Лиам держался прямо, надменно глядя на толпу, среди которой были и его солдаты. Прятал страх. Я определяла его каким-то шестым чувством. Лиам опытный стратег и отличный политик: он редко позволял себе сбросить маску, хотя такое случалось. Чаще в минуты сильного напряжения. Но сейчас он владел собой. Никаких суетливых движений, скованности. Он был холоден и спокоен перед боем.
Абсолютно уверенный, что победит.
Первый выпад сделал Лиам.
Он подготовился – выглядел более сконцентрированным, чем на «Стремительном». Несмотря на высокую должность, Лиам хорошо владел холодным оружием – тренировки были его ежедневной привычкой.
Шад отмахнулся от удара, но ответный не нанес.
И не пытался ударить первым. Желтые глаза следили за противником.
Чего же ждет?
Но сразу вспомнила, как он натаскивал меня владеть трофейным кинжалом. Как атаковать, как защищаться. Я могла разгадать тактику: то ли Шад изучал и изматывал противника, то ли ждал подходящего случая, чтобы расправиться одним ударом и точно, а не как в прошлый раз… Я охнула, когда вторым ударом Лиам едва не рассек моему мужу лицо.
Шад отпрянул.
Лезвие прошло в нескольких сантиметрах от щеки.
Лиам злобно оскалился в улыбке, прозвучал злорадный смех. Он чувствовал свою силу, а гнев и адреналин толкали в драку невзирая на опасность. Он хотел реванша. Отплатить за унижение.
– Будь ты проклят!
Новый выпад.
Шад увернулся и в этот раз ответил. Клинок цели не достиг, но заставил Лиама дернуться. Фуражка упала в пыль, влажные волосы растрепались. Лицо покрылось некрасивыми пятнами – ему жарко, очень жарко. Особенно в мундире, рассчитанном на комфортную температуру капитанского мостика, а не полуденного пекла на Григе.
Я поняла, что делает мой муж.
Дает солнцу сделать за него работу. И медленно расправляется с ним.
Здесь все работало на него: время, погода, безмолвные взгляды толпы. Шад не позволял гневу проникнуть в движения, управлять собой и ходом боя.
Они кружили друг напротив друга.
Это не просто поединок. Шад делал это намеренно – расправлялся с врагом на публике. У всего должны быть свидетели. Он исправлял ошибку так, чтобы это видели, как полагается у григорианцев.
Выпад: Шад впервые атаковал первым, и на песок упали первые капли крови.
Лиам прижал ладонь к лицу и мельком взглянул. Глаза таким первобытным злом наполнились, что смотреть страшно.
– Проклятая рептилия... – тяжело выдохнул он. – Ты меня ранил.
Шад остановился, он молчал. Сгорбленная фигура с кинжалом в руке на фоне солнца казалась темной. Я закрылась от палящих лучей ладонью, чтобы видеть хоть что-нибудь. Больше всего боялась пропустить роковой удар. Момент, когда мой муж упадет на песок, если Лиам справится с ним.
С удвоенной энергией командор бросился вперед и бой впервые с начала поединка закипел всерьез и в полную силу. Драка перешла в основную фазу. Они нападали и защищались без остановки. Горячий воздух наполнился выкриками Лиама и звоном стали, когда сталкивались кинжалы, чтобы отразить удар.
Бой шел долго.
Уже я – в тени и вне драки, захотела пить. Жажда Лиама должна быть невыносимой. Капли крови на песок летели все чаще. Была там и кровь моего мужа. Лиам споткнулся, измученный солнцем и усталостью, исподлобья глядя на генерала и процедил сквозь зубы ругательство.
– Ты не победишь! – Лиам был весь в порезах, еле стоял на ногах, но упрямо твердил одно и то же.
Все ждали развязки.
Толпа молчала. Казалось, им все равно, кто выиграет бой. И я уже видела, что это будет Шад. Он сохранил силы, растянув поединок. Да, он тоже получил несколько ударов, лезвие оставило на нем порезы, как и на командоре. Но он еще мог драться. Лиам уже шатался, как бы ни отрицал очевидного.
Он шире расставил ноги, чтобы сохранить устойчивость, пригнулся, готовясь к нападению. Белая форма стала грязной. Шад ходил вокруг, как хищник – выбирая слабое место. Не выдавал страха. Зря он так. Он не знает Лиама так, как я… Эта очень опасная крыса. И загнанный в угол, он неожиданно кидается, целя в самое слабое место соперника…
Шад опередил его.
Они снова схлестнулись, сталкиваясь в центре Арены на короткую секунду. Слепящее солнце не дало рассмотреть в деталях, что произошло. Раздался захлебывающийся вскрик Лиама. Успел пырнуть или нет? Когда тот рухнул на песок, Шад неожиданно остановился. Не торопился пускать в ход нож. Палящие лучи не причиняли ему такого вреда, как людям.
Возвышался над ним, как жуткий палач. Лиам смотрел на генерала, запрокинув голову. Тяжело дышал, теряя влагу – солнце его убивало.
– Ты не достоен занимать должность командора, Лиам.
Тот обессиленно рассмеялся.
Во время драки он разбил рот и зубы были в крови. Уставший после изнурительной драки, раздавленный, униженный на глазах собственных войск, он все равно не собирался сдаваться.
– Проклятый ящер! – задыхаясь выплюнул он, отползая от надвигающегося генерала.
Лиам успел вскочить, суматошно оглядываясь. Понял, что кинжал ему уже не поможет. Скалился в непримиримой злобе и не замечал этого. С бешеными глазами, обезумевший и грязный, он отчаянно искал выход.
И его взгляд остановился на мне.
Между нами было с десяток шагов, и Лиам преодолел их быстро. Ему было ближе до меня, чем Шаду. Я заметила, как расширились глаза мужа, когда он понял, что задумал Лиам…
Не удалось справиться с Шадом – прирежет меня.
Я отшатнулась назад, пытаясь спрятаться за толпу. В толпу вломился Лиам, суматоха, вопли – его тут же выпихнули обратно, а сзади почти настиг Шад. В давке командору подвернулась Шантара, и он обернулся к Шаду, приставив нож ей к горлу.
– Стоять!
Толпа шарахнулась в стороны, освобождая вокруг Лиама открытый участок. Меня сбили с ног, и я упала в пыль. Увидев, что клинок прижимается к горлу сестры, Шад остановился, как вкопанный, а вместе с ним все мы.
– Ты дашь мне уйти! – взвизгнул Лиам.
– Отпусти ее. Это вне правил поединка.
– Пошел вон! – прорычал тот, окончательно обезумев. – Иначе твоей сестре конец! Дай мне уйти!
Его больше ничего не сдерживало: ни зрители, ни то, что он лишился своего величия. Лишится и погонов. Им двигала голая жажда жизни. Порезанный и изможденный, Лиам хотел убраться и отступал вместе с Шантарой назад.
– Мы уходим! – крикнул он своим солдатам. – И с тобой я еще не закончил! Ты дорого заплатишь за это!
Даже я видела, что его карьере пришел конец.
Пусть уйдет живым, но со своим положением попрощается – чтобы не позорил флот. Слабость никому не прощают. Все выходило из-под контроля на глазах у сотен свидетелей.
Шад сделал шаг вперед, но пока у Лиама была заложница, никто не пытался помешать. Солдаты обеих армий следили за командиром.
– Командор Лиам… – начал его офицер.
– Заткнись!
– Отпусти меня, – прохрипела Шантара.
Я видела, как ее рука автоматически схватила воздух у пояса, когда на нее напали. Но ей пришлось сдать кинжал. Она была безоружна.
– Не двигайся, Шантара, – процедил Шад, следя за каждым нервным движением Лиама. – Не вздумай дергаться.
Она поняла интонации брата – замерла.
Я следила, как узловатые пальцы стискивают рукоять кинжала. Шад, прищурившись, следил за нервными рывками головы Лиама, движениями рук, тем, как раздувается его горло. Шестым чувством поняла, что он ищет подходящий момент, чтобы…
Как только я об этом подумала, Шад метнул кинжал.
Серебристым росчерком оружие рассекло раскаленный воздух. Лезвие вошло в шею Лиама по рукоять, заставив запрокинуть голову. Я успела поймать бешеный, лишенный рассудка взгляд командора. Изо рта вылетели кровавые брызги, когда одной рукой тот вцепился и лихорадочно ощупал оружие. Сумел достать, отшвырнул в сторону, и из раны хлынула кровь.
С Шантарой они упали вместе.
Я услышала, как вскрикнула григорианка. Лиам слабел на глазах, но скреб пыльную пустынную землю, пытаясь подняться, словно не верил, что умирает. Взгляд был прикован к Шаду. Хорошо, что не ко мне. Выражения вытаращенных, налитых кровью глаз, я бы не смогла выдержать…
