Я толстая, не в форме и вообще — пятое колесо. «Тебе будет весело, — говорю я ей. — Когда вы уходите?»
«После обеда», — говорит она мне, и на лице у нее нетерпеливое выражение.
«Действительно? Сегодня?» Этим утром я подошла и выглянула из пещеры, и снег падал большими, жирными хлопьями. «Идет снег».
«Здесь всегда идет снег, — говорит Лейла, снова счастливо хихикая. — Погода хорошая, я обещаю, и ребята знают дорогу к каньону, который мы ищем».
«Что ж, повеселитесь», — говорю я своей сестре, а затем импульсивно заключаю ее в объятия, прежде чем она успеет забеспокоиться. Я крепко прижимаю ее к себе и глажу по ее косам. На самом деле, это хорошо, что она идет без меня, говорю я себе. Я ненавижу физический труд, потение, пешие прогулки и все в этом роде. И я, конечно, ненавижу снег, в то время как Лейла любит здешний воздух. Пойди разберись.
Я все еще чувствую, что меня оставили позади.
Лейла сжимает меня в ответ, а затем отстраняется. «Мне нужно закончить собирать вещи. Мы вернемся через несколько дней». Она улыбается, а затем сосредотачивается на чем-то позади меня.
Я поворачиваюсь и вижу Рокана, наблюдающего за своей парой. Потому что, конечно, так оно и есть. Эти двое соединены.
«Иди, — я жестикулирую. — Повеселись».
Она машет мне и бежит, чтобы присоединиться к своей паре. Я наблюдаю, как выражение его лица становится нежным и голодным при виде нее, когда он притягивает ее к себе, и мне приходится отвести взгляд. Должно быть, так чувствует себя птичка-мама, когда ее птенцы покидают гнездо. Не то чтобы Лейла была моей дочерью, но я всегда заботилась о Лейле и защищала ее, даже до того, как наши родители умерли и оставили нас одних.
Я вижу одну из женщин у общего костра и направляюсь в том направлении. Это Стейси, одна из новых мам, которая любит готовить. Она взяла свой дурацкий на вид металлический лист, который походит за сковороду, и держит его над огнем, выпекая пирожки. К сожалению, не блинчики, а какие-то дерьмовые корнеплодные штуки, по вкусу напоминающие картофель, смешанный с собачьим дерьмом. Все здесь их любят, но, наверное, я еще не забыла вкус настоящего картофеля фри.
— Привет, Стейс.
— Привет, Мэдди, — говорит она, и хотя она улыбается, в ее голосе слышатся настороженные нотки. Возможно, я запустила одним из этих пирожных ей в голову, когда впервые добралась до главной пещеры. Боже, люди действительно затаили обиду. — Голодна?
Я киваю, но не сажусь.
— Подумала, что возьму пару пирожков, чтобы отнести своей соседке. — Почти уверена, что Айша сегодня не вылезала из постели. Я даже не уверена, что она делала это вчера.
Выражение лица Стейси смягчается.
— Бедная Айша. В последнее время ей действительно нелегко. Подожди, я сейчас испеку для нее пирожки и посыплю их той пикантной приправой, которую, кажется, все так любят. Ты тоже хочешь немного таких?
— Я? Боже, нет. — Я корчу гримасу. — Мне нравится иметь носовые пазухи, спасибо.
Она хихикает и принимается за работу, кладет немного измельченного корнеплода, затем добавляет что-то похожее на сало из крошечной миски, а затем приправу из другой. Она формирует лепешку, а затем аккуратно выкладывает ее на сковороду. Когда она наклоняется, я вижу, что ее ребенок лежит на спине, как попугай, размахивая кулачками в воздухе. О, мило.
— Как Айша в качестве соседки по комнате? — спрашивает она. — Вы двое ладите?
— О, нам здорово. Мы обе ненавидим это место, так что ты знаешь, это настоящий опыт сближения.
Настороженное выражение возвращается на лицо Стейси.
— Тебе здесь не нравится?
— Это просто шутка, — быстро говорю я. Очевидно, Стейси принимает мой сарказм за правду. Так оно и есть… но просто немного преувеличено. Я не могу по-настоящему ненавидеть Ледяную планету, если моей сестре здесь нравится. — К этому месту просто нужно немного привыкнуть, вот и все.
Но она все еще выглядит обеспокоенной.
— Должна ли я сказать что-нибудь целителю об Айше? Она явно в депрессии…
— Уверена, что с ней все в порядке. — Отлично, теперь Стейси тоже будет приставать к Айше и допытываться, как она. Уверена, что моей кислой соседке это понравится. — Я поговорю с ней, хорошо?
Стейси умело переворачивает пирожки, а затем перекладывает их на маленькую тарелку, которая выглядит так, словно сделана из позвонка чего-то размером с кита.
— Я могу…
— Нет, все хорошо. У меня все хорошо. Я пойду поговорю с ней прямо сейчас. Спасибо, Стейси. — Я хватаю тарелку и убегаю, прежде чем у нее появятся какие-либо идеи, хотя я знаю, что, вероятно, только что разозлила ее. Однако я та, кому приходится жить с Айшой, и я почти уверена, что она не оценила бы ободряющую речь.
Я целенаправленно пробираюсь через оживленную пещеру, ведя себя так, будто мне нужно быть в важном месте, чтобы никто больше меня не остановил. Все всегда такие болтливые, и здесь не так много уединения. Это все равно что делить свою гостиную с сорока незнакомцами, и каждый приносит свои поделки в главную пещеру, чтобы поработать вместе или поговорить друг с другом. Двое мужчин отодвинули свои растяжки для снятия кожи с тушек в сторону и скоблят, разговаривая на инопланетном языке, который, кажется, знают все, кроме меня. Кто-то еще расстелил одеяло и наблюдает, как ползает ребенок, и еще несколько человек собрались вместе и выглядят так, словно занимаются шитьем, ткачеством или чем-то таким же домашним и совершенно не в моем репертуаре. Я знаю, как смешивать напитки и пробивать деньги на кассовом аппарате, а не это все. В какой-то момент, я думаю, мне придется научиться, но эта мысль угнетает меня.
Это не та жизнь, на которую я подписалась. Никто не хочет, чтобы я была здесь. Я бесполезна. Со мной даже не приятно находиться рядом. Я не делаю детей. О, и я толстая, а это значит, что я ем больше, и ходят разговоры о нехватке продовольствия в зимние месяцы, что вызывает у меня беспокойство. В какой момент они начнут коситься на меня, потому что я пухленькая и люблю еду? Конечно, Лейла не
