его культуру. И его прекрасное отличие как раз от западных сословных различий. Вы рассказали мне сказку запада, а я перескажу вам притчу востока.
— Прекрасно!
— Сын императора влюбился в простую девушку и представил ту перед семьей, изъявив свою волю взять ее в жены. Старший брат, ослепленный гордыней, сказал: «За ней нет даже славы, ее род ничтожен, а кровь грязна». Средний брат, ослепленный жадностью, дополнил: «За ней нет богатств, ее приданое не принесет в казну и медной монеты». Слово взял отец, ослепленный величием: «За ней нет манер, умения себя держать и говорить, и ее присутствие при дворе не принесет даже услады взору». На что мать молодого императора ответила: «Когда на смертном одре вы откроете перед собой дорогу иного мира, вы не сможете взять с собой ни славы, ни богатства, ни красивых манер. Они не согреют вас там, где нет одежд, не насытят там, где нет пищи, и не подарят взору солнца, ибо там нет света. Вы можете забрать с сбой то, что смогло сохранить сердце, и если это любовь, то за гранью вас встретит рай».
— Это настоящая притча?
— Да. А переходя к морали… вы, Ева, к слепым не пробьетесь, что бы ни сделали. А те, кто зряч, тех ничего не смутит. Но, я уверен, что вам не стоит слишком волноваться. Мой совет помог вам?
— Более чем. Спасибо.
— Если до пяти вечера я ничего не придумаю с Иваром, уезжайте из клиники как положено. Встретимся позднее.
* * *
Троица позвонил в половине пятого, когда отчаялась ждать. Быстро проговорил инструкции. Я тут же ушла из кабинета, нашла уголок в конце узкого коридора у пожарного выхода и приложила телефон к уху. Связь не отключала, потому что Троица тоже ее не отключил. Он сказал слушать и ждать, по звукам должно быть понятно, что некромант остался один.
Щелканье замка, шумы, шаги, гулкое эхо пространства без мебели:
— Раздевайтесь, мойтесь. Вы должны быть готовы к процедуре через десять минут.
Хлопок, защелка, и шаги, явно босые, стали громче. Шуршание.
— Ивар, возьмите телефон из кармана халата. Вы должны видеть его в душевой на вешалке. — Несколько недолгих секунд тишины и шуршание почти в ухе. — Снизьте громкость динамика.
Я свой тоже снизила. Мне он нужен был, чтобы хорошо слышать, а Троица оставил на своем, чтобы была услышанной я.
— Да, кто это?
— Подруга вашего брата, Фо-Ху, или Фортена, если точнее. У нас на разговор минуты две-три. Включите душ и отойдите, чтобы его звук не мешал.
— Я слушаю… да, я слушаю…
Голос аж задрожал и зазвенел одновременно. Накрыло там Ивара эмоциями.
— Мы вас вытащим обязательно. Не скажу пока, как и когда, главное — не отчаивайтесь. Только после душа ведите себя как раньше, кажитесь подавленным, не проявляйте надежды и ожидания. Ничего не бойтесь… Ивар, скажите мне что-то, по чему ваш брат опознает, что вы — это вы и мы с сумели связаться. Есть кодовые слова или общая мелочь, которая посторонним не известна? И что ему передать, если вы хотите передать?
Он растерялся, замычал, пытаясь быстро сообразить и вспомнить. Но я не торопила, ждала столько секунд, сколько нужно.
— Да… да. Скажите: «домысел и вымысел» — это он точно поймет, и спор был настолько давно, что даже если кто и подслушивал, то не держал в памяти как важное. И передайте — «я не сомневался».
— Все?
— Да.
— Отключите телефон, положите его на место, и мойтесь. Я не обещаю, что все получится скоро. Наберитесь терпения.
— Спасибо… а как вас зовут?
— Потом узнаете. — Я улыбнулась. — До свидания.
— Во имя Великого Морса!
Мне прислали адрес, код домофона и время. Так получилось, что никто не смог меня забрать от клиники или встретить где-то заранее, поехала без сопровождения. И, раз все равно время было, решила добраться до ресторана, где можно сытно поесть, потом в корпус, чтобы сменить одежду, а потом сделать разведку адреса — незнаком ни он, ни район, — что-то новое.
Оказалось, непросто. «Хрустальный луч» — часть столицы с элитными постройками высотных домов, снаружи выглядящих полностью стеклянными. Попасть туда, что называется, «с улицы» можно, не закрыто, но гулять и любоваться — странно. Пешеходов там нет. Все, кому нужно, приезжали на автомобилях, далеко не такси, а личных, и переждать в магазине или кафе тоже никак — не было там такого. Я сунулась, и ушла почти ни с чем — проще было рассматривать соляные столпы в пустыне, чем делать в подобном месте разведку. Опасности не ждала, просто хотела не изменять осторожной привычке. Углядела пару подходящих мест, где можно было сбежать без прохода в главные ворота, и все.
Без десяти минут девять я уже набирала код и заходила в здание. Огромное, пространственное изнутри, оно походило на узкий грот. А лифты-колбы взмывали вверх в пустотелом центре, как ракеты в космос. Все шикарно и технологично. Дороговизна здесь была не дворцовой, а будто заточенной на будущее. Сверкает сверхпрочным пластиком, похожим на стекло, отливает металлами, пестрит подсветкой всех технических устройств. Опять же — не пыль в глаза, а со вкусом. Эстетика будущего.
Я вспомнила мальчика-некроманта с юга, его жалкий дом и жалкий быт, бедность на грани нищеты. Как же полярен мир. Живем все в одном, а кочевать можно по разным, и даже не только в пространстве, но и во времени.
— А этаж какой?
Номер квартиры есть, а куда по высоте подниматься — ни слова. Уже загрузившись в капсулу, подумала — вряд ли тут больше двух-трех квартир на этаж, и нажала кнопку, рассчитав примерно. Промахнулась. Лифт заявил «нет доступа». Нажала другую. Тот же ответ.
— Может, квартира и есть весь этаж? Чего им, богачам?
Хмыкнула и вдавила «22». «Доступ разрешен».
А когда лифт поднялся, я сразу увидела за стеклом створок фигуру. Хозяин встречал буквально с «порога».
— Здравствуйте, Парис. — Улыбнулась ему как можно приветливей. — Я Ева, номер шесть в контактах.
— Увидишь открытую дверь, заходи туда. Встань у окна и веди себя тихо, не смей ничего касаться, ни на что садиться или прислоняться. Ты поняла меня, некромантка?
Голос стальной, за тоном ни капли иронии. Отступив от границы лифта на приличное расстояние, пропустил меня и кивнул в сторону длинной галереи:
— Поняла.
И все-таки опять улыбнулась без
