договоримся.
* * *
— Ваши ночные вылазки до добра не доведут, — осуждающе произнес Диер. Он поджал и без того тонкие губы и покачал головой точно маятник. — Посмотрите, на кого вы похожи, эльен!
— Говорят, что на матушку, — беспечно ответил Коста, сбрасывая плащ на руки верному слуге.
— Тут кровь! — ужаснулся он и, побледнев, стал почти таким же белым как мраморные колонны холла. — Вас ранили?
— Это не моя, — успокоил его Коста, направляясь к широкой лестнице.
Лисичка была просто прелестна: красивая, горячая, нежная… В невинности оказалась своя чарующая притягательность, и Коста нисколько не жалел, что решил задержаться. Взбежав по ступенькам, он вспомнил кое-что важное:
— Доксвелл мертв, — сообщил он слуге.
— Что? — ахнул он, едва не выронив плащ. — Это вы его?.. Я скажу, что вы были дома всю ночь!
— Не я. Но смотри, что у меня есть.
Коста вытащил из кармана брюк кулон, и тот, закачавшись на толстой медной цепочке, вспыхнул зелеными переливами.
— О, — восхищенно выдохнул Диер и тут же укорил: — Вы его украли.
— Вернул то, что принадлежит мне по праву. Думаю, в суете похорон и дележки наследства о нем позабудут. В конце концов, мало кто знает, какую ценность представляет собой эта вещь.
Коста прошел в спальню, сбросил одежду и вытянулся на кровати. Глаза слипались, и мышцы гудели от приятной усталости.
— Вы не должны были воровать, — заявил Диер, входя в его комнату без стука. — Что бы сказала ваша покойная матушка?
— Уверен, она бы не стала гундосить над ухом вусмерть уставшего сына, — проворчал Коста. — К тому же я его не украл. Это была сделка. Надо сказать — лучшая в моей жизни.
Ее губы были терпкими от вина, а волосы пахли ягодами. А выражение ее лица перед самым пиком — бесценно: удивленно распахнутые глаза, приоткрытые губки… Жаль все же, что у них не осталось времени на второй заход. Коста перевернулся на живот, чтобы у Диера не возникло новых неудобных вопросов.
— Ни за что не поверю, что кто-то согласился продать вам кулон. Что вы за него отдали? — продолжил бубнить дворецкий.
— Условия сделки не разглашаются, — усмехнулся Коста.
— Позвольте сказать, что перед заключением важной сделки вам следовало посоветоваться со мной, — назидательно произнес Диер. — Я куда больше вашего понимаю в юридических тонкостях. Наверняка вас где-то обули!
— Диер, позволяю тебе оставить меня в покое, — сказал Коста. — Имей совесть!
— Да, эльен, — скорбно произнес тот и наконец исчез.
Он точно остался в выигрыше. Кто бы мог подумать, что ночная вылазка окажется такой удачной и захватывающей! Коста засыпал и видел во сне девушку с волосами, отливающими медью, которая смеялась и убегала от него по росистой траве.
Как будто кто-то может от него убежать.
* * *
— А с твоим дядей я поговорю, — пообещал Говард, опершись на дверь экипажа. — У меня есть, на что надавить. Стига эль Соль наверняка не захочет, чтобы кое-какие его грязные секреты стали известны в приличном обществе.
Я благодарно кивнула. До сих пор не верилось, что это происходит. Я едва не подпрыгивала на месте от нетерпения. Хотелось забрать у кучера поводья и самой подстегнуть лошадей, чтобы они помчались во весь опор, унося меня прочь.
— Спасибо, — сказала я, прикоснувшись к крупной ладони Говарда. — Спасибо за все.
— Кстати, не знаешь, куда отец подевал такой светящийся кулон? — задумчиво спросил он, глядя на мои пальцы, и я убрала руку.
— Не знаю, — соврала я, надеясь, что в полумраке экипажа не слишком заметно, как заалели мои щеки.
— Уверена, что у тебя его нет? — спросил Говард еще раз, пристально на меня глядя.
— Клянусь своей жизнью, — со всей честностью произнесла я.
Кулон остался у мужчины, о котором я старалась не думать, хоть это было очень сложно. Коста. Странное имя. Легкое и какое-то птичье. Но ему шло.
— Ну, ладно, — буркнул Говард. — Что ж. Прощай, Элисьена.
— Всего доброго, Говард.
Он подал знак кучеру, и экипаж тронулся. Вскоре поместье Доксвеллов осталось позади, и мне хотелось петь от восторга. Мимо мелькали деревья, поля, столица с белокаменными стенами проплыла по левую руку.
Я тряслась в экипаже, сжимая сумочку с документами, в которых значилось, что я теперь — вдова Гевина Доксвелла. А еще, что у меня есть собственный дом! Правда, на самом конце страны, но так даже лучше. Подальше от дяди, от прошлого. Говард даже выделил мне денег на первое время и приказал служанкам упаковать гардероб. Я молча соглашалась со всем, желая только одного — поскорее сбежать из клетки.
И вот теперь — свобода!
Я высунула голову из экипажа и зажмурилась, чувствуя ветер, солнечное тепло и благодарность, переполнявшую мое сердце. Я ехала к новой жизни.
* * *
На похоронах Доксвелла собралась целая толпа, и Коста с легким удивлением и брезгливостью рассматривал людей, недоумевая, что они все здесь забыли. Впрочем, Гевин был женат несколько раз, у него куча детей, родственников, врагов…
— Ты что здесь забыл? — выпалил Говард, подходя ближе. — Решил удостовериться, что моего отца действительно закопают?
— Горсть земли на его могилу я брошу, — подтвердил Коста. — От чего он умер?
— Не твое дело.
— Поговаривают, его укатала молодая женушка, — с нарочитой ехидцей произнес Коста. — Где она? Любопытно взглянуть.
Говард посопел, пристально глядя на него маленькими глазками.
— Уехала, — ответил он. — Хоть это тоже не твое дело.
— Разумеется, — подтвердил Коста, почувствовав болезненный укол разочарования.
Ему хотелось увидеть ее еще раз, рассмотреть при дневном свете, переброситься парой слов. Быть может, назначить свидание…
— Но все же это немного странно — не остаться до похорон, — заметил он.
— Представь, что бы ее ждало, — пожал плечами Говард. — Все бы только о ней и шептались.
— Значит, так горяча?
— Обычная, — равнодушно солгал тот.
Вот уж какой Коста не назвал бы Лисичку, так это обычной. Очаровательная, смелая, бесшабашная. А стоило вспомнить ее тихие стоны, как тут же хотелось заключить с ней еще одну сделку. Все равно на каких условиях,
