книги, произнес Дариан.
— Зачем? — повторила я свой вопрос уже громче, вот только голос дрогнул.
Его волосы переливались золотом на свету. Он стоял рядом в лучах солнца и выглядел, как божество. Отлитая статуя Творца из золота. Но это обман! Это было застывшее чудовище.
— Мне нужна книга. Всего одна книга! — вдруг отмерев, заговорил он. — И единственное, что я о ней знаю, это то, что ее невозможно уничтожить, — он резко схватил меня за плечи и приблизился к моему лицу, а я и ахнуть не успела. Его глаза горели, его губы продолжали шептать. — Она где-то здесь, в этом мире. Я знаю! — говорил он, как безумный, все громче и громче, пугая меня. — И я найду ее, даже если мне придется спалить все книги! — его голос звучал победоносно, злорадно. Он смотрел куда-то сквозь меня, вцепившись в мои плечи, но думал о своем, а я теряла надежду. С каждым словом я убеждалась в его безумии. В том, что он опаснее всех других существ, потому что он непредсказуем. Дариан был сбоем системы.
— Вот зачем вы меня забрали. Вам нужен был мой архив! — посетила меня ужасная догадка. И нужны были книги, но почему же они забрали еще и меня?
— Именно, — он отпустил меня столь же резко, как и схватил. — Но эта чертова метка Творца не позволяла мне притронуться к книгам! — злость отразилась на его лице, и он зарычал, как дикий зверь.
Отшатнувшись, я посмотрела на него, как на сумасшедшего. Но во мне не было больше страха. Я ощущала себя опустошенной.
— О какой метке вы говорите?
— Метка — это ты, — коварно улыбнулся мне окаменелый. — Благославленная Творцом! И отныне моя! — он жадно пробежался по мне взглядом, а затем вновь метнулся к окну. — Помнишь ту ночь, когда тебя привезли? Тебя же продали! Собственные соседи разменяли тебя на золотые монеты, — теперь я слышала его презрение. — И продали тебя мне, ты моя! — он снова подошел ко мне недопустимо близко, так, что мое лицо обдало ледяным дыханием. — А, значит, и все эти книги теперь мои!
Безысходность. Жалкая безысходность.
Что я еще могла?
Молить о пощаде?
Нет! Я должна была найти способ, я просто обязана! Его не волновали другие книги, ему нужна была лишь одна.
Его смех разнесся по комнате, а мне вдруг почудилось, что его золотые локоны превратились в змей, покачивающихся на плечах хозяина.
— А что если я найду эту книгу? — вымолвила я, едва дыша. — Я профессионал в своем деле, я читала все книги, которые вы собрались сжигать, и я могу получить доступ ко всем архивам, которые вам нужны. Я найду эту книгу, но взамен вы сохраните жизнь этим, — я посмотрела в окно, где все уже было готово. Окаменелые ждали одного лишь кивка своего правителя. И я стала отсчитывать секунды до его ответа.
Минута превратилась в вечность, а я все смотрела и смотрела на него, ожидая слов.
Он был высоким, очень высоким.
С точенными чертами лица, четко выраженными скулами.
У него были широкие и светлые брови вразлет.
Когда он поворачивался к окну, я любовалась аристократическим профилем и носом с небольшой горбинкой.
А когда он встречался со мной глазами, я видела сияние прекрасных изумрудов.
— Пожалуй, я согласен, — голос звучал холодно, ровно. Он выглядел задумчивым. — Ты говоришь о книгах так, словно они живые, — наверное, он никак не мог понять моего отчаянного желания спасти книги, как и тот другой, Сайлер в холле.
— Каждая строчка в этих книгах несёт огромную силу и энергию, — с благоговением ответила я, а затем неожиданно добавила совсем тихо, — Спасибо.
— Но взамен, ты будешь печь мне банановый пирог, каждые три дня.
Что? Он смеется надо мной? Издевается? Если бы не его серьезное выражение лица без намека на улыбку, я бы возмутилась, а тут…прикусила язык.
На мое удивление он ответил просто:
— Мои люди не умеют его готовить, — пожатие плечами, и я ему больше неинтересна.
Неужели так просто. В чем подвох? Но мне не ответили. Я пока не знала, что за наказание придумал для меня Дариан, но я успокоилась. Мои руки больше не дрожали, в глазах больше не было отчаяния и слез. А потому поспешила к выходу. Вот только:
— А писать я вас все-таки научу, — с какой-то злорадной улыбкой крикнула я в спешно закрывающуюся дверь, потому что прямо на меня летел кувшин с водой, в сопровождении грозного и, пожалуй, нервного рычания безумца.
Когда же я оказалась в коридоре, устало прислонилась к стене и залилась слезами от облегчения.
— Мисс Кия.
Я резко подскочила на кровати и слепо уставилась в темноту. Свет одинокой свечи озарял небольшое пространство комнаты, и я наткнулась взглядом на фигуру Грега, который стоял у моей кровати и выглядел смущенным.
— Мисс Кия, — повторил он. — Вас просят пройти к господину.
Я оглянулась на окно и убедилась, что уже наступил вечер, и было довольно поздно.
— Который час? — спросонья голос звучал глухо и хрипло.
— Уже одиннадцатый.
Нахмурилась от непонимания. Сначала я недоумевала, зачем Дариан отпустил меня, ведь он мог потребовать начать перебирать архив немедленно, а сейчас я недоумевала, почему нельзя было отложить это дело до утра.
"И чего ему неймется?".
Мне снова предстояло встретиться с похитителем желаний. Вот только на ночь глядя я не планировала покидать свои поком и идти на "свидание" с неуравновешенным типом!
Поправляя свою помятую после сна одежду, я поинтересовалась у парнишки:
— Грег, скажи, пожалуйста, кто приносит мне еду и воду по утрам?
Юный молодой человек с гордостью выпрямил спину и улыбнулся во все тридцать два зуба:
— Это делаю я! — а затем растерялся. — Вам чего-то не хватает? Я что-то делаю не так? — сомнение и даже страх в широко распахнутых глазах этого невинного создания еще с детскими чертами, выглядели мило.
— Нет, что ты! — я невольно похлопала его по плечу. — Большое спасибо! Еда просто восхитительная, — видно было, что мои слова доставляли ему удовольствие. — Но…, - признаю, паузу я выдержала специально. Просто Грег тут же преобразился на глазах, и теперь я видела серьезный взгляд резко повзрослевшего паренька, который готов был прислушаться и исправить свои ошибки. Но таковых ведь не было. Была лишь моя скромная просьба:
— Ты можешь поискать для меня какую-нибудь обувь?
— Вам не понравились туфли, которые я принес? — смешно насупил свой курносый носик Грег.
— Они мне малы, — подняв полы своего платья, я продемонстрировала свои босые ноги.
Нахмурился, призадумался, а затем клятвенно
