Раздражённо тру запястье, на котором наверняка останется синяк. Хочу, чтобы он отошёл, оставил меня в покое.
Но Роланд не торопится это сделать, наоборот. Хмурится. Всматривается в меня и хищно принюхивается. Наклоняется ниже, ведёт носом вдоль линии роста моих волос, у линии декольте.
— В чём дело? — мне кажется, я уже срослась со спинкой стула — настолько сильно вжимаюсь в неё.
— Иди-ка сюда, — удерживая за плечи, грубо дёргает меня наверх.
Разворачивает лицом к столу, вынуждая упереться в столешницу ладонями.
Скребу ногтями по атласной серебристой скатерти и вдруг понимаю, что Роланд бесцеремонно задирает на мне платье.
Пытаюсь дёрнуться, но куда там — одной рукой дракон намертво держит меня за талию, а вторую просовывает под кружево панталон.
— Что… ты делаешь? — у меня даже дыхание перехватывает от унижения и ужаса всего происходящего.
— Ты сказала, что у тебя женские дни, Софи, — слышу над ухом его ледяной голос.
Вскрикиваю от неожиданности, когда тёплые шероховатые пальцы дракона оказываются у меня между ног в самом сокровенном месте. Ведут себя там нагло и по-хозяйски, бесстыдно исследуя.
Задыхаюсь от возмущения, когда он проталкивает их чуть глубже. Сминаю ногтями скатерть. Сжимаюсь вся, мечтаю сквозь землю провалиться.
Наконец, пытка окончена. Роланд достаёт руку. Демонстративно показывает её мне. Кончики его пальцев в прозрачной влаге. Ни следа крови, и мы оба понимаем, что это значит.
— Солгала?
— Отпусти, — требую хрипло, желая одного — чтобы всё как можно скорее прекратилось.
Но Роланд, наоборот, не спешит.
— Знаешь, что я думаю, Софи? — ухо обдаёт его горячим дыханием.
Его левая рука перестаёт сжимать мою талию.
На мгновение мне кажется, что он послушал меня. Неужели? Нет.
Скользит вверх по предплечью. Оглаживает плечо, ключицу, шею.
Чувствую, как он пропускает сквозь пальцы волосы, оттягивает их, методично наматывает на кулак. Фиксирует мою голову, не позволяя шелохнуться.
Второй рукой сжимает плечо. Наклоняется к шее. Жадно, по животному, втягивает воздух.
— Твой запах, он изменился. Я думаю, что ты уже беременна. Уверен, ты и сама это знаешь. Только зачем-то строишь из себя дурочку. Зачем, м?
— Я не хочу уезжать. И не хочу, чтобы у меня отбирали ребёнка!
— Мы сделаем тебе нового, — хмыкает он. — За это можешь не беспокоиться. Год это достаточный срок, чтобы восстановиться после родов, не так ли?
Спрашивает он, и сам же отвечает.
— Достаточный. Когда сыну исполнится год, я навещу тебя Драгонхилле. В следующий раз я приеду спустя два года, чтобы забрать его. Как раз пройдёт достаточно времени с твоих вторых родов. Как видишь, я не планирую оставлять тебя без младенцев.
— Ты чудовище, — у меня дух захватывает от его циничного плана. — Думаешь, я стану покорно сидеть и ждать, пока это случится?
— А что ты сделаешь, сбежишь? — он скользит рукой к моему запястью, снова сжимает круглую метку истинной. — Я почувствую тебя даже на краю земли, и приду за тобой. Ты ведь понимаешь это.
Понимаю. Обречённо прикрываю глаза. Душа мечется в ужасной ловушке, выхода из которой — нет. Всё, что мне остаётся — это тихо прошептать:
— Почему? Почему, Роланд, ведь всё могло быть иначе? Я могла бы тебя любить, если бы ты позволил…
Всего на мгновение повисает молчание. И мне кажется, что в этот миг он раздумывает над моим вопросом. Стоит или не стоит ему на него отвечать. Наконец, по какой-то лишь ему известной причине решает ответить.
— Связь истинной пары это и дар, и проклятие, Софи. Оно подчиняет зверя. А я не привык никому подчиняться. Я не приемлю зависимостей. Я избавляюсь от них, не раздумывая.
Хватаюсь за эти его слова как за спасительную соломинку.
— Тогда отпусти меня! — шепчу горячо. — Дай уйти! Клянусь, ты никогда обо мне не услышишь!
Пытаюсь дёрнуться, высвободиться из его захвата. Выпутаться из дурманящего облака жгуче-пряного мускатного ореха, мужского дыхания и стального торса, в который меня грубо впечатывают.
— Ну, куда я тебя отпущу, глупенькая? — тихий смех над ухом, будто я сказала что-то смешное. — Зверь будет против. К тому же сильные наследники мне тоже нужны.
Он разворачивает мою голову так, как ему удобно. Целует меня в щёку.
Не нежно и ласково, а припечатывая, присваивая, клеймя губами.
— Завтра приглашу целителя. Если я прав, а я уверен, что прав, будешь готовиться к отъезду в Драгонхилл. И упаси тебя Драконий Бог выкинуть какую-то глупость, Софи. Лучше тебе никогда не видеть меня в гневе.
Роланд оставляет в покое мои волосы и даже чуть приглаживает их рукой в странном собственническом жесте.
— А сейчас вернись на место и нормально поешь.
— Я не голодна.
— Плевать мне, голодна ты или нет, — удерживая меня двумя руками за плечи, он подводит меня обратно к отодвинутому стулу. — Моему сыну нужна нормальная еда. И он её получит. Села.
Он давит мне на плечи, вынуждая опуститься вниз. Небрежно отодвигает мою тарелку с салатом, берёт чистую. Уверенным жестом шлёпает на неё сочный дымящийся стейк из общего блюда в центре стола, подогреваемого снизу несколькими круглыми свечами, и пару щедрых ложек картофельных долек.
— Ешь!
Не уходит. Продолжает нависать надо мной.
Сжимаю пальцами серебряную вилку и нож. Под его давящим взглядом отрезаю кусочек. Отправляю его в рот. Жую, не чувствуя вкуса.
Поднимаю на Роланда полный ненависти взгляд.
Дракон удовлетворённо кивает и только тогда разворачивается и идёт на своё место на другом конце стола. Остаток ужина проходит в молчании.
Всю ночь не сплю, пытаясь найти выход из той ловушки, в которую попала, и которая вот-вот захлопнется, оставив мне в этой жизни одну единственную роль — бесправной производительницы потомства. Да и то временной, ведь Роланд планирует отбирать у меня детей.
Подумать только. У коровы с телёнком столько же прав, столько будет у меня.
Как это случилось? Как вышло? Как я вовремя не разглядела в будущем муже циничного монстра? И ведь ничто не предвещало…
Не все драконы одинаковы. Многие не живут со своими жёнами после рождения детей, для договорных браков это не редкость.
Но в истинных парах всё должно быть иначе!
Останавливаюсь у окна. Облокачиваюсь на подоконник, наблюдая за тем, как розовеет небо на востоке.
Что бы там ни говорил Роланд, как бы себя не убеждал, истинность это много большее, чем просто совместимость для потомства. Это родство душ. Магия единства двух половинок. Сакральная целостность. Редчайший дар.
Который моему дракону не нужен…
Моя любовь ему не нужна.
В памяти вновь всплывает красивая, на всё готовая и льнущая к Роланду Амара. Раскрепощённая, уверенная в себе, опытная. Мне никогда такой не стать. А значит, Роланд никогда меня не полюбит.
И Бог с ним, я бы смирилась. Я бы нашла, кому дарить нерастраченные чувства! Кладу руки на живот, пытаясь мысленно настроиться на ещё не родившегося человечка, которого уже люблю.
Безусловно. Всепоглощающе. Сильно.
И которого у меня — я теперь знаю — заберут.
Бездна!
В груди остро колет.
Прислоняюсь спиной к стене, сползаю вниз. Подтягиваю колени к груди. Роняю голову на согнутые в локтях руки.
Если бы только можно было повернуть время вспять, я бы бежала от Роланда на край земли, за дальние моря, так далеко, чтобы он никогда не почувствовал и не нашёл!
Говорят, текучая вода способна глушить вибрации метки истинной. Говорят, принцесса Кассия несколько лет скрывалась на острове посреди Северного моря, пока Траган, дракон из вражеского рода, не нашёл её, и они не поженились, положив конец многолетней войне между их землями.
То была красивая сказка о силе истинной любви. В жизни всё иначе, как выясняется.
Я никому не пожелала бы той участи, которую уготовил мне Роланд. Такая истинность — и впрямь проклятие, а не дар.
Он уничтожит меня, рано или поздно. Я просто сойду с ума от горя и ревности.
