‒ Ничего себе домик. ‒ Тамара задирает голову и, открыв рот, пялится куда-то вверх. ‒ Громадный. А я-то была уверена, что прежнее поместье Люминэ большущее. Но вот это все ‒ что-то с чем-то. А водопады по обе стороны от моста?! Обалденно! Чудо природы какое-то! Погоди-ка, Лето. Это ж ты водопады обожала! В смысле, обожаешь! Ты видела? Видела ведь, да?
‒ Главный проезд ‒ по мосту. Понятное дело, я видела эти водопады, ‒ ровным голосом отвечаю я.
‒ Да? Ладно тогда. ‒ Тамара чуть тушуется.
С места я не двигаюсь, обдумывая дальнейшие действия. Она тоже молча стоит рядом.
‒ Госпожа. ‒ К нам спешит Лиллоу. ‒ Как погуляли?
‒ Плодотворно. ‒ Кивком головы указываю на гостью.
‒ О, Тамара? ‒ Лиллоу улыбается.
‒ Дядя! ‒ Она радостно улыбается в ответ. ‒ Как же я рада вас видеть.
‒ Могу сказать то же самое. ‒ Дворецкий по-отечески треплет ее за плечо. ‒ А ты выросла, деточка.
‒ Надеюсь, имеете в виду, не вширь. ‒ Тамара усмехается. ‒ А то я закомплексую. Сладостями пойду горе заедать.
‒ Заварить чай? ‒ оживляется в ответ на ее слова Лиллоу. ‒ Госпожа? Или, возможно, желаете полноценно отужинать?
‒ Не, чая достаточно. ‒ Удостоверяюсь, что Тамара со мной согласна. ‒ Лиллоу, эта скотина дома?
Губы дворецкого дергаются. Понятия не имею, что он подразумевает под своей полуулыбкой, поэтому с мрачным прагматизмом ожидаю ответа.
‒ Господин в своем кабинете. ‒ Он вытягивает руку, предлагая мне проследовать к лестнице. ‒ Желаете выпить чай в его компании?
‒ Если только путем выливания содержимого на его белобрысую головенку.
‒ Подготовить содержимое для последующего выливания? ‒ Больше никаких мимолетных улыбочек. Лиллоу убийственно серьезен. Словно бы показывает всем своим видом, что он идеальный слуга своих господ и в совершенстве исполняет все их указания. Абсолютно все.
Кажется, некоторых здесь моя сердитость слегка веселит.
Прищуриваюсь и качаю головой.
‒ Попозже.
‒ Как скажете.
Лиллоу удаляется, а я переключаюсь на Тамару. Уж больно потешную рожицу она состроила.
‒ Ты называешь Вацлава «скотиной»? ‒ шепчет подруга, перекраивая лицо в еще одну забавно-перекошенную физиономию.
‒ Не только. У меня, знаешь ли, богатый словарный запас.
Принимаюсь подниматься по лестнице, попутно заприметив, что Фрэнсис прекратил свое преследование и ушел вслед за дворецким. Значит, режим «няньки» врубается только тогда, когда я выползаю наружу.
‒ Лето, он ведь теперь не просто господский сынок, а сам уже весьма и весьма влиятельная персона. Так что твои… ‒ Тамара прерывается на полуслове и шумно цокает языком, подбирая понятные пояснения. ‒ Твои подростковые подколки в его адрес сейчас звучат немного… э-э… странно. Или неуместно, что ли. Я помню, что отношения у вас были напряженные, однако с того времени многое изменилось. Он… вырос. Во всяких обширных смыслах.
Останавливаюсь на ступеньке, оборачиваюсь и угрюмо смотрю ей прямо в глаза. Тамара заметно ежится.
‒ Поверь, у меня тоже есть об-шир-ны-е причины, во-первых, хотеть опустить люстру на его башку. И, во-вторых, звать его не иначе как «скотина». Плюс более красочными наименованиями.
‒ О… ясно. ‒ Тамара, нахмурив выщипанные брови, кивает.
Нравится мне в ней эта черта характера. Она любопытна, но в то же время всегда точно улавливает, когда нужно остановиться в выяснении подробностей.
Продолжаем путь.
‒ И в каком ты сейчас положении? ‒ Тамара опять начинает задыхаться, поэтому я замедляюсь и равняюсь с ней, спустившись на несколько ступеней. ‒ Ранее ты была под опекой господина Люминэ. А сейчас вся власть у Вацлава. И наследник именно он.
‒ Не знаю, Тамара, не знаю. Я на ногах всего каких-то пару дней. Меня ни к чему не подпускают. И, как ты могла, понять, все запрещают.
‒ Однако о твоем здоровье заботились. ‒ Тамара хватается за перила и с торжествующим выражением на лице ступает на этаж. ‒ Фух… Короче говоря, инициатором твоего появления был господин Люминэ. Но после его кончины тебя не вычеркнули из семьи, а поставили на ноги. Получается, с тобой считаются.
‒ Не сказала бы.
‒ Так к тебе даже телохранителя приставили!
‒ Няньку.
‒ Мне бы такого няньку. ‒ У Тамары затуманивается взор, а на щеках появляется румянец. ‒ Фрэнсис ‒ симпатяга, просто падай и пылай. И даже не запротестовал, когда ты заявила, что он ‒ твой любовник. Какая преданность!
‒ Он просто привык к моим бзикам. ‒ Показываю на потолок. ‒ Нам на этаж выше. Идем.
Тамара с явной неохотой плетется за мной.
‒ Чего собираешься предпринять? Я же вижу, у тебя план.
‒ Прямо сейчас я собираюсь ворваться в кабинет Виви.
‒ Да ладно? ‒ Тамара скрипит подошвами босоножек и балансирует на ступеньке. ‒ Для чего? Но главнее всего, я-то там зачем?
‒ Трусишь?
‒ Трушу, ясное дело, ‒ не скрывает Тамара и хватает меня за руку. ‒ Мы же не в библиотеку топаем. Я его вживую уже много лет не видела. И хотела бы избежать общения еще столько же. У меня еще шок от твоего появления не отошел.
‒ Не дрейфь. Тебе не придется сопровождать меня до конца. Опускать тяжелые предметы на его голову я собираюсь исключительно в уединенном порядке.
‒ Послушай, Лето… ‒ Тамара тащится за мной буксиром. ‒ Не знаю, заметила ли ты, в силу своей буйной натуры, но весовая категория у вас с ним значительно разнится! Проще говоря, если кто кого и завалит, то точно он тебя! К тому же, вспомни, он ведь Иммора!
Добираемся до следующего этажа. Верчу головой, соображая, в какую сторону следует податься. И почему я не уточнила у Лиллоу насчет местонахождения кабинета Его Скотства? Глуповато вышло.
Наверное, следует идти в противоположном от местоположения моей комнаты направлении. Виви всегда предпочитал апартаменты, располагающиеся в отдалении от основного оживления, даже пребывая у кого-то в гостях. Так что уверена, в этом доме он тоже подобрал себе самую дальнюю нору.
‒ Ты и правда ему вломить собираешься? Ой… ‒ Тамара фыркает. ‒ Слышишь меня? Кажется, я начинаю выражаться как подросток. А ведь уже давно деловая женщина. Все из-за того, что ты выглядишь вот так!
‒ Как «так»? ‒ Иду по коридору и пристально всматриваюсь в узоры на дверях, словно те могут дать нужную подсказку.
‒ Как пигалица.
‒ Это комплимент или оскорбление?
‒ Да с твоим характером все оскорбления для тебя как комплименты.
‒ Ай-ай, ты мне льстишь.
‒ Вот видишь! Тебя и пронять, наверное, способен только Вацлав.
Не ответив, смотрю в конец коридора.
Поворот.
Мне, видимо, туда.
‒ Подождешь тут? Если будет скучно, спустись к Лиллоу. Наверное, надо было сразу тебя там оставить.
‒ И тогда бы мы не смогли пообщаться. ‒ Тамара кусает нижнюю губу, а затем внезапно касается моего запястья. ‒ Лето, только без глупостей.
‒ Ты о чем?
‒ Ну, не нарывайся, обещаешь? Сэмюэля ведь больше нет. Так что давай начистоту: твое положение шаткое.
Наклоняю голову к плечу и недоуменно дергаю бровями.
‒ Да помню, что я ‒ приемыш.
‒ Нет, нет. Проблема не в этом! ‒ Тамара пригибается ко мне, прижимает ладошку к своей щеке и шепчет: ‒ Опять же не знаю, посвятили ли тебя во все детали, но дело вот в чем. У Вацлава уже есть дети. Представь себе! По СМИ мало что говорят, да и детки прытко прячутся от камер. Только с боков их и снимают. Два сыночка, кстати. ‒ Подруга отшатывается и пристально всматривается в мое лицо. И моя непроницаемость ее, похоже, озадачивает. ‒ Теперь осознаешь ситуацию?
‒ Не совсем. К чему клонишь-то?
‒ Да ведь дети-то появляются не просто так! Их кто-то произвел на свет. ‒ У Тамары зажигаются глаза, любопытство рвется на волю. ‒ То есть у Вацлава имеется тайная пассия, которую он скрывает. Непонятно почему. В Сети только вертятся разные слушки о том, что у детишек какие-то странности то ли с лицом, то ли только с глазами. Все о-о-очень таинственно. Ого, тебя что-то перекосило, Лето. Нормально себя чувствуешь?
