высунулся из шкафа.
Судя по тону, он ни чуточки меня не боялся.
— Другого. У нас академия, а не бордель, некромантов хватает.
На самом деле я блефовала, но откуда Алексу знать? Я проверяла, он понятия не имел о магическом образовании, за всю жизнь во плоти ни разу к стенам академии не приблизился, даже чтобы табличку с названием прочитать.
— О, уж где-где, а в борделе некромантов хватает. Помнится…
Шмяк!
Просвистев в воздухе, туфля эффектно ударилась о дверцу шкафа, вошла прямо в призрачный лоб.
— Больно же! — состроил жалобную гримасу Алекс.
— Врешь! — безапелляционно возразила я.
Может, я и ведьма, но в некромантии разбиралась лучше, чем полагали некоторые надутые следователи, или кто он там. Я могла бы нашпиговать Алекса серебряными пулями, а он бы со смехом жаловался: «Щекотно!» Откуда знала? Проверила опытным путем. Правда, вместо серебряных пуль метала вилки. Алекс порой невыносим, даже целительница бы превратилась в боевого мага.
— Набойки пора ставить. И специальность сменить. Не думала записаться в армию, там такие бойкие нужны.
Привстав, сделала издевательский реверанс.
— Только после вас. Мне и ведьмой хорошо. А набойки сам мне справишь. Помнится, кто-то карточный долг до сих пор не отдал.
Долгими зимними вечерами, когда от книг тошнило, а городские улицы превращались в полосу препятствий с неизвестным исходом, мы играли в «дурака». Примечательно, с носом обычно оказывался Алекс, но стрясти с него деньги было равносильно тяжбе с императором: попробовать можно, только исход заранее известен.
Молчание стало мне ответом.
Ну я же говорила!
— А-алекс! — склонив голову набок, пропела я. — Будь мужчиной.
— Я не мужчина, я призрак.
И трус растворился в воздухе.
Полгода жду. Сдается, поседею, а до кубышки Алекса не доберусь. Всей ведьминской натурой чую, он денежки припрятал, не такой человек, чтобы щедро делиться с родственниками после смерти. Жаль, интуиция не компас, не укажет, где тайник.
Подняла туфлю. Повезло, каблук не треснул. Обидно было бы лишиться не лишней пары из-за языкастого призрака.
Обулась и замерла перед шкафом.
Сегодня обычная репетиция, нечего расфуфыриваться. Красную помаду тоже надо бы стереть, но не хочу, считайте актом протеста против несправедливости жизни. Вместе с серой юбкой и голубой блузой получилось «концептуально», как любил говаривать айл Шоннери. Наш преподаватель словесности большой оригинал, поэтому и не сделал карьеры. Зато изрядно пополнил мой словарный запас.
* * *
Каждый новый ректор грозился сделать в актовом зале ремонт, но в итоге никто не покусился на историческое наследие. Пару лет назад здание и вовсе признали памятником культуры и строжайше запретили перестраивать. Больше всего этому обрадовались летучие мыши, обосновавшиеся под крышей. В обычное время они никого не тревожили, но иногда проказницы пикировали вниз и пугали гостей.
Я мышей любила, на младших курсах даже тайком подкармливала. Думала сделать одну из них фамильяром, но не сложилось.
Прижимая к груди папку с текстом роли, приветливо помахала старым знакомым. Пусть днем летучие мыши спят, но правила хорошего тона никто не отменял. Может, ведьмы прежних веков сплошь были хамками, ведьмы нового поколения почти как барышни высшего света.
— Надеюсь, вы не надумали покончить жизнь самоубийством? — едко прокомментировали за моей спиной.
Помело ему в!.. Ладно, я девушка культурная, но факт оставался фактом, Деймон Амроз в данную минуту должен был с комфортом перемещаться в пространстве на столичном экспрессе. Непременно в купе первого класса, с газетой в руках и шилом в… Что-то меня понесло!
— Добрый вечер, айл. — От моей улыбки прокисла бы даже простокваша. — Даже не думала, просто любовалась дивной архитектурой.
А вот он таращился на меня, точнее, на мои губы.
Желание стереть помаду стало почти нестерпимым. Я почти ненавидела Алекса, заставившегося меня накраситься. Судя по пренебрежительной усмешке, Деймон решил… И волосы у меня в кичку собраны… Королева, нечего сказать!
— Решили зайти с другой стороны, обаять нового партнера?
Моргнула.
— Какого партнера?
Язык свербел от вопроса: «Какого детородного символа вы еще здесь?», но я осмотрительно приберегла его на конец нашей крайне продуктивной беседы.
— Как, разве вам не сказали? — притворно удивился Деймон.
— Не сказали — что?
Противная интуиция нашептывала, от Деймона можно ждать исключительно плохого, и она не подвела.
— Что Седрик Бинем заболел, и теперь я играю вашего мужа.
Бам! Меня со всего размаху ударили боксерской грушей по голове. Подумали, и огрели снова, чтобы не расслаблялась.
— Что-ооо? — от неожиданности я практически перешла на визг и забыла добавить «айл».
Да кто на моем месте бы сдержался, помнил о субординации! С тем же успехом Деймон мог заявить, что мы действительно женаты и он требует от меня исполнения супружеского долга.
Разбуженные моими воплями летучие мыши недовольно запищали над головой.
Простите, милые, у меня драма стремительно превращается в трагедию.
Отвлеклась, называется!
— Можете заодно и свою жену играть.
Кинув листы с ролью на мощеный булыжником двор, зашагала прочь.
С карьерой актрисы покончено. Я даже «неудовлетворительно» по словесности переживу, лишь бы больше не видеть Деймона. К тому же, если разобраться, из академии меня так и так вышвырнут, айл из принципа не поставит «зачет» по некромантии.
Ведьма с неполным образованием…
Тяжко вздохнула и прибавила шагу.
Всего два года оставалось… Эх!
Но, самое главное, — Эрик. Мы так надеялись, так ждали… Оставалась робкая надежда, что он приедет. До тех пор продолжу подрабатывать в кондитерской, затем устроюсь помощницей аптекаря. А я ведь мечтала о собственной практике!
— Я тоже не в восторге, поверьте, — полетело мне вслед.
— Так откажитесь!
Окончательно потеряв остатки здравого смысла, крутнулась на каблуках.
Что толку в вежливости, когда крыша дома рухнула!
Деймон поднял, тщательно собрал мои листки. Брови нахмурены, серо-зеленые глаза смотрят с осуждением. Интересно, он когда-нибудь доволен, не ругается и не ерничает?
— Все больше склоняюсь к этому решению.
— Прекрасно! Хоть в чем-то мы солидарны, айл.
Деймон сделал шаг, другой навстречу мне, протянул листы:
— Заберите!
Даже бровью не повела.
Мы не сможем вместе играть, да и какой из Деймона актер!
При мысли, что мне предстояло его целовать, пусть просто в щеку, затошнило.
Может, это Деймон меня проклял, на опережение? Прежде жизнь не подбрасывала столько лимонов, да и желудок вел себя куда спокойнее.
— Заберите! — настойчиво повторил Деймон, явно теряя терпение. — И сделайте хоть что-то хорошо.
Последняя фраза задела.
Усмехнувшись, дернула за шпильки, распуская волосы.
— Что вы делаете? — нахмурился Деймон.
— Пытаюсь соответствовать красной помаде и статусу вашей жены. Театральной, разумеется.
Сдается, его попросил ректор, больше некому. Но странно, неужели во всей академии не нашлось способного связно вещать со сцены студента?
