— Не надо бояться, — шепнул он мне в ухо. — Я буду очень осторожен. Ты только смотри мне в глаза, и больно не будет, обещаю.
Я послушно повернула голову и взглянула на него. Его глаза успели измениться и стали такими, как там, в подвале — красными и огромными. Я смотрела и смотрела, и вдруг почувствовала, как разливается по каждой клеточке теле приятная истома. Покалывающее тепло пробежалось по кончикам пальцев, и руки мои сами собой поднялись и притянули Лолли. Даже острая боль в вывихнутом запястье отступила. Голова моя бессильно упала мальчишке на плечо. Умом — той частью, что еще была способна мыслить трезво — я понимала, что попадаю под воздействие чар вампира, но на этот раз не сопротивлялась. Лишь вздохнула, закрывая глаза.
Лолли наклонил голову, щекоча челкой мое ухо. Шершавые губы пробежались по линии моего подбородка и приникли к нежной коже шеи. Пальцы на моем затылке вдруг сжались, загребая волосы, так, что мне пришлось откинуть назад голову.
Укус был мгновенным и напоминал обычный укол двух острых игл, но скорее приятный, чем болезненный. Зато окутавшую тело истому сразу сменила сильная слабость. Лолли пил быстро, жадными глотками, и мне казалось, что с каждой каплей крови меня покидает частичка души. В висках громко стучало, а уши вдруг заполнил глухой нарастающий шум, как от накатывающего прибоя. «Кажется, я умираю», — как-то равнодушно отметила я. Мои руки соскользнули с плеч Лолли и безвольно упали на песчаный пол, точно две мертвые змеи. И, хотя веки глаз были по-прежнему сомкнуты, я видела перед собой огненные пляшущие круги.
Лолли отпустил меня так же неожиданно, как и укусил. Моя голова мотнулась, но ладонь вампира бережно придержала ее за затылок, опустила меня на землю. Я открыла глаза, но теперь и оранжево-алые круги исчезли, и я не видела ничего, кроме чернильного, всепоглощающего мрака. Боли по-прежнему не было — тело словно оледенело. Я начала мерзнуть. И только из раны на шее тонким горячим ручейком струилась кровь и стекала мне на спину.
Лолли поднялся и двинулся в темноту, прочь от меня — так мне показалось. Теперь он полон сил и справится с зомби. Конечно, справится. А мое дело сделано.
Если меня в ближайшее время не поднимут наверх и не окажут медицинской помощи, я умру от потери крови. Хотя после ужина Лолли в теле моем ее осталось не так уж и много…
И с этой мыслью я медленно уплыла в черное небытие.
Люблю просыпаться от ползающих по лицу ленивых солнечных бликов. Если утро выдается солнечным, независимо от времени года, кажется, что за окном — лето, а впереди — долгие каникулы. Самое светлое воспоминание детства — залитая солнечным светом спальня, плюшевый мишка под боком, запах какао, плывущий по всему дому, мамин смех, доносящийся с кухни… Вскакиваешь, несешься наперегонки с братом в ванную, дерешься за право умыться первой, пока не приходит отец и с добродушным ворчанием нас не разнимает. Завтракаешь, незаметно скармливая бутерброды старому сенбернару Чарли, корча рожи Фэйту и слушая спокойный разговор родителей. И всюду — солнце.
Открыв глаза, я какое-то время смотрела вверх, на крохотное пыльное оконце, из которого-то и падал мне на лицо неяркий свет. Я лежала на жесткой кровати, до подбородка укрытая одеялом, в какой-то каморке с косым потолком и выкрашенными зеленой краской стенами. Из-за этих стен создавалось ощущение, будто находишься в сумрачном аквариуме. Слегка ослепнув от бьющего в глаза света, я не сразу заметила сидящего напротив человека. Сдвинувшись к стене, куда не доставал солнечный луч, я прищурилась, и уже через минуту узнала того, кого прятал сумрак. И как только я могла принять его за человека?
— Привет, котенок. — с усмешкой произнес Люций.
Выглядел он потрясающе. Одежда представляла собой сочетание двух разных стилей. Приталенный черный пиджак с закатанными по локоть рукавами и — в контраст ему — простая белая майка и узкие синие джинсы. На ногах вместо туфель — черные, с красными полосами, кеды. На поджарой фигуре вампира все это сидело, как влитое. Длинные волосы были по обыкновению страшно растрепаны, но на этот раз Люций стянул их на затылке в хвостик. Несколько прядей выбились и торчали на висках, как встопорщенные вороньи перья. Тускло поблескивало в ухе золотое колечко. Развалившись на стуле с присущим ему изяществом, Младший Лорд задумчиво смотрел на меня.
— Выглядишь удивительно… паршиво, — добавил он, наблюдая, как я мечусь по кровати в тщетных поисках хоть какого-нибудь оружия. Бледно-розовые, чувственные губы на миг скривила насмешливая улыбка.
— Давай без истерик, — почти миролюбиво предложил он, и я замерла, судорожно вцепившись в одеяло, — я тебе не причиню вреда. По крайней мере, сейчас. Ты долго спала. Я уж решил, так и придется везти тебя в кампус — спящей.
— В кампус? Меня? — растерянно повторила я. — Не понимаю… Линн хотел меня убить, а теперь… теперь ты что, меня отпускаешь?
— Линн слегка перестарался. Я не давал приказа тебя убивать… или скармливать крошке Лолли. О произошедшем я узнал лишь на рассвете, когда вернулся с важной встречи. К тому времени Лолли уже расправился с зомби, и парни спорили, что делать с вами дальше… Ну, как видишь, ты жива и относительно невредима. Руку тебе вправили, царапины обработали, — ничего серьезного.
Не отрывая от него взгляда, я пробежалась пальцами по шее — и наткнулась на шершавую поверхность пластыря. Аккурат там, где меня укусил Лолли. Запястье левой руки было стянуто тугой повязкой и лишь слегка ныло. Тут одеяло соскользнуло с моей груди, и я ахнула: оказывается, на мне ничего, кроме белья, не было! По всему телу, бледному, в фиолетовых синяках и кровоподтеках, нашлепали кучу пластырей и даже смыли засохшую кровь. Скрипнув зубами, я юркнула под одеяло и поверх него злобно уставилась на невозмутимого Люция.
— От твоей одежды ничего не осталось, — пожал он плечами. — Уж извини. Ничего взамен предложить тебе не могу — разве что свой пиджак. Тебя подвезут до кампуса, а там — как-нибудь добежишь.
Я представила, как несусь через весь студенческий городок, в мужском пиджаке на голое тело, вся в бинтах и пластырях, с всклокоченными волосами, грязная, побитая — и скривилась: лучше б уж меня зомби съели! Позор какой…
— Раз уж ты такой добренький, может, лучше позвонишь Арку, чтобы за мной заехал? — буркнула я.
— Боюсь, твой приятель от наплыва чувств камня на камне от «Вампа» не оставит, — хмыкнул он. — А так — тебя отвезут домой, и ты будешь молчать о том, где была и что с тобой случилось — да, Шеба? Иначе… сама можешь представить, на что я способен, если ты не будешь держать язык за зубами.
