– Масуд-ага, – просипела я, – кто спас меня?
– Арзу-калфа услышала ваши крики и позвала на помощь Первиз-бея и его бессмертных. О аллах! Как вы нас напугали!
– Вас нужно отнести в лазарет, госпожа! – сказал кападжи и аккуратно поднял меня на руки.
– Подожди, Первиз-бей! Моя подруга тоже пострадала, – я взглядом указала на Элену.
– Мои волосы, помогите! Мои волосы! – раздался истеричный вопль гречанки, которая тем временем бросилась к зеркалу и с ужасом рассматривала свое отражение. На ее голове вместо шикарных локонов теперь было что-то наподобие птичьего гнезда с обугленным пухом.
– Ничего не поделаешь, Элена, – с напускным сожалением заметила Арзу-калфа, – придется обрить на лысо, чтобы новые отросли.
Лицо девушки перекосилось от ярости, из глаз хлынули слезы.
– Брейте! – рявкнула она. – Я покрою голову платком и все равно пойду к повелителю!
– Но если он отвергнет тебя – ты отправишься в ссылку, – возразила ей Арзу-калфа, – не лучше ли подождать, пока волосы отрастут и попытать счастья вновь?
– Я сказала, брейте! – комнату заполнил ее громкий визг.
– Как скажешь, – равнодушно ответила Арзу-калфа и, обернувшись, подмигнула мне.
Я кивнула Первиз-бею и он вынес меня в коридор.
– Пока ничего не говори повелителю о пожаре. Пусть эта безумная идет к нему лысой. Доложи мне, чем дело кончится, – сказала я ему, когда он уложил меня на кровать в лазарете.
– Как прикажете, госпожа, – он поклонился и вышел, оставив меня наедине с лекаршей.
Я прикрыла глаза и позволила ловким рукам целительницы ощупывать мое тело в поисках травм и ссадин. Ее манипуляции были настолько приятными, что я расслабилась и уснула.
Меня разбудило легкое касание чьей-то горячей руки к моему плечу. Открыв глаза, я увидела смеющееся лицо кападжи.
– Отправил, – с довольной улыбкой сказал он, а я расслабленно выдохнула.
Тем приятнее будет Дэрье Хатун и Фатьме коротать вечера в ссылке. Две головы хорошо, а втроем веселей. Мне будет не хватать тебя, ясноокая гречанка, мечтавшая стать султаншей.
Прошло уже около часа с того момента, как Первиз-бей отправился к повелителю с докладом о неприятном происшествии, и я начала нервничать. Прикинув, сколько понадобится времени на то, чтобы дойти до шахских покоев, подождать под дверью, доложить, и на обратный путь, – выходило, что Джахан должен был прилететь ко мне на крыльях любви уже десять минут назад, а его и Первиза все не было.
Со скучающим видом я валялась на «больничной койке», рассматривая причудливые тени на полу, которые отбрасывала деревянная оконная решетка.
Мой нос свыкся с тяжелыми, щиплющими нос запахами лечебных трав и специй, из которых приятные нотки в эту ароматную какофонию добавлял только чабрец.
Осматривавшая меня лекарша, под воздействием моего убийственного взгляда «а ну, говори правду, зараза!», призналась, что моему здоровью и здоровью ребенка ничего не угрожает и что строгий запрет на визиты к падишаху продиктован исключительно приказами валиде. Кто бы сомневался?
Я пригрозила ей падением с лестницы или другим «несчастным случаем», если она не доложит падишаху о моем истинном состоянии, но посулила безбедную жизнь, правда, вдали от дворца, если она мне поможет.
Бедняге пришлось согласиться. И теперь она с не меньшим трепетом ожидала его визита, понимая, что попадает под перекрестный огонь артиллерии двух враждующих сторон – моей и шахской маман.
– Хатун, ничего не бойся, – поспешила я ее успокоить, заметив, как она уронила и разбила несколько баночек с мазями и микстурами, отчего запах в комнате стал еще более резким, – все, что тебе нужно сделать, – это сказать повелителю, что я могу делить с ним ложе без угрозы для здоровья ребенка, и кападжи Первиз-бей сегодня же ночью отвезет тебя туда, куда ты скажешь. В награду за службу я выдам тебе тысячу дирхамов золотом. Этого хватит на беззаботную жизнь и старость.
Лицо лекарши немного расслабилось, и я заметила, как она выдохнула губами.
– Да благословит вас Аллах, госпожа! – пробормотала она и склонила голову.
Услышав быстрые, тяжелые шаги по коридору, которые эхом разносились под каменными сводами дворца, я прекратила разговор, сползла на подушку и притворилась спящей.
Через минуту комнату заполнил запах духов Джахана. Его невозможно было спутать ни с чем. Мое воображение тут же начало рисовать картины нашей страсти, и я даже почти простила его за выбор Элены для хальвета. Почти.
– Рамаль! – услышала я его наполненный тревогой голос. – Как ты? С тобой все в порядке?
Я изобразила неожиданное пробуждение, поморгала ресницами, протерла глаза и посмотрела на него взглядом, полным тоски и нежности. Если придется вернуться в Краснодар – пойду в театральное. Местный гарем – куда лучше всяких училищ Щукиных и школ-студий МХАТ. Такие спектакли им там и не снились.
– Джахан, – залепетала я, пустив скупую слезу, – ты пришел? Я думала, ты уже никогда не придешь!
Он положил свою ладонь мне на голову и провел по волосам.
– Как же я мог не прийти, любовь моя?
– Из-за меня столько бед, – скорбным голосом запричитала я, – несчастная Дэрья Хатун сослана в Казвин, охранник убит, а теперь еще и Элена пострадала. Я лишь хотела ей помочь!
– Я знаю, – ласково сказал он, продолжая гладить мои волосы, – знаю. Тебе не нужно нервничать. Этот урок мне преподал Всевышний. Он даровал мне любовь, а я пренебрег ею. За это и пострадал. Как ее состояние, хатун? С ребенком все в порядке? – строго спросил он у лекарши, резко повернув лицо в ее сторону.
– Слава аллаху, мой повелитель! Госпожа практически не пострадала. Только немного подышала черным дымом, но я дала ей настойку, которая выведет все яды из организма. К тому же, угроза для ребенка, из-за которой был наложен запрет на хальвет, миновала. Рамаль Хатун может делить с вами ложе.
Я удовлетворенно прищурилась, затем быстро посмотрела на кападжи, который все это время стоял в дверях, и кивнула ему. Тот все понял и кивнул мне в ответ.
– Первиз-бей, ты спас Рамаль. Проси все, что пожелаешь! – сказал Джахан, бросив взгляд на дверной проем, в котором скромно притаился глава шахской охраны.
– Это мой долг, повелитель. Я желаю только благополучия вашей семьи и династии. Но у меня все же есть одна небольшая просьба.
– Я слушаю тебя, мой верный лев, – улыбнулся падишах.
– Мне не нужны ни титулы, ни богатства, ни дворцы, ни слуги, мой падишах, – начал Первиз, не отводя от повелителя серьезного взгляда, – но я одинок, и мне хотелось бы испытать, что такое любовь.
– Это достойное желание, Первиз-бей! – важно заметил Джахан, одобрительно кивая. – Есть ли у тебя избранница?
