– Думаете, мне будет удобно на этаже, где проживает десяток мужчин? Одной? В крыле для прислуги есть комната бывшего шеф-повара Жвальса, но это еще более неудобно.
– А в покоях бывшего кастеляна, которые положены управляющей, живешь ты, – подначил Раим друга. Лавэ как раз таки все устраивало – в присутствии Ольги да подальше от надоевших покоев отдыхалось куда как лучше.
Пашка от стандартной комнаты отпихивался, как будто ему предложили проехаться от Калининграда до Владика и обратно в плацкарте для курящих, причем на боковом месте у туалета.
– Пыф-ф, – не слишком почтительно возражал он на все соблазны, – что там хорошего? А здесь дверь открыл – и небо. И чаю можно попить, а там где? Виварий, опять же, рядом и плац. Утром по холодку самая тренировка. И Тыря, между прочим, сюда спать приходит. – Пашка кивнул на большую круглую циновку, лежащую посредине свободного пространства прежде просторной караулки. Это было его изобретение в исполнении мастерицы Наяны. Плотная, толстая, яркая, циновка была якорем для щены. Ее индивидуальная точка выхода из подпространства. Этот коврик никогда на смещали даже на пять сантиметров, и никто отродясь на него не наступал – аккуратно обходили по периметру. А то мало ли, вздумается срезать путь от стола до постели, а щене – в этот момент переместиться. Убедить Тырю приземляться точно в центр циновки не составило труда. Оля и Павел просто показали ей воображаемое кино, как щена промахивается мимо: удар – и Оля падает изломанной и окровавленной. Или Павел, или Ован, или Раим. Тыря тогда очень расстроилась и потом несколько дней неотступно следовала за дорогой подругой. Оля тоже переживала – переборщили с доходчивостью, напугали деточку.
– А, ваше благородие, – поприветствовала Ольга гостя и подавила желание поправить платье, в которое переодевалась после работы. Раиму она всегда рада. Вчувствовалась в настроение гостя – расстроен, и сильно. Что ж, будем утешать.
– Когда уж вы бытовыми артефактами обзаведетесь, чтобы из-за всякой ерунды уборкой не заниматься? – проворчал Раим Ожидалович, давая понять, что слышал разговор.
– Не раньше, чем среди наездников найдется знающий бытовик, который сделает все грамотно, – ворчливо парировала Оля. – Или вы таки решились дозволить эр’ваэ Мондоиру и его жене побывать в крепости?
– Лучше платьев себе нормальных купи, а то в город выйти стыдно, – пробухтел тихонько Пашка, расставляя сдвинутые на время уборки скамьи. – А артефакты кому надо, тот пусть и покупает! Еще не хватало свои кровные в казенное вкладывать.
Оля достала с этажерки подставку под горячее и прочую посуду, потребную для чаепития. Эту посуду Ольге преподнес нынешний шеф-повар Генас, когда она, жутко стесняясь, спросила, что можно позаимствовать из столовского набора плошек и кружек. Вот шеф и расстарался в благодарность за диспансеризацию. Ему тогда две грыжи вылечили, и Генас был счастлив. Дареная утварь, кстати, была не казенной. Ольга отказывалась брать явно дорогие вещицы, но шеф поклялся, что не покупал этот набор. Потом признался, что это из запасов жирдяя Жвальса. Единственное, чего не было в этом наборе, это привычного заварочного чайничка, но это исправил Семеныч. Пусть медный, зато с удобной ручкой, заботливо обмотанной кожаным шнуром. Чтоб не скользила и не обжигала. А главное, он был привычной формы и, несмотря на незатейливость, по-своему элегантный.
– Воды для чая набери, рачительный мой! – оборвала Оля приступ Пашкиной ворчливости. – И Ована с Костой позови. Нужно же их за душевую отблагодарить.
– Нет, не зови, – без нажима, но внушительно отменил распоряжение лавэ. – Мне хотелось бы посоветоваться.
– Мне уйти? – проявил сообразительность Павел.
– Пожалуй, нет, – на секунду запнувшись, решил Раим. – Речь пойдет о твоей самоволке.
– Я бы предпочла не пользоваться словом «самоволка», – неожиданно строго произнесла Оля, жестом предлагая Раиму сотворить кипяток в принесенном Пашкой большом чайнике. – Это была вынужденная мера, господин лавэ.
Раим помолчал, сосредоточившись на магии. Через какую-то минуту крышка чайника чуть звякнула, из носика повалил парок.
– Правила есть правила, – с какой-то странной интонацией сказал лавэ. Совсем не сразу Ольга поняла, что это сожаление, была занята, мысленно выстраивала аргументы в Пашкину защиту.
– Не надо, тёть Оль. Командир обязан, – тихо попросил Павел. – Это дело принципа. Правила есть правила.
– Скорее, традиции, Павлуша.
– Что ты считаешь главным в своем проступке? – поинтересовался Раим, внимательно наблюдая за струей заварки. Оля начала разливать чай.
– Тус, – очень серьезно ответил Павел.
– Его видели? – последовал наводящий вопрос.
– Люди, скорее всего, нет, но тирлы почуяли и сильно испугались. Это отвлекло людей.
– И опять традиции. – Оля как будто сама с собой разговаривала. – Страх людей перед нгурулами – традиция. Никто не сталкивался, но все боятся. Прятать нгурулов от людей – традиция. Довольно бессмысленная на данном этапе, потому что уже как минимум три поколения знают о существовании боевых зверей, а среди магов некоторые видят их регулярно. На тех же соревнованиях.
– Что вы этим хотите сказать, дорогая?
– Разве не очевидно? Все традиционное, связанное с нгурулами, создано искусственно, как и сами нгурулы. На первых порах это работало во благо, потом соблюдение этих традиций сохранялось по инерции, потому что ни на что не влияло. А сейчас времена изменились настолько, что традиции стали мешать. Поверьте, Раим, мы на Земле видели это не раз. Человечество развивалось, условия жизни менялись, а следом отмирали старые традиции и благополучно заменялись новыми. У нас была бурная история. Это у вас государство молоденькое. Что такое эти ваши десять веков, когда у вас продолжительность жизни больше ста лет на круг? Для магов и того больше. А истории нгурулов всего-то триста. Люди, особенно всласть пожившие, трудно расстаются со своими привычками, важно присваивая им статус неписаных законов.
– Продолжайте, Оля. Я все еще не могу понять, к чему вы ведете.
– Ох. – Ольга аккуратно пригубила чай и, убедившись, что он достаточно остыл, осушила половину кружки в три жадных глотка. – Я сейчас вам скажу нечто крамольное, не сердитесь на меня, господин лавэ. Пожалуйста.
– Говорите.
– Ваши наездники сидят в крепости, прожирают государственные средства и гоняют балду. Простите. Я хотела сказать – абсолютно бесполезно проводят время.
– Они тренируются, – возразил лавэ.
Пашка фыркнул. Тренируются они, ха. Видал он эти тренировки. Сам не работал – Раш еще нервничал, – но в боевой доспех влез. Понятно теперь, почему он так играючи победил в поединке двух взрослых и вроде как тренированных мужиков. Тьфу!
Это был день великого Пашкиного разочарования.
Костюмчики у наездников были волшебными. Надел – и стал супергероем. Скорость, мощь и маневренность возрастали едва ли не вдвое. Плюс что-то вроде экзоскелета. Пашка пробовал в этой штуке подпрыгнуть – чуть не улетел. Как он тогда расстроился! Но все плохое обязательно имеет свои плюсы. Этот неприятный опыт тоже. Ован и Коста осознали разницу и теперь дополнительно упражнялись вместе с Павлом. А еще уважение к командиру у всех троих возросло еще больше. Лавэ работал с каждой тройкой ежедневно и всегда с отключенной опцией усиления.
– А остальное время? – гнула свою линию Ольга. – Ладно. Последние дни по очереди на охоту ходят, так это от безденежья получилось, а не от желания быть полезными. Ован и Коста двударные и нашли себе занятие. А разве только они одни такие? Со вторым даром? Ох, как бы мне на хуторе бытовик не помешал, а еще лучше – артефактор, раз уж вы моих друзей из города не пускаете. Да мало ли где можно навыки наездников применить!
– Например? – Раим, желая скрыть острую заинтересованность, подогрел воду вторично и долил себе и Оле чайку.
– Жех сегодня в городе был, новость слышал – опять транспорт из столицы ограбили, – бросила наживку Ольга. Лавэ молчал, а Пашка осклабился в ухмылке, хитренькой такой, предвкушающей. – Раз уж нгурулы создавались для защиты, пусть и работали бы по основному профилю. Коли внешних врагов не наблюдается, обратите внимание на внутренних.
