— Меня здесь знают, и маму мою помнят, а некоторые даже бабушку застали.
— Они тоже ведьмами были?
— И сейчас есть. Просто уступили мне, как молодой, перспективной и в просторе для самостоятельной деятельности нуждающейся, и дом, и подшефную территорию. В наше время ведьмы, как правило, уже потомственные, не в одном поколении. Нынче если у ребёнка из обычной семьи магический дар просыпается, то его сразу посылают сначала к магам для оценки способностей, а затем учиться, учиться и ещё раз учиться на благо гильдии и во славу нашего королевства.
Саркастично как-то прозвучало, да.
— А ведьм к магам не берут? — наивно осведомился Колин, пропустив мимо ушей мою непатриотичную интонацию.
— Кому мы там нужны? — усмехнулась я. — Мы иначе смотрим на магию и на мир, поколениями храним силу и знания, учимся у наших предков, друг у друга и у природы, используем то, что она даёт, не боимся импровизировать и стремимся созидать и создавать. Маги же как задолбят что по учебнику и на лекциях, так и придерживаются этого до самой смерти вместе со своими бесчисленными правилами. Живут по указке сверху, гордятся многоэтажными ритуалами и разрушают всё, что не понимают и что не желает укладываться в эти пресловутые правила.
— Разве правила — это плохо?
— Даже правила не должны противоречить здравому смыслу и уничтожать личность. И если уж на то пошло, друг мой любезный, то по правилам ты и знать Радушку свою не должен иначе, чем хозяйскую дочку, далёкую и недоступную.
Колин помрачнел и умолк.
Остановка располагалась на окраине, между собственно дорогой, трактиром и почтовым отделением, так, чтобы дилижансу не приходилось заезжать в глубь города и разворачиваться на узких для его размеров улицах. На дощатом настиле под хлипким навесом не обнаружилось других ожидающих и в подъехавшем дилижансе нашлось два свободных места — хоть не придётся до самого Гассина трястись сидя где-то на закорках или на крыше. Наступив жабе на горло, я заплатила за себя и за сопровождающего. Мы заняли жёсткие сиденья, я достала из саквояжа роман, открыла на закладке и повернулась к свету, падающему из узкого окошка. Постояв положенное время, экипаж тронулся. Колин поёрзал на сиденье, посмотрел на хмурых, утомлённых дорогой пассажиров — кто-то наверняка сидел в салоне с утра, как дилижанс выехал из Форно, — и, вытянув шею, попытался заглянуть мне в книгу.
— Что читаешь?
— Книгу, — не то чтобы мне нравилось вести беседы в тесном душном салоне общественного транспорта, полном посторонних людей.
— Какую? — не унимался парень.
Я со вздохом повернула томик обложкой к Колину. Тот взял и прочитал название.
Вслух.
— «Принцесса для двоих». Для двоих? Это как?
«Я ж говорил, разврату набрала, — вмешался Вит. Хорошо, мысленно хотя бы. — Это он ещё о страстях с упырями не знает…»
«Не „с“, а „Пламя страсти и упыри“, — поправила я. — Отличная книга, кстати».
«Ты её, случаем, с собой не взяла?»
«Нет».
«Жа-аль… я б погрыз дорогой».
— Молча, — отрезала я и пнула задвинутый под сиденье саквояж.
Женщина напротив неодобрительно посмотрела на меня из-под полей чёрной шляпки. Правда, неясно, что конкретно дама не одобряла — роман с нетрадиционными отношениями, неаккуратное обращение с багажом или повышенный тон.
— Пожалуйста, Колин, очень тебя прошу, займись чем-нибудь и не приставай до Гассина, — и на том я вернулась к чтению, стараясь обращать поменьше внимания на попутчиков.
Колин ещё немного повертелся, повздыхал и вскоре задремал. Растолкала я его перед самым Гассином. Вышли мы не на конечной станции, а в пригородной зоне, где я уверенно повела парня в место, которое никто посторонний не принял бы за портал на Тёмную сторону. Небольшой пустырь, заборами окружённый, посреди серый валун, казалось бы, невесть каким чудом сохранившийся возле стремительно разрастающегося города, да несколько чахлых кустиков. Я первой приблизилась к камню, огляделась, убеждаясь, что за прошедшие годы ничего не изменилось. Поманила Колина, чтобы он встал рядом. Затем сняла перчатки, нащупала в кармане жакета заранее заготовленную булавку, уколола палец и выдавила алую каплю на плоскую сторону валуна. Едва кровь коснулась гладкой поверхности, как на камне вспыхнули россыпью символы, мигнули раз-другой и воздух подёрнулся рябью. Подхватив одной рукой саквояж, второй я цапнула настороженно осматривающегося Колина за локоть.
— Говорить буду я, а ты молчи, понял? — предупредила я.
Парень нервно закивал.
Мир вокруг поплыл, словно Вит при смене формы, потемнел и сжался, превращаясь в сумрачное пространство, ограниченное и неуютное, подобно всякой проходной.
— Имя? — прозвучал в клубящемся сумраке равнодушный женский голос.
— Инарин Трой, — привычно отбарабанила я.
— Возраст? — продолжил голос.
— Двадцать шесть человеческих лет по стандартному летоисчислению.
— Сопровождение?
— Фамильяр, имя Витторио, класс третий.
— Багаж в пределах нормы?
— Да.
— Данные багажа?
— Один человек, имя Колин.
— Цель вашего визита?
— Личная.
— Место назначения?
— Цитадель Стражей.
— Добро пожаловать на Тёмную сторону, энни Трой, — сухо выдал голос, и сумрак сгустился до абсолютной тьмы.
Рядом пискнул Колин, но я лишь сильнее сжала его руку. Тьма рассеялась резко, вынудив отвернуть лицо от чересчур яркого солнца. Мы постояли немного, давая глазам привыкнуть к свету.
— Это что, и есть цар… Тёмная сторона? — удивился Колин.
— Она самая.
А чего он ждал: мрачного подземелья, огненных рек и агрессивно настроенных демонов? Небо на этой стороне обычное, голубое, солнце слепящее, золотое, трава под ногами зелёная, мягкая. Вот цитадель да, впечатление производила — огромный чёрный монолит, гладкий на вид, ощерившийся башнями-иглами, смотревший на мир узкими стрельчатыми окнами, забранными тёмными стёклами. Вокруг раскинулся городок, по-человечески шумный, суетливый, окружённый каменной стеной, впрочем, не слишком могучей и неприступной, и суровая цитадель возвышалась над ней и черепичными крышами домов, будто человек над муравейником, подавляя своими размерами даже на расстоянии.
Ни в самом оплоте Стражей, ни в городке при нём бывать мне не доводилось. В прошлый раз носило меня совсем по другим местам, пусть цель визита что тогда, что сейчас корректно обзывалась личной. Или неприличной…
— Инушка, ностальгируешь о деньках юности хмельной? — Вит высунул голову из незакрытого полностью саквояжа. Подвигал носом и вовсе вылез, спрыгнул на землю и обернулся котом. — Так-то лучше.
— Ты тут была раньше? — уточнил Колин, изумлённо таращась на громаду замка.
— Была, а как же? — Вит сначала спину выгнул, затем передние лапы вытянул, потом задние. — И знатно покуролесила, бабуле своей на зависть.
— Прямо уж так и покуролесила, — возмутилась я, испытывая сильный соблазн дать фамильяру повторного пинка. — И это было давно.
Портал перебросил нас ровнёхонько к воротам с ведущей к ним мощёной дорогой. Створки распахнуты, в тени стены ожидали своей очереди несколько прибывающих. Каждый отвечал на вопросы бестелесного голоса, гулко звучащего под каменным сводом, и при получении положительного ответа от пропускной системы два высоченных стражей-големов, застывших по ту сторону прохода, расступались, позволяя гостю пройти. Вопросы те же, что и при телепортации, разве что здесь ещё уточняли срок пребывания. Накладок не возникло, и после дежурного «Добро пожаловать в цитадель, энни Трой» мы прошли на территорию города.
Вит, пользуясь свободой Тёмной стороны, гордо вышагивал перед нами, подняв хвост трубой. Я фактически тащила Колина за собой на буксире, потому что парень в лучших традициях глубокого провинциала, впервые попавшего в большой город, смотрел куда угодно, но только не куда идёт, иногда вообще норовил остановиться и начать указывать пальцем на нечто особо приглянувшееся. Сам городок мало чем отличался от собратьев с другой стороны: двухэтажные белостенные дома, пёстрые вывески, мощёные улицы, где пошире, где поуже, но неизменно поднимающиеся в гору, местные жители и приезжие, прибывающие в цитадель, снующий туда-сюда транспорт.
