шпион, который доносил им, что у нас здесь происходит.
— Хм, есть подозреваемые?
— Откуда? Ясно только одно: это кто-то из прислуги. Горничная, с утра не обнаружив на моей руке рисунка, так обрадовалась, что всем растрезвонила эту новость.
— Или она сама стучала Геселену.
— Вряд ли. Не думаю, что это Китти. Интуиция подсказывает, что она ни при чём.
— Ну ладно, давай сначала с проклятием разбираться, кто знает, вдруг попутно и шпиона вычислим.
— Хорошо, только сначала надо Арамазда предупредить, что на самом деле никакой беременности нет, а то получим первого дракона в истории, слёгшего с инфарктом.
***
Операция «Беременность» была назначена через две недели. Раз уж о том, когда именно я лишилась невинности, были осведомлены абсолютно все обитатели замка (кроме детей, разумеется), раньше объявлять, что герцогиня в положении, нецелесообразно.
Арам в удачный исход нашей затеи не верил, но поддержал. Вероятно решив, что проще согласиться, чем спорить с двумя настырными дамами. Только всё пошло не по плану: врать нам не пришлось…
Муж рассказывал о способности дракона сразу чувствовать своего ребёнка, а я как-то не придала этому значения. Поверила, когда, проснувшись, обнаружила бледного супруга, пребывающего в предобморочном состоянии.
— Этого не может быть! Я же этот чёртов амулет вообще не снимал! — выдохнул он в отчаянии, глядя на меня с таким ужасом и скорбью, словно меня вот-вот на кладбище понесут.
Сообразив в чём дело, подтянулась выше и обняла любимого, утыкая его носом в свою грудь. Бесспорно, мне тоже было страшно, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что испытывал Арам. Его просто трясло, руки, обхватившие мою талию, дрожали.
— Всё будет хорошо, вот увидишь. Поверь, сходить с ума и тем более умирать я не собираюсь. Я же обещала, что никогда тебя не оставлю.
— Ты не понимаешь, это конец!
— Перестань меня хоронить! В любом случае у нас ещё девять месяцев в запасе!
— Эля… Я не смогу смотреть, как ты…
— Надеюсь, не придётся. Но только попробуй оставить меня одну, я тебя найду и по голове чем-нибудь тяжёлым брякну! А сейчас пошли в столовую, маму обрадуем, ну и операцию начнём на пару дней раньше, чем рассчитывали.
— Подожди, а если Татьяна Васильевна права и всё это чьи-то происки? Я не допущу, чтобы ты рисковала собой и нашим малышом! — встрепенулся Арамазд, наконец приходя в себя.
— А у нас нет выбора! Просто будь рядом и тщательно изучай всё, чем меня кормят.
— Хорошо, войска уже вошли в столицу Мерката, дальше Дан и без меня справится. Возьму отпуск, я же вам обещал.
— А если Медисон не отпустит?
— Значит, уйду в самоволку!
— Ладно, собирайся на завтрак, а я к себе. Сначала с Ричи о слежке за слугами договорюсь, а потом как бы невзначай проболтаюсь Китти о своём деликатном положении. И ещё! Арам, что бы ни случилось, знай: я хочу этого ребёнка! Даже если проклятие существует, запомни, ты ни в чём не виноват. Не вини себя.
— Считаешь это так просто? Я ведь знал, что нам нельзя быть вместе, и всё равно не устоял.
— А я ни о чём не жалею. Ты лучшее, что было в моей жизни. Люблю тебя, мой драконище!
Со всей нежностью поцеловав растерявшегося мужа, я убежала в свои апартаменты, сразу находя взглядом собакена, лежащего возле кровати. Отлично, на ловца и зверь бежит!
50
ЭЛЬМИРА.
Ожидаемой радости от Татьяны Васильевны не последовало. Она, конечно, пыталась изобразить непередаваемое счастье, восторженно охая, но в глазах светилось беспокойство. Мама сразу поняла, что это не шутка и беременность настоящая, вот и всполошилась, с тревогой косясь на подданный мне завтрак.
Арамазд тоже его изучал жёлтыми глазами с вертикальным зрачком. А после поменял наши тарелки. И что это было? Обнаружил что-то подозрительное? Тогда есть это самому глупо: только сумасшедшего дракона нам и не хватало!
Правда, есть отнятый у меня омлет герцог не стал, объявив, что его пересолили, и пододвинув к себе блинчики. А я кроме проверенного блюда больше ничего пробовать не рискнула. Компот только выпила, после того как муж одобрительно кивнул, подсказывая что он чист.
После завтрака мы с Арамом, мамой и Ричи закрылись в моей гостиной. Супруг даже магией её запечатал, чтобы никто не мог нас подслушать.
— Ну что? — накинулась я на хмурого герцога.
— Какое-то зелье в омлете было, но я не понял, что это за дрянь. Никогда не видел такого состава. Точно не яд, а больше ничего не могу сказать.
— Ричи, чем ты нас порадуешь?
— К выставленным на поднос тарелкам подходила только кухарка, девушка, что вас обслуживала за столом, и Китти, — отчитался пёс.
— Горничной-то что от них нужно было? А ты говоришь она ни при чём! — укоризненно посмотрела на меня маменька.
— Китти действительно не может быть в этом замешана. Я её лишь два года назад на работу взял. А на момент смерти моей первой жены ей лет одиннадцать было, — вставил Арамазд.
— Можно как-то самим незаметно проследить за тем, что происходит на кухне? Кажется, мы что-то упускаем, а Ричи хоть и умный собакен, на это просто внимания не обратил, — протянула я задумчиво.
— Это я? Если было бы что не так, я сразу бы заметил! Я же сразу унюхал, что у Китти и садовника роман — от них одинаково пахнет. И от кухарки с хозяином!
После обиженной речи дога мы с мамой ошеломлённо зависли, переглянулись и медленно перевели взгляды на Арама. Татьяна Васильевна — осуждающий, а я — полыхающий яростью и ревностью. Это так он два года воздерживался?! Ну, разумеется, Даниэль о похождениях друга не знал: ему ведь прямо на дому услуги интимного характера оказывали! Возможно, на том самом столе, за которым мы едим. С детьми, между прочим!
— Вы чего? — растерялся муж от столь пристального внимания, он-то возмущений Ричи не слышал.
— Скажи-ка, зятёк, что у тебя с кухаркой?
— Она мне готовит, причём очень неплохо, и не только мне. К чему этот вопрос?!
— А наш хвостатый сыщик утверждает, что у вас с ней схожий запах, как если бы вы были любовниками… — не сдавалась мама, так как я и слова выдавить не могла, всё ещё не отойдя от вероломного вранья супруга.
— Или родственниками. Существа, имеющие схожие гены, могут выделять однотипные феромоны, — спокойно произнёс Арамазд.
И только потом закаменел всем телом, словно что-то осознав. Его глаза неверяще округлились и, тяжело сглотнув, муж сипло прошептал:
— Не может быть! Или…
