глаза, искусно подчёркнутые макияжем, чуть крупноватый, как по мне, нос, пухлые губы, красивый, искусно прорисованный изгиб бровей, всё это не совсем то отражение, которое я привыкла видеть в зеркале.
Но я хорошо помню, когда именно выглядела точно так же.
Однажды однокурсница уговорила меня сходить с ней на пробы к одному раскрученному фотографу. Он искал фотомоделей для какого-то своего проекта.
Мы обе прошли этот отбор. И потом провели целый день в студии, участвуя в фотосессии. Нас красили, причёсывали, фотографировали, надевали парики, снова красили, снова фотографировали.
Я помню, как мне понравились собственные фотографии в белом парике боб-каре. Я была на них совсем другая, нежная, хрупкая и одновременно с этим таинственная, что ли. Особенная.
Хотя стоит признать, что и со своими тёмными кудряшками выглядела просто шикарно. Даже не думала, что могу быть такой. Фотограф оказался настоящим мастером.
Я подписала согласие на то, что мои фото могут быть использованы в коммерческих целях и размещены в фотобанках. И потом ещё пару раз соглашалась подработать моделью.
Но даже подумать не могла, чем это для меня обернётся.
Потому что сейчас на меня смотрит та самая секси-куколка блондинка, чей образ я примерила для первой фотосессии. Точь-в-точь.
А потом до меня вдруг доходит, что моё, до этого момента непослушное, тело замерло у стола, прекратив шинковать какой-то овощ. Я просто стою и ошарашенно смотрю на своё отражение, вместо того чтобы выполнять заложенную в искусственный мозг программу.
Значит... перехватить контроль на этим кукольным телом возможно. Значит, не всё настолько безнадёжно и есть надежда выбраться из этого кошмара. Теперь главное закрепить прогресс и развить.
Хвостатые гады ещё сами не знают, что их ждёт кукольный бунт. Почти как восстание машин. Хрен им, а не сексуальная игрушка Женя.
Прошло уже около часа, но повторить столь значимый успех, как тогда, когда я стояла и смотрела на своё отражение, мне больше ни разу не удалось. Но пару раз получалось ненадолго останавливать движение рук и один раз посмотреть в другую сторону. И я постепенно вывела закономерность. Чем сильнее и сконцентрированней становятся мои эмоции, чем сильнее они направлены на какое-то определённое действие и желание, тем легче мне прорваться через программы доставшегося мне кукольного тела. Будто именно чувства дают достаточный заряд.
Это всё, конечно, вселяет надежду, что со временем я смогу если не полностью перехватить контроль, то хотя бы частично, чтобы дать понять своим «хозяевам», что я разумное существо, а не бездушная игрушка. Но тут возникает два вопроса. Есть ли у меня это время, и будет ли для хвостатых иметь хоть какое-то значение моя разумность? Я же не знаю, как они относятся к землянам. Хотя… кажется продавец-ящерица что-то говорил о какой-то императрице.
Надо порыться в памяти.
А, вот, вспомнила… Он сказал, что эта куколка – я, то есть – такая же единственная в своём роде, как их императрица. Что имелось в виду? Что императрица у них землянка? Звучит слишком фантастично, но с чем чёрт не шутит. Я же вот здесь, в теле… биосинтезоида какого-то, как две капли воды похожего на меня саму в парике. Раз эти монстры знают о Земле, способны воровать наши базы данных, то и самих землян могут похищать.
Зря я, оказывается, не верила всем этим басням про НЛО и инопланетян.
Если императрица землянка, можно попытаться обратиться к ней за помощью. Но позволят ли мне?
От размышлений меня отвлекают шипящие голоса из комнаты управления. Разобрать, что именно говорят мои «хозяева» за шкворчанием и бульканьем на варочной поверхности мне не удаётся. Этих хвостатых громкими никак не назовёшь. Но вскоре я замечаю, что пол под ногами начинает мелко вибрировать, а потом и вовсе улавливаю лёгкое ощущение перемены давления.
Чёрт, кажется, мы взлетаем. И если я правильно поняла, эти двое отправляются в какой-то дальний полёт, целую секретную экспедицию, как заявил змей постарше, а я нужна для того, чтобы удовлетворять их нужды во время этого полёта. Чёрт. К кому я там собиралась обратиться за помощью? Теперь вся надежда только на то, что эти двое не станут меня насиловать, когда поймут, что я живая и мыслящая. Они же поймут?
За всеми этими размышлениями тело ловко и со знанием дела продолжает готовить обед, делает заготовки для ужина. Закончив же, убирает за собой и отправляется, судя по всему, в комнату отдыха, как и велел змей младший. Но для этого приходится пройти через комнату управления, в которой обосновались сейчас хвостатые.
Они сидят в тех самых креслах, на которые я обратила внимание. И теперь понятно, что форма сидений у них полностью оправдана, поскольку рассчитана на змеиные хвосты. На вскинутых руках у нагов светятся те самые перчатки, а перед лицами развёрнуты какие-то непонятные мне многомерные светящиеся проекции.
Моё появление не остаётся незамеченным. Но если Шоа-дар смотрит с очевидным интересом ещё и воздух языком пробует, прежде чем вернуться к своему занятию, то его старший брат едва удостаивает меня равнодушного холодного взгляда. Словно я пустое место, или робот пылесос. Но я этому только рада. Пусть подольше занимаются своими делами и не обращают на меня внимания. Так у меня будет больше времени, чтобы добиться контроля над своим телом и избежать участи быть употреблённой по назначению.
Не знаю, что я ожидала увидеть в комнате отдыха. Но точно не два громадных овальных булыжника и столик между ними. Однако, подойдя ближе, я начинаю подозревать, что это что-то наподобие кресел мешков. Возможно они принимают нужную форму, когда кто-то садится. Наверное, нагам неудобны обычные в моём понимании кресла. Вон у них даже кресла пилотов спроектированы иначе.
Подойдя к одному из этих булыжников, моё тело останавливается и замирает, вытянувшись в струнку. Я сначала слегка офигеваю от таких действий, но потом до меня доходит, что Шоа-дар не давал конкретных указаний, в каком именно положении я должна их ждать в комнате отдыха. Поэтому программа и выбрала самый простой и очевидный вариант.
Это сколько же торчать тут придётся?
А с другой стороны… пусть. Тело у меня сейчас, скорее всего, очень далеко от человеческого по своим физическим возможностям. И наверняка не испытает большого дискомфорта от длительного неподвижного стояния.
Стоять действительно приходится довольно долго. Пару часов точно. Физически это меня совершенно никак не напрягает, подтверждая тем самым мои предположения насчёт кукольной выносливости.
За это время я успеваю и ещё немного покорпеть над попытками
