места, оставив позади оставшихся без мест ребят мокнуть под дождём.
В ту же секунду Лиза забыла о своей стеснительности и, решив, что со школьниками поступили не правильно, вскочила с места и закричала:
– Но там остались люди, как же они? – ответа не последовало. Этим она только приковала к себе внимание всех пассажиров, которым, кажется, не особо и была важна судьба старшеклассников.
– Так же нельзя… – прошептала девушка, – Они же там одни…
Всю дорогу Лиза, не отрываясь, смотрела в телефон, пытаясь, как и все найти сигнал и отправить родным хотя бы маленькое сообщение, что с ними всё в порядке.
За всё время поездки волосы уже успели высохнуть, а молчание надоесть. Складывалось впечатление, что все боялись даже шептаться друг с другом находясь в этом автобусе, ну, оно и понятно: эвакуировали из школы, забрав с последнего урока, ничего толком не объясняют, а лишь подбрасывают дров в костёр тайн и загадок, везут куда-то. А нас точно не похитили? Такой вопрос проскакивал не раз.
Покоя не давал странный шум, доносящийся с улицы, не давая думать о чём-то другом, крадя всё внимание.
В миг всё приобрело уже привычный тёмно-серый оттенок после прошедшего дождя. Даже через довольно-таки плотное окно можно было уловить маленький сквознячок, и почуять возвращающую к жизни свежесть мокрого асфальта.
Спустя какое-то время волнения в салоне утихли, а некоторые и вовсе почувствовали облегчение и задремали на плечах своих друзей под еле доносящийся шум мотора и расплёскивающихся во все стороны луж. И если внутри автобуса царила тишина, то вот за его пределами творилось чёрт-те что. Люди буквально возненавидели друг друга, устроив на улицах настоящие бойни и грабежи только из-за сообщения о катастрофе, о которой, долго умалчивали. Вскоре хаос проник внутрь машины вместе с ветром, затаившись у окон в ожидании подходящего момента, чтобы разбудить напуганных детей. Прозвучал громкий хлопок, который поднял всех на уши, и, выдернув всех из сновидений, привлёк внимание на кричащую от боли улицу.
Люди бросали камни в витрины и стёкла автомобилей в надежде что-то забрать, почуяв безнаказанность и свободу. И даже дождь был не в силах погасить костры взбунтовавшихся, которые они зажгли почти на каждом углу. Противостояли им крохотные, уже не справляющиеся группы полицейских, отчаянно, но, не опуская рук, разгоняя людей. Стало быть, дела совсем плохи.
Следом за очередным хлопком последовала спустившая на землю тряска, схожая с ночным землетрясением. Глаза улавливали каждое движение рядом сидящих пассажиров и мерцающие огни вывесок за окном. Казалось, что за каждым поворотом становилось всё темнее и тише: солнца нет уже давно, его сменили грозовые тучи, а люди, судя по всему, собираются в группы и вместе уходят куда-то подальше от центра. Кому-то в салоне даже удавалось не открывать глаза посреди всей этой шумихи и продолжать беззаботно сопеть, будто ничего и не происходит вовсе. Их бесстрашию можно только позавидовать, как в тоже время Лиза специально трогала низ своей большой кофты или постоянно убирала уже высохшие волосы назад, просто потому что благодаря таким простым действиям она мысленно оставалась в этом автобусе и чувствовала себя в безопасности. Помогали этому и изредка переговаривающие между собой военные на первых сидениях. Их речь крепко связала девушку, глуша все неприятные звуки хаоса.
Лиза повернулась назад и на спинку сидения положили противогазы.
– Зачем?
– Возьми этот, а остальные передай вперёд.
А потом, всё замолчало и исчезло.
И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются; тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою.
И тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою.
В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.
Пришел к своим, и свои Его не приняли.
Всем своим телом можно было прочувствовать дрожащую от ветра траву, которая играясь, щекотала ноги и грудь. Она будто неугомонный ребёнок пыталась поднять с места неохотно поддающееся голое тело молодого человека. Посреди уже почерневшего поля как луна в пасмурную погоду лежал оголённый и принявший позу эмбриона парень, который, наверное, ещё сам не догадывался о потере одежды.
Наконец, сухая трава всё-таки смогла выдернуть его из сна и вернуть в настоящий мир, каким бы пугающим и страшным он не был.
Открыв глаза, парень не спешил кричать, потому что не до конца понимал происходящего вокруг, списывая это на ещё продолжающееся сновидение, от которого он не полностью отошёл. Мозг только-только запустил свои процессы, а поэтому думать, и оценивать ситуацию было пока сложно. Всё это было похоже на какой-то сюрреализм: тьма, колосья, голый парень, скрючившийся от холода. Будто все картины, которые когда-либо увиденные в жизни слились в одно большое полотно, где ни один из многих рисовавших так и не договорился об общем виденье. В голове, на удивление, не было ни нагоняющей страху темноты, ни объяснения отсутствию нижней одежды, а громкая, будто, играющая у самых ног старая и уже не пригодная к игре скрипка. Стальная ржавая дверь открывалась с точно таким же звуком, проскакивая между мыслями о наготе и громыхающими кастрюлями, создавая внутри черепной коробки раздирающие душу звуки, от которых даже после закрытия ушей ладонями у висков пульсировали вены.
Терпеть это, больше нет сил. Парень поднялся с впитавшей жар тела земли, затянул ремни своего противогаза покрепче и не прикрываясь, осмотрелся, покрутив головой. Ничего… Странно, а что можно было ожидать? Куда не глянь, всюду тьма.
– А где озеро то? – если вы когда-нибудь кричали, находясь в полной глуши, то поймёте, как пара слов облетела, наверное, всё поле, если не больше. Улыбнувшись, парень отдал должное дыму: его руки начинали дрожать, и вовсе не из-за пробегающего по его телу холода. Страх таился в той же траве, где и стоял подросток. Вокруг ничего, кроме собственного присутствия и наличия обезвоженной и сухой земли высматривать было нечего. – эй! – окликнуть кого-нибудь было единственной идеей. Хотя, найти свою одежду было в приоритете.
Несмотря на полное отсутствие горизонта, в голове благодаря воспоминаниям составлялась карта местности, пусть и не чёткая, совсем размытая, зато можно было примерно представить, где находится озеро. Найдёте озеро – найдутся и ответы.
