что с ней?
— Розалия была босиком.
— Вот же-ж! Ты первый, кто об этом упомянул! А я сам, признаться, не подумал об этом, — и Артур нахмурился.
— Да, значит, она выскочила из спальни на что-то взглянуть. Её и скинули. Обуви с каблуками на ней не было. Да даже тапочек, в которых можно было бы запутаться. Короче, делай выводы сам, — развёл руками Эскамильо.
— А ты на кого думаешь?
— Ну… Твой отец её точно не убивал. Сынок Хакобо тоже не тянет на убийцу. Кардинал уже слишком стар для подобных вещей. А вот все остальные — вполне способны столкнуть женщину с лестницы.
— Я пришёл к тем же выводам. Только вот и тебя по известным причинам я из этого списка не исключаю.
— Да не убивал я её! Зачем мне это?! Мне же голову за это снимут и не поморщатся! — запальчиво воскликнул Эскамильо.
— Тебе нужны деньги. Тебе мог поступить заказ на неё от кого угодно. И ты, в надежде, что на тебя отец не подумает, мог и согласиться, — протянул Артур.
— Так сильно рисковать головой? Это должны быть о-очень большие деньги, — не стал отказываться от очевидного тореро.
— Но есть одно большое «но», — снова протянул в раздумьях Артур.
— И я даже знаю какое, — хмыкнул в ответ тореро.
— Да. Ты слишком боишься отца. И если бы провернул такое дело, то уже убегал бы из Мадрида, пытаясь затеряться подальше от папочкиного всевидящего ока. А ты сидишь здесь, как ни в чём не бывало. Это говорит либо о твоей потрясающей выдержке, либо о том, что Розалию Альба ты всё-таки не убивал, — закончил мысль Артур.
— Я тебе с самого начала об этом сказал. Тем более, если ты вспомнишь, то я никогда тебе не врал. И почти всегда с тобой соглашался. Только вот улик, чтобы меня засадить у тебя никогда не было. Я не так глуп.
— Ну когда-нибудь ты всё же ошибёшься. И тогда улики появятся.
Всё это время молодой тореро с картины никак не проявлял, ни малейшего интереса к разговору. Он или восторженно мне улыбался, или смахивал несуществующие пылинки со своего роскошного наряда.
— Мари, пойдём. Я выяснил всё, что хотел, — сказал Артур вставая, и подавая мне руку.
Мы спустились к машине, и я задала свой обычный вопрос:
— Ты и в самом деле думаешь, что это не он?
— Как это дико ни звучит, но смысла я большого в мысли, что убил он — не вижу. Он бы выбрал другой способ. Да и не похоже на то, что у него на неё и в самом деле был заказ.
— Но ведь ты сам сказал, что если это были большие деньги, то он мог бы соблазниться?
— Да, мог бы. А большие деньги там были у многих.
— Значит, вычёркивать его нельзя?
— Нет, но всё же, я не думаю, что он решился бы на такую вот самодеятельность. Он вообще в основном только на отца и работает. Поэтому и держится так долго.
— То есть, получается, он на службе у твоего отца и правительства?
— Ох, Мари. У отца много таких дел, к которым лучше вообще не приглядываться. Не задавать лишних вопросов и — делать вид, что ты даже рядом не проходил.
— Но он же убийца?
— Да, но, видишь ли. Если мы найдём убийцу Розалии — то доказательств, почти наверняка, не добудем. И тогда папа обратится к Хабанеро.
— Но это не правильно. Дикость какая-то! А как же закон?
— А по закону — это несчастный случай.
— Мне не нравится, то чем занимается твой отец. Он прикрывает воровку драгоценностей, а вот теперь ещё выясняется, что кормит с рук наёмного убийцу.
— Отец говорит, что при той власти, которой он обладает, такие люди необходимы и приводит как пример «испанского танцора».
— Это что-то про фламенко?
— Не совсем, но близко. Это такой моллюск. Он ярко красного цвета и его движения, когда он плывёт, напоминают юбку испанки, когда она танцует.
— Ярко-красный? Как «тряпка» у тореадора, — съязвила я.
— Мулета, — простонал Артур и прижал ладонь к глазам в притворном ужасе.
— Ой, простите великодушно. И что этот твой моллюск?
— Он смертельно ядовит, предпочитает тёмные места, и найти его совсем непросто.
— Да. И в самом деле, напоминает нашего сегодняшнего собеседника, — кивнула я.
— Именно потому, что они так ядовиты, отец и предпочитает их контролировать, — продолжил Артур.
— Моллюсков?
— Да нет же. Теневых жителей города.
— Мило. Но мне всё равно это не нравится.
— В этом мы с тобой солидарны. Как на счёт переезда в Ирландию? На Лютецию ты вряд ли согласишься?
— Я подумаю. Тем более, папа вчера звал в свадебное путешествие на родину. Я там давно не была.
— Чудесно. Вот давай и съездим. А потом решим.
Мы вышли из машины, вошли в особняк и стали медленно подниматься в наши комнаты, думая каждый о своём.
— Знаешь, когда мы искали Грааль, я всерьёз опасался, что он может отдать приказ убить Кларису. Я тогда так и не смог понять, хотел ли он, чтобы мы нашли Грааль, или был против этого…
— Но он же не отдал такого приказа?
— Нет, — пожал плечами Арт.
— Опять Клариса?! — и я ткнула его кулаком.
— Её дар очень похож на твою магию. Только вот она видит художников в процессе написания картины, и разговаривает именно с ними. Когда как ты — видишь персонажей, и они к тебе спускаются, помогают понять, правдив ли твой собеседник.
— Что? «Её дар похож на мою магию»? Это что сейчас было? — закипела я, как котелок ведьмы.
— А у Клари художники с ней разговаривали. Это помогает определить подлинность картины. Она, кстати, видела самого Микеланджело за работой. Так-то! — и этот смертник нравоучительно приподнял палец в небо.
— Значит Микеланджело за работой? — вот тут у котелка окончательно снесло крышку.
И я двинулась на него. А он хитро так на меня посмотрел и вдруг сорвался с места и побежал.
— Поиграем в корриду? Чур, я бык!
— А я кто? Этот разряженный в пух и прах тореро? Ну, уж нет! — и я понеслась за ним.
Так до спальни и добежали. А там мой гнев перенаправили в совершенно другое русло. И у меня из головы как-то сразу выветрились и наёмные убийцы, и Его Сиятельство с его тайнами и зловещими планами. Не в этом ли был коварный план Артура?
Потому как в голове остались только Артур и я. А что ещё мне нужно, чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливой?
