раз. Нахмурился. — Разве что немного сложновато. Но всё равно не вижу.
— И всё же сложность есть, — констатировала я. — Вам, ильнойерцам, хочется думать, что всё легко и понятно. Но мне, пришлой с материка, не понятно ровным счётом ничего. В этом вопросе я и хочу разобраться. Но уже вижу, что вы мне тут не советчик.
— А кто тогда советчик?
Я пожала плечами.
— Библиотека при Службище — единственная на Иль-Нойер?
— Нет, но одна из самых больших. Больше разве что в моей Верхней резиденции. Вот там настоящий простор, — заверил лорд Шенье.
— И когда вы туда поедете?
— По-хорошему надо бы в ближайшие дни. Скоро малый прилив. Но у нас подготовка к свадьбе, да и оставлять тебя одну не хочу. Поэтому поедем вместе после венчания. В малые приливы остров держать легче. Справлюсь и отсюда.
Свадьба. Как я ни пыталась о ней не думать, она неизменно маячила на горизонте. И неизменно приближалась. Отдалить её слишком сильно у нас не выйдет. Я должна буду предстать перед алтарём и сказать «да». А потом почти сразу же отдать часть своей жизненной силы. Первая жертва во имя острова.
— Это хорошо, что вместе… — прошептала, забирая у него из рук учебник. — Там я и попытаюсь разобраться в этом вопросе получше.
***
Брижина Арди
— Ты слышишь меня? — раздражённый голос подосланной служительницы вывел Брижину из оцепенения, в которое она впала бесчисленное множество раз за этот день.
Утром она зачем-то согласилась на предложение взывея. Сказала, что вечером проводит Каталину в резиденцию, а после потренируется с Эмельеном в его комнате. Видно, совсем выжила из ума, раз решилась на такое.
— Слышу, — огрызнулась, откладывая тряпку, которой вытирала подсвечники в храме.
— Нужно ещё убраться в учебных комнатах. У старших вчера никто не убирал, — зудела служительница, а Брижина раздражалась ещё больше. Конечно, нужно протереть, убрать, почистить что угодно, лишь бы она не отходила от Службища. Её вчерашнее исчезновение никому не понравилось.
— А кроме меня, больше некому? — спросила, зная ответ. Конечно, было кому. Но убраться велено именно ей.
— Все заняты. Одна ты у нас любишь прохлаждаться.
— Все заняты, да… — вздохнула Брижина. — Тогда я, конечно, помогу с уборкой, — натянуто улыбнулась, показывая, насколько ей не нравилось это задание. Нет, убираться и чистить она уже привыкла. В основном такое ей и поручали. Пыльные дела как раз подходили для дочери предателей. Но если раньше у неё не было собственных дел, то теперь они вдруг появились. Нужда и любопытство звали Брижину и подталкивали сбежать из Службища хотя бы ненадолго.
«Всё этот взывей», — злилась она, беря ведро и половую тряпку в подсобной комнате. — «И ещё ведёт себя так, будто уже выиграл. Будто только из благородства воздерживается от излишнего ко мне внимания».
Хотя даже когда он воздерживался, Брижина замечала на себе его внимательный взгляд. И то, как близко он шёл. И то, как говорил с ней вкрадчиво и намёками. Она злилась на него и на себя за то, что не могла оставаться равнодушной. Впервые мужчина так откровенно уделял ей внимание.
Эмельен Фенри был для неё открытием и испытанием. Она не могла отмахнуться от него так же, как от добродушного и надоедливого булочника. Не могла угадать его мысли. И не могла дать ему твёрдый отказ. А даже если могла, он просто не стал бы слушать. И это злило ещё больше. Она ощущала себя беспомощной, попавшей в ловушку. Ей было страшно, что эта паутина любопытства и волнения её больше никогда не отпустит. Что её жизнь уже не вернётся в прежнее русло.
«Я ведь уже смирилась со своей участью. Так откуда он взялся, этот Эмельен Фенри?» — ругалась она мысленно, пока оттирала запачканный следами пол. Каталина заглянула к ней, как раз когда комната уже блестела.
Сестра выглядела задумчивой и немного печальной.
— Я говорила, что будет непросто, — напомнила ей Брижина. — Ещё не поздно отказаться от этой затеи с учёбой в младших классах.
— Ни от чего я не собираюсь отказываться. И дело не в этом, — бросила Каталина и больше ничего не добавила. Но по её тону, по выражению лица Брижина поняла, как отчаянно на самом деле ей хотелось высказаться. Она узнала в сестре себя. Как вернувшись из Нутра, она нуждалась в ком-то, с кем можно поговорить. Поделиться пережитым.
— Ты научишься с этим жить, — попыталась её утешить, когда они вышли из Службища. — Со временем…
Из Нутра не возвращаются прежними. Но каждый меняется по-своему. Брижина не знала, с чем именно столкнулась там сестра. Что увидела. И о чём ей приходилось молчать. Возможно, груз на её плечах был велик.
— Всё по-другому теперь, — ответила Каталина, подтверждая догадки. — Но кроме меня, этого никто не видит. И эти камни, — она покачала головой. — Они гудят и вспыхивают, и мне порой хочется, чтобы они замолчали навсегда.
Брижина усмехнулась. Да, каждый меняется по-своему. Ей хотелось, чтобы камни не замолкали после её к ним прикосновений. А Каталина мечтала об обратном. Она просто не видела, как печально погибают камни. Если бы знала, не говорила бы таких глупостей.
— Скажи…? — начала Каталина и осеклась, испуганно поджимая губы. Покачала головой. — Какие способности могут быть у эн-нари? Она чем-то отличается от обычных заклинательниц?
— Ничем. Разве что силой. Чтобы делиться ею, нужно много в себя вмещать.
— Тогда какие способности бывают у заклинательниц? — не унималась Каталина. Простой и при этом абсурдный вопрос.
— Говорить с камнями. Заклинать, — ответила Брижина, едва сдерживая улыбку. — Преобразовывать их, менять форму, управлять ими без слов, если достигнешь с ними полного согласия.
— А ещё?
— Только это. Ничего больше.
Каталина нахмурилась. И снова Брижина узнала в ней себя. Когда-то она точно так же хмурилась, понимая, что от Твердыни ей достался нежеланный подарок. Точно так же искала ответ, что это и зачем. А когда поняла, проклинала Высшую, велевшую сбросить её в Нутро.
Сестре тоже достался какой-то презент.
Она потянула Каталину за рукав, приближая к себе. И прошептала, склоняясь к самому уху:
— Ты умеешь что-то помимо?
Глаза сестры округлились от испуга. Она бросила взгляд куда-то вдаль, будто ища следовавших за ними служительниц, и едва заметно кивнула.
— Мне бывают видения, — выдохнула она и замерла, дожидаясь, настигнет ли её кара за это признание. Но она не рассказывала об увиденном в Нутре, а говорила лишь о своём нынешнем состоянии и способностях. За такое Твердыня не наказывает. За это могут покарать только люди.
— Я вижу прошлое, — прошептала она и отступила на шаг.
Сердце Брижины забилось
