— Постой, — мелькнула в голове страшная догадка. — Ты… дезертировал?
В горле пересохло. Срока давности по дезертирству не существует, и Альфред, наведя порядок в королевстве, вполне мог отдать приказ заняться делами, которые были начаты еще до мятежа.
— Ровена, — развеселился он. — С тех пор прошла целая жизнь, а ты переживаешь из-за таких пустяков.
— Пустяков? — возмутилась я.
— Именно. С учетом всего, что произошло за эти без малого девятнадцать лет, проблема с военными волнует меня меньше всего.
Он хохотал, не смахивая слез, сверкающих на ресницах.
— О чем ты? — нахмурилась я.
Робин не ответил, а потом заговорил опять:
— До сих пор понять не могу, как я смог уделать выученного боевого мага, — мужчина опустился на пол перед очагом, и если бы я была романтически настроенной барышней, то сказала бы, что у моих ног.
Не стану скрывать, это было волнительно. Забытые, похороненные внутри за ненадобностью ощущения. Не до того было. Академия, война, поместье, девчонки…
— Как я смог сначала оттащить его от тебя, а потом не сдохнуть сам, когда он ударил, — ворвался в круговерть моих мыслей голос Роба.
— Я помогла, — призналась.
— Без выучки, без заклинаний⁈
— Я была сильнее, — пожала плечами. — Он это знал, поэтому подготовился. В тот вечер меня опоили в столовой, магия не слушалась и если бы не ты… Всё, на что меня хватило — поделиться спящей, сонной, околдованной силой с тобой.
— Дурак он, твой герцог.
— Он не мой. К счастью. Сына казнили первым, когда отец был еще жив. Формально Рауль так и не стал герцогом.
Роба передернуло.
— Казни, — прошептал он.
Я с изумлением посмотрела в заледеневшие глаза, понимая, что ничего не знаю об этом человеке. Ни-че-го. Столько лет прошло…
— Почему с лордом из южных окраин хотели породниться столичные герцоги?
— Потому что твой отец неприлично богат, хотя и не так это демонстрирует, как те же Абикорны. По старшинству твой род может соперничать с королевским. Юг — выход к морю. Вы — ровня Ролану, а Абикорны, Норфолки и все остальные…
Откуда он все это знает? Передо мной сидел совершенно другой человек. От мальчишки, что когда-то украл мой поцелуй, ни осталось и следа. Даже глаза на мгновение стали тёмными и… грустными.
— Не ожидала? — белозубо улыбнулся он.
— Нет.
— Родители умолчали о знатности рода? — сын конюха картинно вскинул брови.
— Скорее о финансовой составляющей, — обиженно посмотрела я на мужчину (уж что-что, а с семейной геральдикой я знакома, ночью разбуди — расскажу без запинки). — Я не знала, что отец был настолько богат.
— Ты же должна была вступить в права наследства.
— Роб… Ты о чем?
У меня от злости даже дыхание перехватило. Какое наследство? Я до сих пор благодарю судьбу, что удалось сменить фамилию и меня не искали, посчитав погибшей.
— Значит, не вступала? — Робин задумался.
— Только часть приданого, что со стороны матери.
— Любопытно.
Мрачная морщина пересекла его лоб. Усмешка, неприятно исказившая лицо, обещала нечто редкость поганое тому, о ком он думал.
— Почему тебя это волнует? — Я поймала себя на мысли, что совершенно ничего не понимаю.
— Мясо жарить будем? — Робин виртуозно сменил тему, и я поддалась — слишком устала, наверное.
— Давай.
— Ты смог тогда сбежать? Или тебя поймали?
— Что? — он отвлекся и от мяса. — Если бы меня отловили Абикорны после всех моих подвигов, мы бы с тобой сегодня не встретились.
— Спасибо, — я протянула руку и погладила его по щеке. — Ты спас меня.
— Нашла время! — он попробовал поймать мою руку губами, но я отняла.
Время не повернуть вспять, не прожить часть жизни заново — подобного заклинания не существует даже здесь, в мире, наполненном магией. Но если бы под небом, ласкаемом крыльями грифонов, судьба дала мне шанс… Я бы всё повторила. Снова и снова…
— Почему ты солгала? — Робин возник за спиной, заставив вздрогнуть. — Сказала, что выходишь замуж, а то, что я наблюдал, лишь временное недопонимание между тобой и женихом, наследником Абикорна?
Я молчала. Он обошел меня и стал отмывать руки — вода помутнела, став розовой от крови.
— У меня часто спрашивают, — продолжал он, не оборачиваясь, — почему я не женюсь? Дочерей подсовывают… После нашей с тобой истории я все эти годы думал, что…
Он выпрямился, посмотрев мне прямо в глаза.
— Что, Роб?
— Представь пустоту. Её не лечит время. Напротив, с каждым днём бездна всё глубже.
— Зато ты остался жив!
Я злилась, потому что его упреки находили отклик в сердце. Но почему? Разве я в чём-то виновата?
— То есть ты нашла способ меня прогнать?
Всё. с меня хватит. Развернулась и направилась к выходу. «Подари мне день, Ровена!» Зачем? Устраивать допросы с пристрастием? Мало мне Синди с утра!
— Стой! — налетел сзади, сжав в объятиях, — Не отпущу.
— Меня бесполезно отпускать или не отпускать, Робин. Я прихожу сама и ухожу сама.
— И решаешь сама за всех?
— Да. И решаю сама за всех — нравится это кому-то или нет. Это мой способ выжить. Сохранить самоуважение и ни о чём не жалеть. До сих пор меня он не подводил, так что…
Он резко развернул меня к себе:
— Значит, твои поцелуи по-прежнему надо срывать с риском для жизни.
Горячие, сильные руки, страсть в глазах — миг, когда слова становятся совершенно лишними…
Глава четвертая
Летние ночи коротки, а ночи любви и того короче… Я приподняла голову, рассматривая мужчину, что внезапно возник из прошлого. Мужчину, которому не смогла сказать: «нет».
Снова.
Тихонько поднялась, в этот раз обойдемся без скандала. Он не забыл и не простил обмана, но и я осталась при своем мнении. Не выгони я тогда Робина, его бы убили. Пусть злится, пусть ненавидит, зато живой.
Неверную невесту, не желающую заключать брачный договор, Абикорны ещё могли отпустить, удовлетворились тем, что ее изгнали из рода. Но Робина они бы уничтожили.
Лучи солнца золотили вход в пещеру, подсматривая за беглянкой, обещая не выдать. Торопливо собрав одежду, выскользнула наружу, с каждым шагом мысленно проговаривая план: позавтракать в Дивноморске, дождаться, пока откроется отделение банка, оформить документы…
— Крх!
— Коза!
Грифониха появилась внезапно, и чёткий, выверенный план тут же рассыпался на тысячу осколков. Как объяснить крошке-альбиносу, что она — свободна, и я не могу взять её с собой?
— Кррр…
Я заставила себя поднять голову, и обомлела — позади Козы стоял ещё один грифон!
— Ты завела себе парня? Поздравляю.
Кокетка закатила глаза, повела клювом, дернув крылышком: мол, привязался тут кто-то на ее голову…
Чужой грифон, красавец с черным отливом, явно боевой, тяжело вздохнул. Захотелось утешить его, сдав информацию, что моя девица-краса никого к себе не подпускает, все принца ждет, и он — первый. Коза была девушкой вольной, с весьма непростым характером, в отличии от своей сестры, что как только подросла, улетела в горы гнездоваться.
Я рассмеялась, ощущая себя тещей, которую познакомили с кавалером. Как тут не вспомнить утренний разговор?
Синди… Ярость, гнев и обида прошли, осталась лишь ноющая боль.
— И откуда ты такой взялся, — я погладила иссиня-чёрное оперение красавца.
Мысль о том, что грифон — Робина, я отмела сразу. Откуда, спрашивается, у преступника грифон?
— В Дивноморск, — скомандовала я Козе, жалея, что не взяла с собой плащ.
Небо. Ветер. Дивный пейзаж. А мысли далеко. Не чувствуя холода, не замечая красот, думала лишь об одном — бежать или нет?
Столько лет прошло… Бросить поместье, начать всё сначала? Грифоны, контракты, дурочка Синди… Пропадёт ведь девчонка. Очнётся, поймёт, что «жених», взявшийся не пойми откуда, хочет вовсе не чистой и светлой любви.
Нет, рубить с плеча нельзя. Надо выждать сутки, а прыгнуть на грифона и унестись в закат я всегда успею. Мысленно попросила Козу опуститься возле кофейни.
