вершинам наш Эверест примерно по пояс…
От резкого удивленного выдоха изо рта вырвалось облачко пара, напомнив, что я, вообще-то, замерзаю. Похоже, переохлаждение уже достигло точки невозврата, раз я совсем не чувствую мороза. Меня даже не колотит совсем. И солнце… То есть, солнца греют так, словно я на морском побережье в июле. Где-нибудь в районе Пхукета…
Я снова посмотрела на вершины, над которыми вдруг показалась темная точка. Сначала почти незаметная, по мере приближения она становилась все больше и больше.
Самолет? Нет. Кажется, птица. Большая…
Не птица. Высоко в небе надо мной пари́л, раскинув крылья, самый настоящий дракон!
_______________________
4Сброс – крутые скалы с обрывом в кулуаре, с которых можно упасть.
5Не перекантовываются, идут на скользяке* – у сноуборда есть канты (боковые части, усиленные металлом. Они помогают держаться на склоне и маневрировать) и скользяк – нижняя плоская часть доски. Для того чтобы ехать, нужно переходить с одного канта на другой, как бы цепляясь ими за склон. Иначе езда станет почти не управляемой. На одном скользяке не удержишься на склоне долго.
6Траверс – на склоне есть направление вверх и вниз, а есть траверс (то есть вдоль склона, параллельно гребню, например)
Глава 3. Чай воспоминаний
То ли потому, что я слишком долго простояла, запрокинув голову, то ли от увиденного, эта самая голова закружилась. Шум в ушах и приступ дурноты усугубили ситуацию. Пошатнувшись, я и не поняла, как земля рванули из-под ног.
Брякнулась я четко на рукоять меча, больно ударившись плечом.
– Ай!
Падать в обморок сразу же расхотелось. Поспешно подскочила, отряхивая с тела налипший снег. Странно, но он растаял быстрее, чем я успела это сделать, а мне по-прежнему холодно не было.
Про гипотермию я наслышана. При замерзании человек сначала съеживается, дрожит. Кровь приливает к внутренним органам, согревая их. Снижается теплоотдача. Но это лишь первая стадия. На второй происходит извращение процессов. Теплоотдача усиливается, сосуды расширяются, и человеку начинает казаться, что он согрелся. Что ему очень жарко. Именно поэтому замерзших людей часто находят раздетыми. Они сами сдирают с себя одежду…
Стоп!
Судя по моему внешнему виду, я уже давненько до второй стадии добралась, вот только… Нет таких признаков, как ослабление пульса и нарушение координации движений. Я не чувствую вялости и слабости в мышцах. Боль от перетренированности есть, а вот слабости нет. И апатии нет, и настроение не скачет. Скорее, оно соответствует ситуации… Я бы охарактеризовала как мрачно-решительное.
Или мне только кажется, что все в порядке?
С другой стороны, невероятные горы и дракон в небе, ненавязчиво намекают, что я все-таки добралась до третьей стадии гипотермии – бреда и комы. Может, у меня открылись скрытые резервы организма? Или это сознание так защищается, выдавая мне приятные виды.
А, не важно!
Не сидеть же мне тут вечно из-за какой-то там комы? Даже если это все мне только кажется, буду поступать так, как подсказывает здравый смысл. А он мне подсказывает, что нужно выйти к людям и попросить о помощи.
Странное все-таки существо – человек. Даже на краю гибели, он способен ценить красоту. Вот и я, прихватив на всякий случай меч, направилась вниз по склону, не переставая восхищаться видами. Теперь, когда снег прекратился, я заметила далеко внизу какое-то поселение. Не то городок, не то деревеньку. Отсюда было непонятно. А еще я обнаружила ленты дорог, обвивающие горы поменьше.
И, конечно же, горы! Повсюду были горы!
Потрясающие, невероятные, самые красивые, что мне доводилось видеть, горы! Такие, ради которых и умереть не жалко, какой там, на фиг, Париж!
Удивительно, но вскоре снег под ногами закончился, и мои босые ступни зашагали по еще мерзлой земле, из которой кое-где уже пробивалась зеленая травка! Воздух был вкусный и чистый. Откровенно пахло весной. И несмотря на пройденное расстояние, а шла я по ощущениям не меньше трех часов, мне все еще не было холодно.
Старую хижину на берегу круглого озера я увидела не сразу. Словно бы ее и не было, а потом моргнула, и вот она стоит!
Поспешила к лачуге, ведь там мог быть кто-то, кто сможет вызвать помощь. Ну а если там никого нет, то я буду рада найти хоть какую-нибудь одежду и возможности заварить чашку горячего чаю…
Чаю мне хотелось особенно…
В хижине никого живого не оказалось, только ветер свистел под крышей, но внутри щелей не наблюдалось. Проконопачено на совесть. Похоже, тут частенько кто-то бывает с ночевкой.
Ветер…
Странно. Когда я шла, никакой ветер меня не беспокоил. Ерунда какая-то…
Решив не придавать значения такому несоответствию, принялась хозяйничать в старинном буфете в поисках съестного. Громоздкий, деревянный, словно сколоченный наспех, он, скрипя ящичками, нехотя открывал мне свои секреты в виде пучков трав, каких-то сомнительного вида сухарей и завернутых почему-то в тряпицу, а не в газету желтых кусков колотого сахара.
Чай я так и не обнаружила, только какую-то незнакомую траву, которую опасалась заваривать. И решила, что сахар с кипятком все же лучше, чем совсем ничего. Все же хоть какие-то углеводы.
Пить хотелось сильно, и я позволила себе утолила жажду. Затем, набрав воды в видавший виды, но вроде бы чистый котелок, поставила на печь и принялась снова перебирать травы, которые были развешаны под потолком на бечевке. Один пучок напомнил мне чабрец по виду и запаху, и я рискнула немного закинуть в воду. Мне жизненно необходимо хоть какое-то подобие чая, чтобы душу согреть.Печку топить я умела, да и запас дров в хижине был. И даже вода, набранная в деревянное ведро. Понюхала ее и никакого затхлого запаха не почувствовала. На вкус вода показалась колодезной и, как будто бы, свежей… Может, здесь кто-то был недавно?
Кроме печи и буфета, в лачуге был большой сундук в дальнем углу, а остальное пространство занимало грубо сбитое из досок подобие кровати, или даже полка, как в таежных избах. На ней лежал матрас из соломы и несколько лоскутных одеял ручной работы. Интуиция подсказывала, что у меня не так уж много времени. Когда силы разом меня покинут, как это часто бывает с людьми, израсходовавшими все резервы, будет плохо. Глупо замерзнуть в доме, после того как прошла столько по снегу пешком.
Открыв двери, я принялась перетрясать постель, но не обнаружила никакого мышиного помета. Все было стареньким, но не настолько, чтобы от брезгливости я не смогла бы на это прилечь. И все же прежде
