Феникс горько смотрел на удлиняющиеся тени, я вспомнила слова Вивианы о Гоггинсе: «Он молот, а не скальпель… Я напоминаю себе, что для него важно лучшее для меня». Я опустила ладонь на руку Феникса.
— Он, наверное, боится потерять и тебя, — предположила я.
— Он забавно это показывает, — буркнул Феникс, в глазах были слезы.
Мы притихли. Мы сидели бок о бок, держась за руки, а я думала о теплых отношениях с отцом в этой жизни, поняла, как мне повезло. А потом я задумалась, были ли сложные отношения Феникса с отцом связаны с его неохотой открыть мне сердце. Я взяла веер и нежно раскрыла, стало видно дракона и феникса в вечном танце. Крутя веер в пальцах, я спросила:
— Если ты сдерживаешься со мной не из-за Джуд, то в чем дело?
Упрямо глядя в сгущающийся мрак, он ответил:
— Потому что поцелуй с тобой был бы… ошибкой.
Я закрыла веер.
— Что? — ответ жалил сильнее мысли, что он мог быть с Джуд. — Как это могло быть ошибкой?
Феникс повернулся ко мне со странно бесстрастным лицом, как у солдата на посту.
— Мой долг — защищать тебя, в первую очередь.
— Да, я знаю это. Ты уже говорил это, — сказала я возмущенно. — Но ты не хочешь меня поцеловать?
— Нет… то есть, да, конечно, хочу… — он вдруг смутился, — но это усложняет дела. Я тут для твоей защиты, а не влюбляться в тебя…
— А Фиджи? — я напомнила ему спокойную жизнь на острове на побережье Фиджи.
— То было другое! И ты была помолвлена с сыном главы соседней деревни, — ответил он уклончиво.
Я смерила его взглядом.
— Насколько я помню, это тебя не тревожило, когда мы были в Сансет-Рок.
Улыбка играла на моих губах.
— Ладно, признаю… были жизни, когда мы были близки… слишком близки, — он покачал головой, явно разочарованный собой. — Но, как телохранитель не должен сближаться с клиентом, так и Защитник не должен пересекать ту границу с Первым Предком.
— На Фиджи то, что мы были вместе, не мешало тебе хорошо меня защищать, — возразила я. — Я ощущала себя в безопасности сильнее.
Феникс посмотрел на меня. В его глазах был гнев, но не на меня, а на себя.
— Тогда нам повезло, — объяснил он. — Остров был уединенный, тогда Охотники еще не нашли тебя. Но в другие разы нам везло меньше. Ты уже знаешь, что Танас чуть не убил тебя в ритуале как шайенны. Если бы я не спал рядом с тобой в то утро, я мог бы заметить его и его охотников, и мы успели бы сбежать. Потому я уже не могу вредить работе Защитника. Я не могу так подвергать опасности твою душу снова.
— Это твое мнение, — я снова открыла веер, посмотрела на рисунок дракона и феникса, — но я вижу нашу связь как нашу силу.
Феникс нежно повернул мое лицо к себе, его гнев на себя сменился нежностью ко мне.
— Поверь, Дженна, — прошептал он, борьба снова была видна в его глазах, — я бы лучше любил тебя и умер в этой жизни, чем прожил сто жизней, не любя тебя…
— Так почему ты этого не делаешь? — спросила я с мольбой.
Его пальцы скользнули к моим волосам, и я поверила на миг…
— ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ? — зарычал яростный голос.
45
Мы испуганно вскочили на ноги, Гоггинс прошел в Мерцающий Купол, на лице была буря. Калеб хромал за ним, его трость с головой льва стучала по полу, он хмурил морщинистый лоб, голубые глаза были недовольными.
— Болтаем, — ответил Феникс, я закрыла веер и спрятала в задний карман.
Гоггинс строго смотрел на него.
— Ты знаешь правила. Мерцающий Купол только для Защитников и Воинов. Вы оба мерцали?
— Да… — признал Феникс, — но Дженна другая.
— Как же? — осведомился Гоггинс, уперев огромные кулаки в бедра и глядя на Феникса.
— Она может впитать множество Проблесков, куда больше, чем может Защитник или Воин, — гордо объяснил он.
— Это не повод рисковать запятнать ее Свет, — вмешался Калеб, тревожно глядя на мое напряженное лицо. Но моя боль не была связана с усталостью от мерцания. Нам помешали в неподходящий момент.
— Но Дженна сияет ярче других Первых Предков, — возразил Феникс. — Эмпоте это видит. Даже я вижу ее ауру в этой жизни… — он указал взмахом ладони на мое тело. Я посмотрела на себя, но не видела ничего такого. — «Но одна Душа сияет ярче и смелее других, эта должна зажечь искру, когда…».
— Да, не нужно цитировать Пророчество! — рявкнул Калеб. — Феникс, ты подвергаешь опасности Свет Дженны, пока учишь ее такому. Дженна не придет сюда снова.
— Но вдруг Дженна — душа из Пророчества? — настаивал Феникс. — Ей нужно как можно больше знаний и навыков, чтобы был шанс победить Танаса! Во всех наших воплощениях Дженна была особенной. Талантливой. Потому я всегда пытался обучать ее и поддерживать. Я верю…
— ТИХО! — закричал Гоггинс, хмуро глядя на него. — Ты уже достаточно навредил.
— А если…
— Прошу! Хватит о Пророчестве, — твердо сказал Калеб. — Я запрещаю распространять эти сплетни!
Кипя, Феникс сжал губы, хмурясь.
— Но, Калеб… — робко начала я, — даже вы говорили, что моя душа сияет ярче. Хотя я не хочу быть из Пророчества, — быстро добавила я. — Но почему не рассмотреть хотя бы возможность?
— Я покажу, почему, — сказал Калеб, подходя к подставке. Он порылся во мраке и вернулся с четками. Он протянул бусы мне. — Возьми этот Проводник, и ты увидишь…
— Ты их еще не видишь, Кендра? — спросил Алвин, вглядываясь в морской туман, похожий на дыхание дракона, у холодного нортумбрского побережья. Его мозолистые ладони крепко сжимали вилы с фермы его отца.
Я покачала головой, отвечая Защитнику, моя светлая челка закрывала вуалью мерцающие глаза, скрывая мой страх. Мои босые ноги погружались в мокрый песок, я держала факел, его огонь дрожал почти так же, как я.
— Я слышал, эти черноглазые северяне разрушили монастырь на Линдисфарне, — прорычал вельможа Освальд, его меч и щит были наготове. — Они льют кровь монахов, как вино, на алтари, топчут их тела, как навоз на улицах!
— Не бойся Воплощенных в этой жизни, — сказал наш жрец, Герейнт, Пророк Души, теребя гладкие четки. — Та, что из Пророчества, среди нас.
Он кивнул на Мерсию, девушку с белыми волосами и яркими, как звезды, глазами. Окруженная Защитниками и Первыми Предками, она стояла на холме, широко раздвинув голые руки, ожидая Воплощенных. Она тоже держала факел, благословленный самим Герейнтом, тихо молилась, мелодично, как рассветный щебет в чаще.
