Но больше, чем мифы о всесильных существах, меня поразили правила, написанные специально для девушек. Их было очень много, и чтобы запомнить весь этот «талмуд» не хватит и года!
«Незамужняя девушка и женщина до тридцати лет никогда не должна была находиться в компании мужчины без присутствия родственницы или горничной. Исключение делалось только для лордов.
Ни при каких обстоятельствах леди не должна была сама приходить к мужчине, если это не лорд.
Голос леди должен был всегда звучать спокойно и достойно, независимо от обстоятельств. Эмоции выдают истинные чувства, поэтому чрезмерная радость, восторг, обида, злость говорили о пробелах в воспитании, а это характеризовало леди не с лучшей стороны и могло создать ей сложности в дальнейшей жизни.
Все свободные от обязательств, которые налагает на них обручение, леди обязательно должны были быть в городе в течение сезона (декабрь-май), чтобы участвовать в «брачном рынке». Но если леди не может найти мужа за три сезона, она официально считается старой девой».
Но после того как я прочла, что девушкам нельзя мыться в горячей и даже тёплой воде, потому что эта процедура «развращала ум», с раздражением захлопнула книгу. Бред сивой кобылы!
От чтения этих глупостей еще сильнее разболелась голова. Слишком много всего свалилось на меня, чтобы думать еще об этом.
Закутавшись в одеяло, я не заметила, как уснула, убаюканная тихим шорохом дождя за окном.
…Передо мной раскинулось необъятное ромашковое поле, пронизанное золотистыми лучами полуденного солнца. Но почему-то оно вызывало не чувство восторга, а какой-то безотчетный страх… Он был настолько сильным, что я бросилась бежать, ломая тонкие стебли цветов. Я уже задыхалась, а горизонт все дальше уплывал от меня, будто дразня сочной каймой изумрудной рощи. Остановившись, я обернулась и увидела три тёмные фигуры, неподвижно стоящие в центре поля. От них исходила тяжелая энергетика, с которой не мог справиться даже ласковый свет, льющийся с неба. Я знала, что мне нужно бежать дальше, но мои ноги налились свинцом, а тело будто парализовало… Самым страшным было то, что темные силуэты становились все ближе и ближе…
Проснувшись, я резко села в кровати и уставилась в темноту. Это всего лишь кошмар… Кошмар…
Уже утром, когда Тилли принесла мне завтрак, я старалась вспомнить, что так напугало меня ночью, вот только все детали сна уплывали, теряясь в дневном свете. Но осадок от увиденного кошмара неприятно будоражил душу.
- Примите лекарство, леди Рене, и принимайтесь за завтрак. Балрик уже ждет вас, - сказала Тилли, роясь в шкафу. – Он всю дорогу будет с вами.
- Какую дорогу? – я отставила бокал с водой, которой запивала порошок. – Разве мы куда-то идем?
- Вы забыли, что лорд Коулман хочет, чтобы вы лично доставили ему корреспонденцию? Отказывать нельзя, - женщина достала длинное платье темно-зеленого цвета. – Ничего… Балрик уже запряг коней в коляску, и вы поедете с ветерком… «Рыжие болота» не так уж далеко…
Я хотела было возмутиться, но не успела. В дверь снова постучали, и в комнату заглянуло испуганное лицо почтальона. Он поправил торчащие на макушке волосы и громко прошептал, тараща круглые глаза на удивленную Тилли:
- Его первородие приехал справиться о здоровье леди Рене!
Глава 5
- Давайте быстренько скроем все ваши прелести! Незачем дразнить его первородство! – Тилли засунула платье обратно в шкаф и принялась натягивать на меня бархатный халат нежно-голубого цвета. – Это ж надо! Лорд сам явился справиться о здоровье! Будьте вежливы, леди Рене! Я очень прошу вас! Нам не нужны неприятности!
Я даже перестала жевать сладкую овсянку, пока она пыталась прикрыть халатом ночную сорочку. Хотя, чтобы разглядеть под плотной тканью мои прелести, нужно было хорошо постараться. Сорочка была похожа на мешок, к которому пришили высокий воротник. Я подозревала, что это было сделано специально, чтобы впиваясь в подбородок, он рубил на корню все фривольные мысли. Когда дверь снова открылась, я еще пыталась справиться с кашей, которая прилипла к небу.
Лорд стремительно вошел в комнату и уставился на меня хмурым взглядом. Он был одет в черный камзол, по-моему, это так называлось, белоснежную рубашку и темные, идеально отутюженные брюки.
- Доброе утро, леди Рене, - наконец сказал он, слегка скривив полные губы. – Как вы сегодня себя чувствуете?
- Благодарю, уже лучше, - ответила я и, неприлично громко проглотив проклятый комок каши, покраснела.
Он не сводил с меня взгляда, а мне становилось неловко. Какого черта он на меня вылупился?
Лорд Коулман резко развернулся и, усевшись в кресло у камина, сказал:
- Я пришел не столько справиться о вашем самочувствии, но поговорить по поводу почты.
Я молчала, не зная, что ответить. Да и что мне было сказать, если все здесь, в том числе и почта, было для меня чужим.
- Вы долгое время находились вдали от дома, и все дела вел ваш отец. Подозреваю, что вы не разбираетесь во всех нюансах работы почты, - он повернул голову, видимо, чтобы увидеть мою реакцию на свои слова. – Это так?
- Допустим… - осторожно ответила я, чувствуя какой-то подвох. – И что вы хотите этим сказать?
- Я хочу, чтобы вы продали почту человеку, который сделает так, что посылки, письма и телеграммы станут приходить вовремя, - процедил лорд Коулман. – Ибо это уже становится какой-то насмешкой! Вы в курсе, что приглашение на свадьбу леди Эшли, моя матушка получила в день венчания?! Что похороны отца маркиза Фиди прошли без него, потому что телеграмму принесли слишком поздно?! И таких примеров масса!
Что я скажу? Вот же засада… Все-таки его гнев был вполне обоснованным… Но в голове промелькнула довольно логичная мысль. Если я соглашусь и продам почту, то мне придется искать новое место в чужом мире. К тому же у меня не останется жилья, потому что почта являлась и местом моего проживания. Возможно, это было выгодное предложение, но не в моем случае. Я не собиралась делать безрассудные шаги. Да и как-то совестно продавать то, что не создавалось тобой и тебе не принадлежит.
- Я не собираюсь продавать почту, - я смело посмотрела в его темные глаза. – Отец бы никогда не простил мне этого.
Наверное, так бы и ответила настоящая леди Рене.
- Его нет в живых, - было видно, что его первородство о-очень недоволен. – Поверьте, вашему батюшке уже все равно.
- Но мне не все равно, - парировала я, так и не отводя взгляда. – Я не буду продавать почту.
- Что ж… хорошо… Тогда я предупреждаю вас. Если в течение трех месяцев работа почты не наладится, я соберу совет из влиятельных лиц города, и мы решим эту проблему более жестким способом, - лорд Коулман поднялся. – И да, вытрите кашу с подбородка, это отвратительно.
Он вышел из комнаты, а я провела рукой по подбородку и застонала, ощутив липкую овсянку. Отвратительно… Какой же ты неприятный! Гадкий! Отвратительнее, чем каша на моем подбородке!
После такого заявления во мне поднялась настоящая буря. Ну уж нет! Если я здесь оказалась, то буду цепляться за жизнь всеми возможными способами! Если нужно, то и в делах почты разберусь!
Пролежав в постели еще сутки, я поняла, что больше не выдержу бездействия. У меня еще побаливала голова, но эту тупую боль вполне можно было переносить. Книга, принесенная Тилли, открыла мне еще некоторые интересные моменты удивительного мира. Оказалось, что леди называли только тех, у кого была хоть капля крови Темных лордов. Пусть даже седьмая вода на киселе, но все же это давало право на такое обращение. Сейчас аристократы следили за чистотой крови и женились только на представительницах древних родов, но раньше случались мезальянсы и внебрачные связи, от которых рождались дети. Значит, и я каким-то образом была потомком Темных лордов… Женщин, не имеющих титул, но принадлежащих к зажиточным слоям населения, называли госпожа. Просто по имени, если она принадлежала к крестьянам, рабочим или прислуге. Были аристократы и из обычных людей, но, имея все привилегии, они все же стояли на ступень ниже первородных. Их титулы ничем не отличались от привычных для нас светлостей, сиятельств и милостей. Но даже к ним не обращались «леди», применяя обозначение – «шелли». К мужчинам применялось «сэр», господин или же их тоже просто называли по имени.
