает салат, теплым и нежным омлет, как благоухает поджаренный бекон и хрустит на зубах кусочек свежего хлеба! Спасибо Марку, готовил он превосходно!
Единственное огорчение – это чай. Из какого веника его заваривали? Что за гадость нынче поставляют в кладовые академии? Сто лет назад нас поили более приличным напитком.
Я всегда была любительницей изысканных чаев с добавлением цветов и фруктов. Надеюсь, Фелиша не будет в обиде на то, что я возьму пару монет из ее стипендии. Нужно будет непременно купить в городе на развес какой-нибудь ароматный сорт.
Тем временем фамильяр добросовестно транслировал мне происходящее на кухне. С довольной улыбкой подглядывала за тем, как ректор вошел в запретную обитель Марка-Скелета, и едва не прыснула отвратительным чаем на полстола, когда в дракона полетели взбесившиеся кухонные ножи, от которых ректору пришлось поспешно уворачиваться, принимая весьма замысловатые позы.
От ножей ректор уклонялся, пока не поймал их во временную ловушку и они не застыли в воздухе, хищно сияя наточенными лезвиями. Довольно хмыкнув, огненный двинулся вперед. По дороге он протянул руку к яблокам в большом тазу. Очевидно, их недавно мыли: на спелых желтых боках еще поблескивали капельки воды.
Эгерт удивленно вскрикнул, когда плод, которым он собирался полакомиться, решил вкусить ректорской плоти. Яблоко внезапно треснуло в его руке, отрастило маленькие острые клычки и впилось ими в ладонь дракона у основания большого пальца. Через миг несчастный фрукт был обращен в пепел, а ректор застыл посреди кухни в тщетной попытке заживить рану. Но удалось ему только остановить кровь.
Еще бы! Все заклинания старика Марка многосоставные. Огненному придется долго возиться с рукой, прежде чем та заживет. Наконец, осознав, что чары кусающегося яблочка не так просты, как казались, Итар Эгерт перетянул ладонь платком и наложил на руку иллюзию, чтобы та выглядела здоровой и без повязки. Я усмехнулась, прихлебывая ужасный столовский чай. Гордый, боится показаться слабым.
Досмотреть спектакль я не успела: раздался удар колокола, возвещающий начало занятий. Я огляделась: столовая была давно пуста. Что-то я увлеклась. Привыкла, что впереди целая вечность и спешить некуда. Адептам строить телепорты в здании академии было строго запрещено, но я знала лазейку в заклинании запрета и, используя ее, незаметно появилась в нише коридора, неподалеку от нужной аудитории.
Благодаря моим стараниям к концу дня отметки Фелиши Чериш по всем предметам, что были в расписании, значительно улучшились. Домашнюю работу по предсказаниям и проклятиям мне пришлось править прямо на уроках, старательно подделывая почерк в тетрадях прогульщицы.
На обеденной перемене я не сразу отправилась в столовую. Прежде договорилась с преподавателями по истории магии и изготовлению артефактов, что на днях пересдам зачеты по их предметам.
На уроке боевой магии я поняла, что тут надо притормозить, чтобы не вызвать подозрений. Если теорию драконица вполне могла выучить, то навыки магического боя за одну ночь никто приобрести не мог. Порывшись в памяти Лорины, я выяснила, что Фелиша была слаба в отражающих заклинаниях, но создавала вполне приличные иллюзии.
Подставляться под удар я не желала, поэтому адептка Крайлед, которая досталась мне в противники, была озадачена наличием еще семи моих точных копий. Они так часто меняли положение, возникая то тут, то там, что было непонятно, которая из них отражает заклинания и является настоящей.
Я не учла лишь одного: что моя противница быстро потеряет терпение и выйдет из себя. То, что адептка Крайлед перепутала чары, развеивающие иллюзии, с заклинанием изгнания призраков, я поняла, когда меня вынесло из тела Фелиши Чериш, которая бездыханной упала на ровно подстриженную траву полигона. Я ринулась к телу, но никак не могла в него проникнуть, словно меня не пускал невидимый барьер. Знак клятвы на моей призрачной ладони засиял алым, причиняя нестерпимую боль, напоминая, что если тело Фелиши умрет, то я не выполню договор.
Вокруг меня поднялся переполох. Адепты бросили тренировку и устремились ко мне, чтобы попытаться помочь.
– В сторону, дорогу! – прорычал Гаральд Шеон – магистр боевых искусств, подползая ближе. Глаза василиска засветились так, что даже сквозь черное облачко экранирующего заклинания, что спасало окружающих от превращения в каменные статуи, была видна изумрудная радужка с вертикальным зрачком. Магистр Шеон перешел на магическое зрение, пытаясь понять, какими чарами меня сразили.
– Не дышит! Она же не дышит! – пропищала адептка Крайлед и резко замолчала, осознав, что голос ей изменил.
– Еще теплая... Но ауры нет, она погасла! – удивленно произнес магистр Шеон, проводя руками над телом Фелиши.
