Мы столько раз могли там погибнуть, и вообще не понятно, как живыми выбрались. Порядочная и здравомыслящая никогда бы не согласилась на такое. Мне потом еще много лет приходилось доказывать, что я не полная дура.
— Э-э-э… Нда. Так, сейчас не об этом. Дети, мама ошиблась. Уж кем, а дурой она точно не была никогда.
— Ана, расслабься, они спят уже почти, так что продолжай. Казнь на площади.
— Так вот. Рядом с эшафотом рыдала молодая герцогиня. Взахлеб рыдала, истерика у нее была мощная, гормоны пошли в разнос, так как она была беременна, и присутствие на казни было явно лишним, но оставить мужа в такой момент она не могла и до последнего поддерживала его.
— Ана, он вел себя достойно и мужественно только потому, что ты вбухала в него столько сил и магии, что казалось, он сейчас засветится. Да и не привык он в твоем присутствии раскисать. Так что если б не ты, неизвестно как бы казнь прошла бы.
— Э… Это не правда, но не суть. Не об этом сейчас.
— Ана, я потом с тобой поговорю про твоего погибшего мужа, давно хотела. А сейчас продолжай.
— Так вот. И не справится бы молодой герцогине с этой истерикой никогда, если бы не Зельда. К тому моменту друзей в столице у молодой герцогини не было. Ее должны были скоро арестовать. На ней были браслеты слежения, но надежда на милосердие и сострадание все еще была. И вот Зима и Зельда подхватили рыдающую герцогиню и сразу после казни увели с площади. Потом они долго утешали и успокаивали ее, и если бы не они, неизвестно, как бы она перенесла те роковые дни.
— Ана, ты вот глупости говоришь. Ты бы справилась. Ты не помнишь, да и не смотрела ты тогда по сторонам, но на той площади многие смотрели на тебя с сочувствием. И мы с Зимой первые тебя подхватили, и ты меня знала, вот и пошла с нами.
— Девочки, давайте дальше. Зельда, ты все равно самая добрая, умная и красивая гнома, какую я знаю, так что не перебивай. Пусть Ана продолжит.
— Ну, там дальше и рассказывать нечего. В благодарность за помощь и в память о детской дружбе я вылечила руки Зимы. Я пренебрегла отсутствием разрешения и благословления жрецов. Мне тогда все равно было. Меня тогда приговор ждал, а прегрешением больше, прегрешением меньше, было уже неважно.
— Сара, все не так было. Мы ее тогда уговаривали не делать этого. И не правда, это, что там все равно было. Знаешь, какой приговор за отсутствие разрешения на лечение? Двадцать ударов плетью на площади и штраф, а если не можешь заплатить штраф, отправляют на рудники или в темницу. Там все строго с этим. Никто на это не пойдет. На нее и оковы эти надели еще потому, что она Зиму вылечила, а плетей ей на площади дали не двадцать, а десять, только потому, что она беременная была. Но все равно, когда ошейник надевали, и цепи эти расползлись по телу, на площади все рыдали. Она ведь такая молодая и красивая там стояла. Хорошо, что ты не видела. Я, правда, тоже половину не видела. Слезы мешали. Мы ей тогда подробно объяснили, как наш дом в темной столице найти. И что мы всегда примем ее и поможем всегда. Ей надо было с нами сразу уезжать, но она все на что-то надеялась и верила, на понимание рассчитывала. Да и нас подводить не хотела. Боялась, что нас с ней задержат и не выпустят из светлой империи.
— Нет, Зельда, оковы мне все равно бы надели. Это уже почти решено было. Мне их еще до казни Петера показывали.
— Вот именно что почти. То, что ты сделала, никто бы для нас не сделал. И лавка у нас теперь есть, и за четыре года, что прошли после казни, Зима стал лучшим ювелиром-артефактором в столице. И сокровищница наша растет, и долги все отдали, и Зима мой расцвел на любимой работе. И все это благодаря тебе.
— Зельдочка, да вы бы и сами…
— Зельда, Ана, вот теперь мне все понятно. И дети спят, может, пойдем уже вниз?
Мы жили в доме Зельды и Зимы уже третий день. Они ждали и верили, что я однажды постучусь в их дверь и приготовились к моему приезду. Зима изготовил для меня артефакт, создающий иллюзию полного отсутствия у меня магии. Так что казалась я теперь самой обычной девушкой, и заподозрить во мне светлую жрицу было практически невозможно.
С Сарой было сложнее. Орчиха, живущая в квартале гномов, была бы невероятным событием, поэтому Сара пока никуда не выходила. Да и я сидела в доме. Магии не было, а без нее и без щитов из дома выходить было страшно. Но за трехэтажным особняком Зимы был расположен небольшой сад и дворик, и неудобств мы не ощущали. Сара, как оказалось, была дочерью кузнеца, и все детство провела у него в кузне. Она обещала поделиться историей своей жизни, но пока молчала на эту тему. Так что теперь они с Зимой увлеченно пропадали у него в мастерской, и Сара делилась с гномом подробностями орчьего мастерства, о котором у гномов не было почти никаких сведений.
На следующий день предложила Саре вернуться к Марку, но она странно посмотрела на меня и сказала, что куда я туда и она. И обсуждать это она не хочет. Я помогала Зельде по хозяйству и увлеченно играла с детьми в доме и в саду.
Зима регулярно приносил из лавки новости. Так выяснилось, что императоры живы и здоровы. И даже на следующий день по прибытии из провинций, где были с инспекцией, уже приступили к работе. Еще Зима поведал, что квартал орков подвергся тщательной проверке, так же как и квартал светлых магов. А еще в каждую
