за мою руку.
— Не боишься ни змей… ни маркизов… но боишься щепотки соли?
Моё сердцебиение замедляется так неожиданно, что я чувствую, что готова упасть в обморок. А я-то думала, что они собирались меня обезглавить.
Должно быть, я покачиваюсь, потому что пальцы Сильвиуса ещё сильнее впиваются в мою плоть, а большие пальцы Юстуса открывают золотую табакерку, украшенную гранёными рубинами.
Король берёт пальцами пару неровных кристалликов.
— Откройте рот, синьорина.
Несмотря на то, что я предпочла бы сделать это сама, я повинуюсь правителю, и он насыпает соль на мой язык, словно приправляет меня перед тем, как зажарить.
Я сглатываю, и он спрашивает:
— Как так вышло, что наши самые гигантские твари не переломали тебе кости и не утащили тебя в своё логово, синьорина Росси?
Я потираю губы друг об друга, решая, как лучше ответить.
— Вероятно, потому, что в отличие от некоторых лордов, я не представляю для зверей никакой опасности, Маэцца.
Марко фыркает. Несмотря на корону у него на голове и магию под его кожей, этот звук напоминает мне о том, что наш монарх сделан из такой же плоти и крови, что и я.
— Я видел, как дети падали в Марелюс… и люди, и фейри, и как они истекали кровью, когда их уносили прочь. Я очень сомневаюсь в том, что змеи боятся наших детей.
Веки прикрывают его янтарные глаза, и их оранжевый оттенок темнеет.
— Может быть, те дети барахтались и напугали змеев? Нас ведь учат ненавидеть и бояться их раньше, чем мы научаемся ходить.
— И, тем не менее… ты их не боишься.
Марко сплетает руки за спиной, дорогая вышивка на его тунике натягивается поверх точёных грудных мышц.
Единственный змей, которого я знаю, и которому доверяю, это Минимус. Вероятно, его собратья утащили бы меня под воду.
— Я их боюсь.
— Ты их боишься, но, однако готова прыгнуть в канал ради их защиты?
Он переводит свои горящие глаза на моего деда.
— А не дал ли ты мне сахар вместо соли, Юстус?
— Нет, Маэцца.
— Тогда почему твоя внучка лжёт?
— Позвольте мне сказать, Ваше Величество, — тепловатое дыхание Сильвиуса обдаёт моё лицо.
— Говорите, капитан.
— Я видел, что синьорина Росси общается только с одним змеем. Огромным розовым змеем со шрамами на шее.
Моя кровь превращается в ледяной поток.
— Вероятно, она боится всех остальных.
Марко подходит ближе, и мне приходится задрать шею.
— Значит, у тебя есть питомец.
Несмотря на то, что у меня перед глазами начинают проноситься разные кровожадные сценарии, я стараюсь выглядеть невозмутимой.
— Капитан ошибается, у меня нет питомца.
— Компаньон. Знакомый, — Сильвиус делает взмах рукой. — Называйте это как хотите, синьорина Росси. Рядом с вами всегда оказывается одна и та же тварь. Он ходит за вами. А вы ходите за ним.
— Я ни за кем не хожу.
Я поворачиваю голову раньше, чем успеваю подумать о том, стоит ли делать из Сильвиуса дурака, и огрызаюсь:
— В отличие от вас, капитан.
Сильвиус в шоке округляет глаза.
Я всё ещё планирую его уничтожить, но теперь он тоже будет пытаться сделать это со мной. И, несмотря на это, я продолжаю копать себе могилу ещё глубже.
— Капитан так старательно следит за мной по вашему приказанию, Маэцца?
Между бровями короля появляется складка. Из чего я делаю вывод, что он не отдавал таких приказов.
— По моему приказу, — говорит мой дед.
Я разворачиваю шею и смотрю на него.
— Зачем?
— Тебя вырастил враг короны.
— Меня вырастила мать ваших детей.
Я могла бы сказать супруга, но я не хочу думать о том, что бабушка делила дом с этим мужчиной. Она и так уже носит его фамилию.
— И которая, должна добавить, — я перевожу своё внимание на короля, — безмерно вас уважает, Маэцца.
Какое счастье, что соль не действует на мой язык.
Несмотря на то, что кожа и глаза Марко не покрыты позолотой, они сияют, как то пламя, что танцует сейчас рядом с ним.
— Я рад, что ваша бабушка не испытывает дурных чувств по отношению к короне, но сейчас судят не её, а вас. Расскажите мне побольше о вашем чешуйчатом компаньоне. Как вы его контролируете?
— У меня нет чешуйчатого компаньона.
Король приподнимает бровь и смотрит на Сильвиуса, который вибрирует от едва скрываемой ненависти ко мне, потому что знает, что я лгу.
Я стараюсь выглядеть удивлённо и искренне говорю:
— Если вы сомневаетесь в моих словах, ради бога, дайте мне ещё соли.
Глаза короля опускаются на моё горло.
— Почему ваше сердце так стучит?
Я пытаюсь подавить панику, которая собирается в районе моего горла.
— Потому что она лжёт, — бормочет Сильвиус.
— Потому что я напугана, — поправляю я его, пытаясь успокоить свой голос и пульс.
— Дайте мне ещё соли. Из другого источника, раз уж Сильвиус не доверяет своему генералу.
Я добавляю последнюю фразу в надежде, что она поможет мне приобрести союзника в лице мужчины, чья кровь течёт в моих венах.
Моя колкость бьёт по эго Юстуса, куда я и целилась.
— Многие пожертвовали бы кончиками своих ушей ради вашей должности, капитан Даргенто.
— Я не…
Острый подбородок Сильвиуса заливает краской.
— Ваша внучка додумывает за меня. Я бы никогда не стал намекать на такое, генерал.
Юстус снова открывает свою маленькую табакерку, затем закрывает её и снова открывает. Обменявшись долгим взглядом с королём, который в итоге кивает, Юстус протягивает табакерку Сильвиусу.
— Положи немного соли себе на язык.
Глаза Сильвиуса так сильно округляются, что его радужки тонут в белках. Он резко вытягивает руку, берёт пальцами несколько кристалликов и быстро их проглатывает.
— Кому ты предан, Сильвиус?
— Королю Марко и вам, генерал.
Король пристально смотрит на огненно-красное лицо капитана.
— Задай своему подчинённому такой вопрос, на который он не захочет отвечать, Юстус.
— Я слышал, что ты собирался остепениться. На какую женщину ты положил глаз?
Пот выступает у Сильвиуса на лбу и начинает стекать по вискам.
— Я бы предпочел не говорить.
— Почему?
Марко как будто забавляет нервозность капитана.
— Она настолько непривлекательная?
— Потому что… потому что… — Сильвиус начинает скрипеть зубами. — Потому что она не чистокровная фейри.
— А-а… Я так понимаю, она одна из тех леди из «Кубышки»?
Король мрачно улыбается.
— Обслуживая меня прошлой ночью, их куртизанка говорила, что вы проводите там много времени.
Я таращусь на Марко, удивлённая тем, как легко он рассказывает о своей неверности, но потом вспоминаю, что он женился не по любви. Насколько я знаю, у его наречённой невесты тоже много любовников.
— Эта интрига меня убивает, капитан. Кто
