еще не решила. Надо будет посмотреть готовую сцену. В какой-то момент все разбежались. Композитор с песенниками стояли возле музыкантов, плотники, забив последний гвоздь, отдыхали в сторонке. Я забралась на сцену. Прошлась вдоль сделанных квадратов, представляя, как в них танцуют девушки. Еще придется давить на хореографа. Мне нужно будет показать в танце женскую агрессию, женскую самостоятельность, претенциозность. У Драконов нет таких движений. У них все сладенько, ножка о ножку бьет, ручки округлые, спинка изящно изогнута, головка элегантно наклонена. Позы, конечно очень красивые, но в них мало движения, а вместо агрессии томность барокко. Совсем не то, что нужно нам. Я стояла задумавшись. Балет и современную земную хореографию я любила и знала. Ну, знала так, как может знать ее зритель, который любит смотреть балет по телеку и время от времени ходит в театр. Но я не балерина, не хореограф. Как я покажу движения? Вообще самооценка у меня с каждым днем падает. Я не балерина, не хореограф, не певица, не драматург, не принцесса, не разведчик, не режиссер, не драконица и даже, епть, не жена, хотя бы понарошку. Пока я мысленно порола свое самолюбие, что-то мгновенно изменилось вокруг. Я не успела ничего понять, как мне кто-то дал пинка, а еще кто-то дернул магией, и я, пронесясь, как торпеда, через половину зала, врезалась в своего телохранителя. Бедный мужик. Вторично от меня пострадал. Вокруг кричали. Я, повернув голову, увидела опять радужный пузырь высшей защиты. Кто-то осторожно поднимал меня с поверженного мною бодигарда. Второй телохранитель, которого прикрепили ко мне сразу же после происшествия с первым. Осторожно подняв меня, просканировал напряженным взглядом.
— Принцесса, вы в порядке?
— Дааа…
Я огляделась. На сцене толпились люди, поднимая упавшую тяжелую конструкцию, кто-то орал, визжала какая-то женщина, поднимался с пола сбитый мною бодигард, второй, тот что поднял меня, с кем-то разговаривал по артефакту связи. Почти сразу же в зале возник черный портал из которого выбежал Игорь и Нэлий. Я повернула голову и увидела, как со сцены осторожно на руках спускают кого-то окровавленного. Я ошарашенно обернулась к своему телохранителю, — Это что? Опять я уронила?
В этот момент открылись высокие двери зала. В зал забежало несколько штатских и несколько охранников.
А меня уже поднимал на руки Драконыч. Нэлий открывал портал, в который меня и затащили. Вышли мы в гостиной Игоря.
— Игорь, это я опять кого-то пришибла?
— Нет. Видимо рабочие плохо закрепили конструкцию. Ты не при чем. Не переживай.
— А кто пострадал?
— Марош. Но, думаю, все будет нормально. Марош — дракон. У драконов регенерация такая, что о-го-го.
На сердце полегчало. Но все равно, состояние было какое-то сумеречное. Как будто я терракт пережила.
Я обернулась к своему первому телохранителю.
— Даран, это ты меня выдернул из-под падающей хрени?
Даран улыбнулся счастливой улыбкой, — Я, принцесса. И Марашу спасибо. Он вытолкнул вас из-под падающей конструкции.
— Спасибо Вам всем. И Марашу, и тебе Даран. И тебе, Карн, спасибо. (Карн — это мой второй телохранитель).
Я стояла стиснутая своим Драконычем и только головой могла крутить.
— Игорь, отпусти меня. Я попить хочу. От стресса в горле пересохло.
Нэлий направился к графину с водой, стоящему на столике. Открылась дверь, влетел Виир.
— Молодцы парни! (Это он телохранителям). И ты, ведьмочка, молодец. Живучая, прыгучая, увертливая!
Виир подскочил к нам с Игорем и чмокнул меня в висок. Я обалдела. Впервые Виир выглядел таким взволнованным. Что-то не то с этим происшествием…
— Нэлий, Югр, нам всем троим надо срочно к королю.
Игорь с сомнением посмотрел на меня.
— Если хочешь, я останусь с тобой.
Я, конечно, хотела, но…нельзя. Драконыч же принц, с массой дел и обязанностей, а не нянька мне. Король зовет. Надо идти. Да, пусть идет.
— Не волнуйся. Я в порядке. Сейчас водички попью и лягу с книжкой. Пусть только щена мне принесу.
— И никуда не выйдешь из комнат.
— И никуда не выйду.
— Даран, Карн — никого не впускать. Никому не отвечать. Я добавлю еще трех гвардейцев к охране дверей моих и принцессы. Охрана не должна никого близко к дверям подпускать. Даже горничных. Так что, если кто-то попытается стучать, или говорить с вами — сразу связываетесь со мной или Нэлием, или Вииром.
Игорь подошел ко мне, — Если вдруг тебе станет тревожно или страшно — сразу вызывай меня. Щенка я тебе сейчас сам принесу.
«…а бороду, наверное, макнул ты в купорос…». Песенка Лилианы из м/ф "Очень синяя борода". сл. Ю.Ким.
Ксения. Первая перебинтованная голова
После упавших декораций сутки меня не выпускали из комнат. Игорь летал как …эээ…дракон. Лицо у него было постоянно встревоженное, когда он смотрел на меня. С Марошем все относительно обошлось неплохо, чему я была безмерно рада. Но меня держали в изоляции. Горничных не допускали. Еду мне приносили гвардейцы. Телохранители только в спальне и в ванной со мной не сидели. Но дверь при этом мне закрывать запретили.
— Игорь, что случилось с декорациями? Это было покушение на меня?
— Нет, конечно.
— А почему тогда все так, как есть? Я прямо заключенной себя чувствую. Или жертвой. Подхожу к окну, и представляю, что на мне сейчас красная точка от лазерного прицела появится.
— Здесь нет лазерных прицелов.
Но рожа у моего Драконыча стала задумчивая. Он подошел к окну и начал внимательно рассматривать парк, фонтан и дугу дворца…
Но на второй день меня выпустили из заключения. В тронном зале все было чинно-благородно. Конструкция торчала на сцене, как ни в чем не бывало. Меня встретил почти целый Марош. Выглядел он неплохо, но на голове у него была бинтовая повязка. Так как пострадала у Мароша больше правая сторона, то и повязка спускалась на правую строну, придавая Марошу залихватский вид бравого пирата. Я подошла к нему с сочувственными словами, но он отмахнулся от меня, сказав, что рана пустяковая. Возле музыкального инструмента, похожего на наш орган, только мини, тусовались композитор с песенником. И работа над спектаклем понеслась, как ни в чем не бывало. Сюжет пришлось слегка адаптировать. Первая жена стала жадиной и случайно превратила себя в золотую статую, стыриным у мужа артефактом. Вторая — властолюбивой упрямицей. Пытаясь напоить мужа зельем подчинения, случайно отравилась сама, превратившись в бронзовую статуэтку. Третья, как и в нашем мультике, была ветрена и изменяла Синебородому, а потом вовсе улетела от него с одним из любовников и была, из желания избежать сплетен и позора, заменена мраморной статуей. Так и остался
